Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

• Название: Осенний Донжуан
• Автор: Наталия Гуревич
• Жанр: Современные любовные романы

---

Гардеробщица с видом бабушки Куприянихи сложила руки на стойке и наблюдала сцену, видимо, участливо, но молча. Более никого в холле не было.

Увидев Ивана, Полина вывернулась из окружения.

- Отвезешь меня домой?

Иван кивнул. Полина ухватилась за него и потянула к выходу.

- Подожди, пальто заберу.

- Эй, слышь!.. - по очереди прогундосили парни, надвигаясь.

Иван подал гардеробщице номерок.

- Слышь, говрю!..

- А ты без пальто, без куртки? - спросил Иван у Полины.

Полина принялась рыться по карманам и в сумочке.

- Ну, ты че?!.

В тот момент, когда один из парней уже занес руку, Иван обернулся. И в тот же момент два охранника вышли из зала. И тогда же Полина нашла свой номерок, с возгласом: “Вот он, вот он!” - протянула его гардеробщице. Какое из трех событий остановило затевающуюся драку – неизвестно. Из клуба Полина с Иваном вышли беспрепятственно.

За рулем белого авто, к которому Иван подвел Полину, сидел толстый бородатый шофер.

- А поехали куда-нибудь еще! - сказала Полина, устраиваясь на заднем сиденье.

- А поехали, - ответил Иван.

Шофер включил зажигание.

- Но следующие сто грамм коньяка оказались Полине лишними. Она выключилась прямо в ресторане, не успев рассказать, где живет. Поэтому я позволил себе взять ее телефон и вызвал последнего, кто пытался дозвониться до нее. Я подумал, что в двенадцатом часу посторонний человек беспокоить не будет, рассчитывал попасть на подругу и попал, - заканчивая рассказ, Иван улыбнулся Чуче.

- Странно, - сказала Чуча. - Я Польке не звонила... А! Это я случайно, когда Аленкин номер искала!..

- Вы женаты, да? - спросила Галя. Она с Ивана глаз не сводила. Иногда Левушке казалось, что она вот прямо сейчас схватит его и даст дера.

- Нет, не женат.

- С родителями живете? - спросила Алена.

- Нет.

- Почему же вы не отвезли Полину к себе? - мгновенно уловила логику подруг Чуча.

Иван улыбнулся.

- Это несколько неприлично, не находите?

Глеб расхохотался.

- Действительно, - заметил Левушка. - Это последнее объяснение, которое может прийти на ум.

Иван отказался от виски, но съел тарталетку.

- Очень вкусно. Кто автор произведения?

По лицам женщин было заметно, что каждой очень хотелось назваться автором. И будь она наедине с Иваном, солгала бы, не морщась. Но в сложившихся обстоятельствах можно лишь с загадочной улыбкой предложить попробовать что-нибудь еще.

- Вот эти, с грибами, тоже замечательные, - сказала Алена.

- А хотите мяса запеченного? - спросила Чуча.

- Мммм, мясо запеченное? Я хочу! - заявил Глеб.

- Ну так возьми в холодильнике!

- Я покормлю тебя, Глебушка, - включила домовитость Галя.

Двигаясь проворно и точно, она  закружила по кухне. Преграды в виде стульев она не обходила, а обтекала, ловко изгибаясь, и в общем, демонстрировала отличную хореографию. Иван смотрел на нее с одобрением.

- Галя у нас балетмейстер, учит детишек танцевать, - сказала Чуча. - Вы заметили, какая у нее осанка? Балетная выправка.

- Ой, да ладно тебе!.. - откликнулась Галя.

- Ну, а что? Что есть, то есть. Я всегда завидовала твоему умению двигаться. Вот ты двоих родила, и еще пятерых родить можешь – все равно останешься красавицей. С твоим умением носить себя лишние килограммы не ощущаются.

- Полнеть после родов необязательно, - сказала Алена. - Ты же не располнела.

- Я работала, как конь, и до, и во время, и после. Хотя, конечно, не всем это помогает...

Галя раздвинула посуду на столе, плюхнула на освободившееся место тарелку с мясом. Аромат соблазнил Левушку, и он сказал, что, пожалуй, тоже съест кусочек.

- Глеб с тобой поделится, - отрезала Галя. - Я ему что-то много положила.

Глеб подошел к столу, Галя засуетилась, уступая ему место, возникла сутолока. Иван встал.

- Было приятно познакомиться, но не смею больше мешать.

- Да вы не мешаете! - искренне воскликнула Чуча.

И Алена с Галей подтвердили:

- Не мешаете, не мешаете, нисколько!

Но Иван все-таки ушел. Ушел светловолосый красавец с твердым взглядом. Не оставил ни номера телефона – позвонить, ни адреса – подкараулить, ни волоска – приворожить.

- Вот это экземпляяяяр! - мечтательно протянула Чуча.

- Да, породистый, - сказала Алена.

А Галя ничего не сказала. Она взяла тарталетку и мрачно ее рассматривала.

- Что, Глеб, не почувствовал ли ты в воздухе веяние каких-нибудь этаких флюидов, каких-нибудь феромонов необыкновенных? - заговорил Левушка, потягиваясь к глебовской тарелке за мясом.

Глеб сделал надрез на подрумяненной сырной корочке, подумал секунду и ответил:

- Нет, не почувствовал.

- А вихрь страстей и желаний, возникший в этой кухне при появлении господина Ивана, ты узрел?

- Хм. Вихрь – узрел.

- И как же ты можешь объяснить это с медицинской точки зрения?

- Ну хватит! - рявкнула Чуча.

- Чуча-Чуча, вы хороводились вокруг незнакомого мужчины, прямо аки нимфы вкруг Апполона. Каково-то мне было видеть глаза жены моей, устремленные...

- Перестань кривляться! - крикнула Галя.

- Нет, что, правда, этот Иван так впечатляет?

- Да после тебя кто угодно впечатлит, - сказала Галя и отвернулась.

- Вот! - Левушка обвел всех многозначительным взглядом. - После меня кто угодно впечатлит! Десять лет супружеской жизни – коту под хвост.

Никто не возразил ему.

- А знаешь что, дорогая? Не пошла бы ты к чертовой матери, а? Уходи к едрене-фене и оставь меня, наконец, в покое! - Левушка вскочил и сорвался на крик. - Что ты опять кривишь недовольную рожу свою? Недовольна – уё... И бывайте у нас чаще!

- Лёв, ты что? Успокойся, сядь, - втолковывал Глеб.

- Напился, паразит, - прошипела Галя.

- Да! Я напился! Я теперь каждый день напиваться буду! Пока ты, зараза, не уйдешь от меня! - орал Левушка.

- Да где ты будешь, если я уйду! - тоже заорала Галя. - Ничтожество, гуманитарий недоделанный, мыслитель задиванный!

- Я не задиванный! Я доделанный! А ты!.. - Левушка уже выдирался из крепких рук Глеба. - Ты можешь идти и трахаться хоть с орангутангом! Если он на тебя польстится!

Галя швырнула в него тарталеткой. Левушка почти вырвался от Глеба, но тут раздался сонный голос Варяга:

- А что это вы тут делаете?..

Из дневника Полины***

Сегодня я проснулась у Варягов в полной несознанке и во временной неопределенности. Все болело, голова, мышцы, желудок. Пуще всего болела совесть... Я же себе слово давала — не напиваться. В моем случае «не напиваться» - это не пить вовсе, ибо сто грамм — не стоп-кран.

Все ненужное и никчемное приходило ко мне через выпивку. Если точнее, то всему нужному и кчемному выпивка рисовала жирный знак минуса. Начиная от потери девственности.

Тут еще, конечно, проклятая моя суетливость. Ну как же! Мне уже восемнадцать лет, а меня еще никто не любил! Пенсия на горизонте, а я все еще девственница! Но сами собой никуда не  денутся ни пресловутый забор из колючей проволоки, что сквозит у меня во взгляде, ни сказки про гордую юную девицу, которыми я тешилась. Мне, конечно, срочно надо, и вот же парень маячит вполне подходящий... А все-таки собственный же забор и не пускает меня. Поэтому — залить его, проклятый, к чертовой матери, чтоб замкнуло и вырубило, стаканом самогона; заткнуть фонтан сказок другим стаканом и освободить в сознании побольше места для «хочу-хочу-хочу, сейчас, немедленно!». Ну, вот она я, берите меня кто-нибудь!.. Взяли? А теперь любите! Не хотите? Пойдем поищем другого... Да была бы хоть какая-то польза от этого — сплошное неудовольствие. И секс-то по пьяни дурацкий, и организм с утра возмущается, а хуже всего понимание, что опять никакой не д'Артаньян оказался рядом.

И во всем так: боясь опоздать, хватаю первое попавшееся, а разжимая ладонь, понимаю — дерьмо. Потом не знаю, обо что руку вытереть.

Наверное, действительно люди с годами не умнеют и не меняются... Во всяком случае не меняются в основе своей. Что же, так я и буду на одни и те же грабли наступать, пока ноги ходят?! Тридцать четыре годика, а выдержки не прибавилось нисколько. Опять надоело тихо на бережке сидеть. Опять отправилась на поиски счастья. И проснулась бы в чужой постели или в своей с чужим мужиком, не окажись этот мужик то ли порядочным, то ли брезгливым. Потом выяснилось бы, что либо он, либо я подобрали по пьяни бездомного котенка, который на трезвый взгляд ну совсем не нужен. Самой оказаться таким котенком — обидно. Созерцать такого котенка рядом — противно.

Воспоминания цепляют друг друга, уводят вглубь. И все ведь, как назло, одни паршивые воспоминания. Я не хочу, но припоминаю, как минувшей ночью обжималась с безликими юнцами. И тут же память подсовывает какой-нибудь совсем мерзкий эпизод десятилетней давности; разухабистый минет в общажной комнате, где по углам лежат пять живых или мертвых, кто их знает, тел; хочется пойти и проблеваться, но крепко держат за плечо одной рукой, а другой давят на затылок: давай, дескать, давай!..