Елена Некрасова - Гиль-гуль

• Название: Гиль-гуль
• Автор: Елена Некрасова
• Издательство: Ред Фиш. ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00153-2

Что связывает советского инженера Василькова, переводчицу-китаянку Сян-цзэ, охранника Макса и русскую израильтянку Ольгу?

Гиль-гуль. В Каббале этот термин означает «колесо времени», переселение душ.

* * *

Что связывает советского инженера Василькова, переводчицу-китаянку Сян-цзэ, охранника Макса и русскую израильтянку Ольгу?

Гиль-гуль. В Каббале этот термин означает «колесо времени», переселение душ.

Действие романа разворачивается в Китае пятидесятых годов прошлого века и в современном Израиле. Маги древности и маоистская политика «большого скачка», иудейские догмы и коммунистические идеалы, китайский театр и стройки века, страстная любовь и будни израильской больницы, утонченные чувства и мясорубка истории… Роман, от которого невозможно оторваться, в котором каждый найдет частичку своей собственной души.

---

Но Сяо Юй каков! Почему он со мной так вчера… Или я чем-то его разозлила? Отправил на ночь глядя, не разрешил остаться… что на него нашло? Они сидели, пили чай, все было нормально… старик шутил, пел смешными голосами… и вдруг понес какую-то чушь. Ну да… я сказала, что переночую, а он замахал руками — иди домой, сторожи своего Кота, а то сбежит от тебя твой Котище, ха-ха-ха, хи-хи-хи… Я говорю ему — это, конечно, очень смешно, Сяо Лао… но мы с ним встречаемся завтра утром на Цзефандадао, я решила сегодня у вас остаться, расспросить вашу внучку о поездке… а он сказал, что та комната занята и спать негде… Юнь-цяо тоже обалдела — кем занята? Ну ладно, ну и что, будем у меня… А он опять — иди, иди давай, нельзя оставлять Котище, он же там скучает… Я говорю — скажите лучше, что вы с ним сделали, он до сих пор не может прийти в себя… А старик — если не будешь тут рассиживаться, он сам все расскажет! И звезды сегодня очень удачные… а завтра может и не рассказать, ух и хитрый же Котище… держи его за хвост, а то ведь улизнет! И руками, главное, на меня машет, как будто я злой дух и он меня изгоняет…

Конечно, она ушла… будет она еще унижаться. У старика бывает, но чтобы так… на паром опоздала, пришлось еще час мерзнуть на пристани… просто как собаку прогнал. Сяо Юй так поразил ее, что она и правда хотела зайти… но свет в окне уже не горел, понятно, в полпервого ночи… не будить же его было, да и весь этаж за компанию… что это? Она что… чувствует беспокойство? Может быть… глупость какая… все из-за идиотской выходки Сяо… но тем не менее… его же нет в комнате, вот куда он пошел? Так. Надо спускаться в столовую и не морочить себе голову…

* * *

Ведь дыхание подобно тончайшей нити. Коснешься ее — и порвется. Дыхание подобно дыму. Попытаешься ухватить — рассеется.

Телесная форма — это убежище, в котором пребывает дыхание. Если стремишься контролировать форму, пребывая в миру, сначала ты должен воспитывать свое дыхание. Дыхание накапливает духовность и божественность. Оно странствует за пределами мирских ветров и пыли. Упражняя дыхание, образуют дух.

Мыть голову следует раз в десять дней. Декада — это время полного цикла истинного дыхания мозга, и в результате соблюдения этих сроков мытья головы твои глаза и уши станут ясными и чуткими.

Тело нужно мыть раз в пять дней — это время полного цикла истинного дыхания тела, за пять дней оно совершает полный круг своей циркуляции. И если произвести омовение тела, тогда охранительная и питающая субстанции будут двигаться легко и свободно. Если совершать омовение тела слишком часто, тогда кровь будет сгущаться, а дыхание рассеиваться, и, несмотря на то что тело будет выглядеть ухоженным и лоснящимся, через определенное время дыхание будет повреждено, так как дух не сможет овладеть телесной формой.

Не следует долго смотреть на мертвых, чтобы дыхание смерти не вошло в контакт с дыханием жизни.

Не следует приближаться к грязным местам, чтобы грязное дыхание не вошло в контакт с истинным дыханием.

Если слишком долго болтаешь, много шутишь и смеешься — ослабляешь дыхание. Если гневаешься, сто пульсов твоего тела становятся неровными. Если пьянствуешь без меры, объевшись, тут же ложишься спать, бегаешь так, что сбиваешь дыхание, всхлипываешь и рыдаешь, тогда Инь и Ян теряют связь, в результате чего накапливаются недуги, ведущие тебя к кончине, и ждет тебя ранняя гибель, и ты не можешь стать долгожителем…

Ей надоело… зачем ей быть долгожителем? Все эти даосские премудрости… буддизм как-то проще. Да и сам Будда был вполне нормальным человеком, умер в восемьдесят лет от несварения желудка… а до этого мучался болями в спине, и ничего… главное — освободиться от страстей и желаний… но не в семнадцать же лет, это уж слишком… и без того проблем. Вот когда дед разберется с этой комиссией? Иди знай, что у него на уме, пообещать то пообещал… Выгнал зачем-то Сян-цзэ, так неудобно… она теперь, наверное, больше не придет, что он себе позволяет? И какая-то странная история с ее инженером… обидел дед его, что ли, ничего не понятно… Даже выспаться уже невозможно по-человечески… всю ночь вертелась и проснулась в семь утра… из-за всех этих событий… да что там такое? Юнь-цяо прислушалась… Неужели актеры пришли в такую рань? Ну да, девяти еще нет. Дед хохочет… надо посмотреть. Она вылезла из теплого кокона одеял, расправила перед зеркалом челку и выглянула в коридор… что?! Опять пришли? Ничего себе, сколько их… не меньше десяти… а эти двое?

Ага, вон они, красавцы… А дед прямо сияет… Ну и хорошо, теперь ему не отвертеться… Она решила не мешать и прикрыла дверь. А если у него не выйдет? Да нет, зачем снова себя накручивать… Вдруг из коридора грянул бодрый голос Сяо Юя, он зажигательно исполнял революционную песню:

Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка!
Иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка!

Он что, вообще?! Ну дает, где он мог этого набраться?! Да везде. Но кто бы мог подумать… вот же старый лис. Голос удалялся, по коридору мимо комнаты деловито протопало множество ног, и почему-то не в сторону выхода… Юнь-цяо не удержалась и снова приоткрыла дверь… ого, он повел их во дворик! Так вот оно что! Близнецы натравили на них эту шайку… как их? Уличные комитеты называются… везде рыскают и хватают, что плохо лежит… и что хорошо тоже… А дед? Наверное, решил им что-нибудь отдать… чтоб не связываться. На самом деле, если честно… почти весь этот хлам давно пора отсюда вынести, просто он дико тяжеленный…

Юнь-цяо зашла в зрительный зал. Новые декорации пограничной харчевни уже на месте, но очень уж громоздкие… но зато актерам будет удобнее, а то кувыркаться с двумя мечами на шатких мостках мало радости, особенно этому борову Жоу… боров Мясо, ха! Юнь-цяо подняла деревянный меч, лежавший на краю сцены, сделала несколько выпадов в сторону воображаемого противника… и вдруг ее осенило — часть этой конструкции можно использовать для первого действия «Бесовки Ли», ну да! Если подтащить эту штуку поближе к заднику и замаскировать декорациями, то первое появление бесовки в доме студента можно сделать очень эффектным…

* * *

В новом плаще, в новой фетровой шляпе, чуть было не в новых ботинках (хоть вовремя остановился!), Васильков прогуливался по Цзефандадао… Ему повезло — габардиновый плащ и шляпу под цвет он купил в первой же лавочке… ботинки тоже можно было взять… но тогда пришлось бы таскать с собой старые… выбросить их он пока не готов… очень крепкие ботинки, хотя и форму почти уже потеряли, и каблуки ему наращивали несколько раз… но для работы сгодятся…

Желтоглазые пупырчатые жабы исступленно прыгают под сеткой… да, друзья, не выбраться вам отсюда… остальные твари кишат довольно свободно — в ящиках, в корзинах, в открытых лотках… вот черепахи вперемешку с улитками лениво ползают друг по другу… Какой клубок змей! Черные, лоснящиеся, сплетаются… живые волосы Медузы Горгоны… или это угри? Маньюй? Да, маньюй… А вот и змеи… кроме змей, старушка предлагала покупателем два раскрашенных фотографических портрета — Черкасова и Орловой… Заставлено, завешано, перегорожено… и это лишь начало базарного дня, дальше — больше… Но на торговых улочках все же спокойнее, чем на соседней Чжуншаньдадао, там вовсю идет сбор металлолома — такой адский лязг и скрежет, только ноги уноси… Начало десятого… как же убить время? Он подумал, что возле театра уж точно потише — театр стоит в тупике, жилых домов рядом нет, только глухой забор швейной фабрики… а на другой стороне роют какой-то котлован. А если все же… нет, он не собирается туда заходить, но если прохаживаться поблизости, наверняка можно встретить знакомого актера… и попросить, чтобы он передал Сян-цзэ, что ее ждут… глупо. Но можно и не просить… просто прохаживаться. Она может выйти пораньше… да. Он будет ждать ее в конце улицы, другой дороги из театра все равно нет…

* * *

Она взяла еще стакан чая, уже третий… по воскресеньям столовая балует их улуном… и соевый творог должен быть, но вместо него — рис с капустой и запеканка непонятно с чем… Если он не появится до половины десятого, это значит… что он не успеет на десятичасовой паром… Получается, что он ушел рано, позавтракал где-то еще и собирается уехать, не заходя в общежитие… В десять он будет на пристани, придется пойти туда. Если, конечно, он не уехал еще раньше, например, восьмичасовым… но зачем?! Что ему делать в Ханькоу столько времени? Ладно… она подождет еще немного и сходит к парому… но если… если вдруг он уехал раньше, то, чтобы встретиться с ним в Ханькоу в одиннадцать, ей придется самой сесть на этот паром… Черт! Она же оставила в театре свое платье! Синее шерстяное платье, хотела погладить его с утра, вот же невезенье… совершенно о нем забыла, и не удивительно… В чем же ей теперь идти… придется в зеленом костюме, но там распоролся боковой шов, к тому же надо отпаривать лацканы… нет! На костюм надо потратить не меньше двух часов, лучше зайти за платьем… Но куда же он все-таки делся? Вечером его видели, не мог же он ночью уйти…