Олег Лукьянов - Хроники затерянной эры (трилогия)

• Название: Хроники затерянной эры (трилогия)
• Автор: Олег Лукьянов
• Жанр: Боевая фантастика

Я родился в 20-м веке, но сейчас нахожусь в космосе в миллионах парсеков от Земли. И инопланетяне тут совершенно ни при чем! Во всем виноват проклятый искусственный интеллект колосса — стратегического корабля невероятных размеров. Именно благодаря ему я стал капитаном и по совместительству единственным на борту живым человеком. А еще он, то есть она… тьфу ты, в общем Эльва… постоянно находит для меня неприятности. Но — прорвемся! Подумаешь, космические корсары, колдуны с Запретных миров и бессмертные правители Галактики… тоже мне враги. Ах да, совсем забыл про демонов — оставшийся на корабле результат секретного научного эксперимента, то-то они скребутся в переборку. Ничего, я в боевых доспехах, а в моих руках скорострельный дробовик, так что прорвемся. Прорвемся, я сказал!

---

— Сэр, — сообщила Эльва, — по приказу инспектора первого ранга космического флота ОСА вы отстранены от командования — вам присвоен статус заключенного. Вы не можете покинуть отсек, в котором находитесь.

Сердце бешено заколотилось, дыхание участилось, а спина покрылась потом, но я, подозревая, что инспектор сейчас смотрит на меня точно так же, как секунду назад я следил за ним, ничем не выдал свое беспокойство — сел в кресло и постарался расслабиться.

Все мониторы, еще недавно транслировавшие космический бой, теперь были безжизненны. В их черноту я пялился минут пятнадцать, до тех пор пока шлюзы зала не распахнулись, и на меня не обрушился, казалось, напрочь позабытый гомон толпы.

Вокруг тучного инспектора толпилась охрана и адъютанты, за которыми шла вереница вполголоса переговаривающихся людей, судя по виду — ученых. Инспектор, направляясь к центральному монитору, что-то говорил визгливым голосом и отдавал приказы сразу всем. Первое время на меня обращала внимание разве что охрана, но когда инспектор, заложив руки за спину, заговорил об антисанитарии, неубранных трупах, пропитавшем все вокруг запахе и о виновнике этого беспорядка, все взгляды обратились на меня.

— Ах да, вот она — дорогостоящая собственность института науки! Забирайте его, он ваш.

— Потрудитесь объяснить, — медленно произнес я, — с чего вы решили, что я чья-то собственность.

Никто не двинулся с места. Инспектор зло пожевал своими жабьими, в поллица, губами и ногтем поскреб нос-картошку.

— Я пристрелил бы тебя собственноручно, но в тебя вбухали столько денег, что хватило бы на постройку нового колосса. Впрочем, проект «Лидер» на стадии завершения — доставьте его в лабораторию.

— В какую, сэр? — воскликнул молодой адъютант, стоявший к инспектору ближе всех. Его смазливая физиономия, не по-мужски влюбленный взгляд и совсем не военные, страстные интонации в голосе вызвали в памяти смутно неприятные ассоциации.

— Как это в какую?! — сорвался на откровенный визг этот боров.

— Но… их тут много, сэр! — стал оправдываться адъютант.

— Значит, в ту, которая занималась этим проектом!

— Но, сэр, она на карантине.

— Тогда поместите в любую другую — а в зону карантина отправьте команду за нужным оборудованием! Всему вас учить надо…

Пока я, преодолевая подступающую панику, лихорадочно искал выход и одновременно размышлял о том, откуда у них вся эта информация про лаборатории и прочее, инспектор вновь вперил в меня маслянистые глазки:

— Почему он еще здесь?

Два солдата в бронескафандрах мгновенно подскочили ко мне, скрутили, будто и не было на мне «силового» доспеха, и, игнорируя мой трехэтажный мат, потащили к выходу…

Седой адмирал стоял, заложив руки за спину, в центре командной рубки. Он, пожалуй, был единственным высшим офицером, не признающим право имплантатов находиться внутри своего организма, а посему ему приходилось не мигая смотреть на множество мониторов, которые транслировали не только бой и расположение всех кораблей, но и каждую секунду выводили сотни данных, чертили диаграммы и требовали незамедлительной реакции. И слава Великому Космосу, что луч установки биополя без труда считывал команды прямо из мозга командора. Иначе ему пришлось бы потеть куда отчаянней.

Корабль содрогнулся, стоящие неподалеку офицеры попадали на палубу, а сам командор едва устоял на ногах. Даже в свете аварийных ламп отчетливо было видно, как побледнели пилоты, наводчики и другие сидевшие в креслах младшие офицеры, однако продолжали работать. Командор их не винил — для них было в диковинку находиться под обстрелом тяжелых ракет. Обычно до командного флагмана добирался разве что изрядно рассеявшийся лазерный луч.

Командор подправил рукой и без того идеально уложенные волосы и вновь невозмутимо уставился в мониторы, да только вряд ли его напускное спокойствие могло обмануть хоть кого-то. Даже черный, с золотыми знаками отличия, обычно внушающий уважение и трепет парадный мундир сейчас смотрелся жалко и уныло. Корабли его маленького флота один за другим исчезали под залпами имперцев, и он ничего не мог с этим поделать.

Всем своим телом, всей душой он ненавидел Системы Аливрии. Ненавидел до потемнения в глазах, до помрачнения рассудка. Их ценности, их цели, их принципы демократии, подобно вирусу, распространяющемуся во Вселенной, были ни чем иным, как ширмой для граждан, за которой гнусные правители творили все, что им заблагорассудится. Демократия, лживая свобода — для командора она была ненавистней и отвратительней осинового кола для вампира. Возможно, виной этому была текущая в его жилах кровь скифов — его далеких свободолюбивых предков, которая подарила ему способность отличать истинную свободу от ложной и порочной, а может — атмосфера, царившая в Федерации, в которой он вырос… Но сейчас это было неважно.

Командор обрекал своих людей на смерть не из ненависти к противнику и даже не из долга командующего силами Федерации, маскирующимися под корсаров, а из любви к Родине. Возможно, во имя этой любви он и его люди сегодня погибнут, но если они отступят сейчас, то ценность их кораблей и жизней не будет идти ни в какое сравнение с той ценой, которую заплатит вся Федерация.

На «Сердце Эльвы» находится пленник — лейтенант десантных войск космического флота Россовской Федерации, он и есть тот клин, который заставляет флот оставаться на месте и участвовать в сражении.

Сложные отношение между ОСА и Федерацией регулировались следующим образом: силы Федерации регулярно прощупывали системы и военные силы Империи, рыскали повсюду в поисках наживы и места, куда можно ударить, чтобы хоть немного ослабить Аливрию. Разумеется, они носили личину корсаров, разумеется, имперская разведка и ее правительство знали, кто такие корсары на самом деле, но, занятые войной с Запретными системами, они предпочитали закрывать на это глаза и не начинать полномасштабную войну с Федерацией. А все награбленное ими с лихвой окупалось продажей тиринтума этой же самой Федерации втридорога.

И все вроде бы хорошо, все всех устраивало, однако и тут были свои «но». До сей поры у имперцев не было веских и неопровержимых доказательств причастности военных сил Федерации к деятельности корсаров — все операции были чистыми и не оставляли следов. Но пойманный с поличным офицер представлял собой более чем достаточное доказательство. Минимум, что с ним сделают, — просканируют мозг. Полученной таким образом информации хватит не только, чтобы скомпрометировать его Родину, но и чтобы разработать планы нападения на несколько стратегических объектов, а также раздобыть иные секретные данные, к которым имел доступ лейтенант.

Возможно, конечно, что с этой информацией ОСА не сделает ничего, но скорее всего она пустит ее в массы и разожжет политический скандал, который заставит правительство командора принести официальные извинения и пойти на дипломатические уступки. Ведь разрыв торговых отношений или, хуже того, война Федерации не нужна.

В общем, в данный момент командор занимался исправлением своей же ошибки: сдерживал флот ОСА и отвлекал корабельные ресурсы поисковиков. Пока шел активный бой между двумя флотилиями, к «Сердцу Эльвы», обходя ее по широкой дуге, летел корабль-призрак с ультрасовременными андроидами на борту.

Новейшая разработка Федерации с большой долей вероятности позволит команде роботов-невидимок состыковаться с «Эльвой» и, если потребуется, с боем пробиться в карцер, в котором был заключен лейтенант. Лейтенанта следовало ликвидировать даже такой невероятно большой ценой.

Жаль, конечно, парня — вряд ли он успеет понять и оценить оказанную ему честь умереть за Родину, но война есть война. Тем более что командор и сам, скорее всего, погибнет в этом бою.

— Командор, — раздался в микронаушнике голос старшего помощника, — корабль-призрак успешно пристыковался к обшивке колосса. Командир андроидов доложил о начале операции проникновения.

— Хорошо. Добивай поврежденные корабли и — уходим.

— Есть, сэр.

На центральном мониторе флагмана началась трансляция запуска сверхтяжелых торпед — медленно вылетев из ракетных шахт, они быстро набрали скорость и вонзились в тела трех фрегатов — израненных, но еще не уничтоженных вражеским огнем. Их капитаны, еще не сообразив, что атакованы своими же, забросали руководство докладами о торпедной атаке, но связь тут же оборвалась — торпеды внутри их кораблей синхронно взорвались и превратили фрегаты в облака плазмы и обломков.

А весь оставшийся флот, состоящий из флагмана и пары истерзанных крейсеров, не обращая внимания на продолжающийся обстрел, включил временные двигатели и поспешил покинуть сектор. Про уничтоженные крейсеры никто не вспомнил, а если и вспомнил, то предпочел об этом не думать, понимая, что следующий залп орудий «своих» может поразить уже его корабль. Война есть война, а партизанская война и того чернее. Те, оставшиеся без возможности запустить гипервременные двигатели, крейсеры были бы отчетливым доказательством принадлежности их к Федерации, а их экипажи — первоклассными свидетелями.