Максим Макарычев - Валерий Харламов

• Название: Валерий Харламов
• Автор: Максим Макарычев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015

Книга о великом советском хоккеисте, чье мастерство в обращении с шайбой вызывало восхищение у миллионов болельщиков по всему миру. «Легендой» еще при жизни называли 17-го номера непобедимой советской сборной не только у нас в стране, но и на родине хоккея — в Канаде. Но вместе с тем это книга о невероятно светлом, честном и порядочном человеке, каким был Валерий Борисович Харламов, о его непростом пути в большой хоккей, об испытаниях, которые ему пришлось вынести, о его друзьях и товарищах по сборной СССР и родному ЦСКА. Увы, судьба оказалась жестока к нему, отмерив лишь тридцать три года его жизни и в очередной раз подтвердив горькую истину: гении не живут долго… Существенную часть книги составили воспоминания людей, близко знавших Валерия Харламова. О многих фактах его биографии здесь рассказывается впервые.

---

Владимир Семенович с Мариной не смогли присутствовать в тот вечер на матче: у Высоцкого действительно был запланирован концерт. А на следующий день они улетели в Нью-Йорк.

Но продолжим рассказ об атмосфере вокруг матча в Монреале. В победу хоккеистов сборной СССР не верили даже руководители советской делегации. Этот настрой конечно же не мог не передаваться самим игрокам. Взявший слово на установке перед игрой глава советской делегации, заместитель председателя Спорткомитета СССР Георгий Рагульский, просил хоккеистов: «Ребята, вы должны достойно проиграть». В итоге на лед советские хоккеисты вышли не с тем настроем, с которым следовало бы и к которому они привыкли. Кстати, по прилете к главе советской делегации во избежание провокаций и международного скандала приставили целых девять телохранителей, трое из которых посменно дежурили у его гостиничного номера.

На представлении команд у многих начался мандраж. «Такое было ощущение, что соперникам рукоплескала вся Канада, — вспоминал Александр Гусев. — Говорю на разминке Валере Васильеву: “Валерка! Как бы нас тут не убили!” Он отвечает, улыбаясь: “Не волнуйся, насмерть-то не убьют”».

— У вас внутри было какое-то особое ощущение? Страх перед канадцами, осознание важности предстоящих поединков? — спрашиваю у Гусева.

— Как-то страшновато было. Ни разу в жизни никто не играл против них. Конечно, мандраж был.

— А сам этот антураж, который сопровождал игры, когда вы на тренировках первый раз пришли посмотреть на них, уже в Монреале?

— А что тренировка? Вот когда мы на предыгровую раскатку перед игрой в Монреале вышли и начали упражнения делать, они встали и смеются над нами: дескать, что за русские идиоты, ерундой занимаются.

— Задирали вас во время разминок?

— Нет. Это в основном «Филя» Эспозито занимался ерундой. А так — ничего. Задача главная, которую озвучили нам, была такая: «Ребята, надо сыграть достойно». Не было такого, что настраивали выйти на лед и выиграть во что бы то ни стало. Этой точки зрения придерживались и Бобров с Кулагиным, и большие люди, которые с нами ездили.

«В первенстве СССР тогда не было представления игроков, и эта процедура шокировала нас. Тем более что канадцев представляли минут сорок, каждого по две-три минуты, а вся эта церемония затянулась на час с лишним. У нас ноги от непривычки затекли. А канадцам хоть бы что. Это и показали первые минуты, когда они обрушились с атаками на наши ворота», — признавался Александр Мальцев.

2 сентября 1972 года места у телевизоров заняли вся Канада и весь Советский Союз. «В то время жить в СССР и остаться вне хоккея было невозможно. Люди знали наперечет всех канадцев, не говоря уже о наших игроках», — говорил нападающий Евгений Зимин о том повышенном интересе к хоккею, который испытывали во всем Советском Союзе. В Канаде на время игр отменили занятия в школах и закрылись многие офисы. За игрой в Монреале наблюдали около 25 миллионов человек в Северной Америке и около 100 миллионов зрителей в СССР. Чтобы провести репортаж, советский комментатор Николай Озеров покинул Олимпийские игры в Мюнхене и перелетел через океан в Монреаль. Игра началась в 19.15 по местному времени. В СССР она транслировалась в 10 часов утра следующего дня, в записи. Но это не мешало болельщикам, некоторые из которых уже знали результат, вместе со счастливым Озеровым семь раз прокричать «гол!» при каждой новой шайбе хоккеистов сборной СССР в ворота канадцев.

Итак, шайбу в игру в Монреале вбросил лично премьер-министр Канады Пьер Эллиот Трюдо. В начале первого периода советские игроки были сметены, подавлены канадцами, бросившимися в наступление при оглушительной поддержке трибун. «Когда Третьяк пропустил первую шайбу на 30-й секунде, все стали кричать: “Мы съедим их сырыми! Какого черта они здесь делают?!”», — писал Жан Терру в книге «Вбрасывание века». «Там и думать-то не приходилось. Это было как на войне, когда снаряды летят каждую секунду, ты голову высунешь и можешь без нее остаться. Они нанесли за первый период 16 бросков. Это было очень много», — вспоминал Владислав Третьяк в фильме «Битва титанов», посвященном суперсерии-1972.

После второй шайбы, заброшенной Полом Хендерсоном, казалось, что восемнадцатитысячный монреальский «Форум», в котором не было ни одного свободного места, вот-вот взорвется от напряжения, от безумного ликования и непривычных уху советских игроков оваций. Празднуя голы своих любимцев, канадцы, все как один, вскочили со своих мест. Советские хоккеисты конечно же знали, что такое — обожание публики. Но чтобы это было до такой степени?!

Теперь они поняли, что значит в Канаде хоккей. Это национальная религия. «Если ты не любишь хоккей, то появляются сомнения, какой ты канадец на самом деле», — справедливо заметил спортивный обозреватель Всеволод Кукушкин.

«Шум тогда поднялся чудовищный. Мне показалось, что на трибунах началось какое-то всеобщее безумие. Рев, треск, свист.

— О’кей, — покровительственно похлопал меня рукавицей Фил Эспозито, открывший счет. Мол, не переживай, паренек. Вспомни, с кем играешь.

— О’кей, — скорее по инерции пробормотал я в ответ. Выли сирены, вспыхивали мигалки, электроорган играл “Подмосковные вечера”. До сих пор удивляюсь, как нас это всё не сбило с толку… Еще более яростное ликование захлестнуло трибуны, когда Хендерсон на 6-й минуте забил мне вторую шайбу. Орган заиграл похоронную музыку», — вспоминал в своей книге «Хоккейная эпопея» Владислав Третьяк.

Игроков других сборных органный похоронный марш, наверное, добил и «пригвоздил бы ниже плинтуса» окончательно. Но наши доказали, что одна из главных установок нации, передающаяся из поколения в поколение, ее «посыл», состоит в том, что «русские не сдаются». Били нещадно, били жестоко. Но в итоге-то победили, хотя могли психологически сломаться в считанные минуты.

«Помню, когда в Монреале Канада повела 2:0, на всю арену врубили похоронный марш. Мы там обалдели просто. Поджилки затряслись. Приходим в раздевалку — Бобров с Кулагиным — нам: “Вы что, не видите, что с ними можно играть? Ладно бы звери какие были, но вы ж переигрываете их вчистую”. Вышли и заиграли в свою игру. Так и пошло», — вспоминал Юрий Лебедев.26

«Помню, как на скамейке запасных при счете 0:2 Всеволод Михайлович Бобров крикнул нам: “Мы же русские, на нас смотрит весь Советский Союз!”», — рассказывал Владимир Лутченко.

«Кроме собственной шкуры и ног терять нам было нечего. И мы полетели», — вспоминал Борис Михайлов. На 12-й минуте шайба попала к Александру Якушеву, перед которым был один защитник. Форвард двинулся на канадца, и когда их разделяли считанные сантиметры, защитник не выдержал и рванулся навстречу. В это мгновение Якушев искусно переправил шайбу Шадрину, который, увидев Зимина, отпасовал шайбу последнему. Зимин бросил в нижний угол. Гол! «Мы так обрадовались этой шайбе, словно нас запустили в космос», — признался Михайлов. Вскоре Владимир Петров сравнял счет.

И вот тогда настал звездный час связки Мальцев-Харламов, двух друзей в жизни, получивших в Канаде шанс сыграть в одном звене против местных профи. «Отправляясь в раздевалку, я начинаю понимать, что игра будет долгой и трудной, более трудной, чем мы могли вообразить. В комнату вошел Гарри Синден; узел его галстука распущен, по лицу струится пот. “Мы играем в хоккей, — сказал он. — Вы что, ожидали чего-то другого?” В комнате установилась напряженная тишина. Нет-нет. Ничего другого мы и не ждали. Конечно нет. И все-таки — да. Но у нас же превосходная техника. Чтобы победить, нам нужно только одно: немного собраться. По тому, как Гарри сказал это, показалось, что и он рассчитывал на легкую победу. И вообще, сомневался ли кто-нибудь в том, что мы легко преодолеем сопротивление русских? — писал в своей книге Кен Драйден. — В этом усомнился Валерий Харламов. Он играл на левом крыле первой тройки советской команды и двигался с неимоверной быстротой. Находясь у противоположного борта, он получил шайбу от Александра Мальцева. Ушел от Рода Джилберта, обыграл Дона Оури. Совершенно неожиданно шайба проскакивает у меня между ног и влетает в ворота».

В «Форуме» стих гул и замолкли трещотки, когда через восемь минут ситуация повторилась. Снова последовал пас Мальцева на Харламова и армеец произвел неожиданный для Кена Драйдена выстрел. Канадский вратарь среагировал на бросок с опозданием, успев лишь выставить перчатку, от которой шайба влетела в створ ворот. Счет стал 4:2.

Второй период действительно стал триумфом Валерия Харламова, которого ни канадские зрители, ни специалисты, ни сами игроки перед началом серии не принимали всерьез. Дескать, куда ему с его габаритами против мощнейшей канадской обороны. А он взял канадцев не силой, а мастерством, умом и бесстрашием. Как Суворов своих неприятелей.

«Он демонстрировал превосходство искусства над силой, скорости — над массой. Он обходил противников с легкостью, которая заставляла их ошеломленно озираться по сторонам: где этот дьяволенок, который, казалось, только что уперся в защитника и остановился в нерешительности, а в следующее мгновение уже оказался позади него. Искушенные в тонкостях хоккея канадские зрители видели много великих игроков. Они аплодировали легендарному Морису Ришару, прозванному за реактивную скорость “Ракета”. Они скандировали: “Ка-та-пуль-та!” — когда на поле выходил знаменитый ревнитель чистого хоккея двухметровый гигант Жак Беливо. Они восторгались реакцией вратарей Жака Планта и Джорджа Везины. Они видели стремительный бег на коньках, видели искусное владение клюшкой, снайперские мощные броски, видели точные пасы, игру без шайбы. А теперь своим виртуозным мастерством их удивлял этот невысокий, не отличающийся мощью игрок», — писал Владимир Дворцов.