Саргис Тмогвели - Висрамиани

• Название: Висрамиани
• Автор: Саргис Тмогвели
• Издательство: Издательство Союза писателей Грузии «Заря Востока».
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1960

«Висрамиани» имеет свою многовековую историю. Тема волнующей любви Вис и Рамина нашла свое выражение в литературах Востока, особенно в персидской поэзии, а затем стала источником грузинского романа в прозе «Висрамиани», написанного выдающимся поэтом Грузии Саргисом Тмогвели (конец XII века). Язык романа оригинален и классически совершенен.

Популярность романтической истории Вис и Рамина все более усиливалась на протяжении веков. Их имена упоминались знаменитыми грузинскими одописцами XII века Шавтели и Чахрухадзе. Вис и Рамин дважды упоминаются в «Картлис цховреба» («Летопись Грузии»); Шота Руставели трижды ссылается на них в своей гениальной поэме.

Любовь понимается автором, как всепоглощающая страсть. «Кто не влюблен, — провозглашает он, — тот не человек». Силой художественного слова автор старается воздействовать на читателя, вызвать сочувствие к жертвам всепоглощающей любви. Автор считает безнравственным, противоестественным поступок старого царя Моабада, женившегося на молодой Вис и омрачившего ее жизнь. Страстная любовь Вис к красавцу Рамину является естественным следствием ее глубокой ненависти к старику Моабаду, ее протеста против брака с ним. Такова концепция произведения.

Увлечение этим романом в Грузии характерно не только для средневековья. Несмотря на гибель рукописей «Висрамиани» в эпоху монгольского нашествия, все же до нас дошли в целости и сохранности списки XVII и XVIII веков, ведущие свое происхождение от ранних рукописей «Висрамиани». Они хранятся в Институте рукописей Академии наук Грузинской ССР.

В результате разыскания и восстановления списков имена Вис и Рамин снова ожили.

Настоящий перевод сделан С. Иорданишвили с грузинского академического издания «Висрамиани», выпущенного в 1938 году и явившегося итогом большой работы грузинских ученых по критическому изучению и установлению по рукописям XVII–XVIII веков канонического текста. Этот перевод впервые был издан нашим издательством в 1949 году под редакцией академика Академии наук Грузинской ССР К. Кекелидзе и воспроизводится без изменений. Вместе с тем издательство намечает выпуск академического издания «Висрамиани», снабженного научным комментарием.

---

Когда я взираю на солнце и луну, они напоминают мне твой лик; и когда я смотрю на стрелу или кипарис, я тысячу раз преклоняюсь перед ними вследствие их сходства с твоим станом. Где только я нахожу розу, я целую ее из-за сходства с твоими ланитами. И в час рассвета, когда ветерок приносит мне, плачущей и рыдающей, благоухание фиалок и роз, я утешаюсь, ибо я говорю: неужели ко мне едет мой возлюбленный и благоухание его доносится до меня? Когда меня охватывает дремота, передо мною тоже возникает твой лик, радующий меня. Порой я жалуюсь тебе самому на твои поступки, а порой и оплакиваю твое отсутствие перед тобой же. Спящей ты кажешься другом; когда же горе гнетет меня и я просыпаюсь, ты снова становишься врагом. Если ты выказываешь любовь ко мне, когда я сплю, то зачем же ты заставляешь меня страдать, когда я просыпаюсь? Во сне ты сострадателен; почему же ты столь безжалостен и похищаешь душу мою наяву? Бодрствуя и горюя, я призываю тебя, но ты не приходишь, чтобы я скорбела и рыдала. Когда же я засыпаю, ты приходишь словно из милости, чтобы я с еще большим нетерпением тебя желала. Пребывание с тобой и это мгновенье во сне я переживаю с той же силой. С тех пор как ты покинул меня, тьма и свет, день и ночь стали для меня одинаковыми. Твой образ остался в моем сердце, а твое отсутствие сделало меня немощной. Я так сильно жажду тебя, что, когда вижу во сне, я и тем довольна и благодарю бога.

Но мой покой похож на пойманную в сети птицу, которая выбилась из сил. Я подобна той, которую родители так прокляли: «Да лишит тебя бог того, к чему ты стремишься!»

Я стала такой от любви, что даже видеть тебя во сне мне кажется радостью. Увы, так поражено горем мое сердце, что даже это кажется ему победой, и оно жаждет сна. Когда я была около тебя, я нежилась, не ожидая никакого горя, и теряла сон от радости, а ныне я не сплю, потому что проливаю кровавые слезы из-за разлуки с тобой. Когда я была счастлива, я не заботилась об отдыхе, а теперь, угнетенная скорбью, лишена его. Любя тебя, я напрасно сгубила дни моей жизни. Когда я посадила в сердце росток любви, я гак обильно поливала его слезами бессонных очей, что от моего сердца он вырос до самой головы. Мое сердце похоже на жемчужницу, куда запало семя твоей любви, и никто не может извлечь его оттуда. Бог не покинет меня, и когда мы встретимся, ты будешь смущен, а я, перетерпевшая так много, свободная, благодаря моему постоянству, от попреков совести, буду смело говорить с тобою».

51. ЧЕТВЕРТОЕ ПИСЬМО ВИС К РАМИНУ

«Скажи мне, о двухнедельный месяц, зачем ты откатился от меня и спешишь стать моим кровным врагом? Ты Имеешь право всего желать. А я не только в этом мире, но и в том не хочу иной радости, как быть с гобою. Мне говорят: «О Вис, не надо стонать! Зачем ты так мучаешь себя ради неверного любовника? Безумную любовь человек может забыть, только полюбив другого, а для тебя найдутся и лучшие, чем он». Те, которые говорят мне эго, не знают, что как бы ни была приятна розовая вода, родниковая вода лучше утоляет жажду. Укушенному змеей в печень более поможет опиум, чем сахар-леденец. Как бы сладок ни был сахар для того, кто отравлен ядом, необходимее лекарство. С тех пор как я не вижу тебя, завистники радуются, видя меня одинокой. Какое я должна искать себе другое утешение или кому, вместо тебя, отдать мое сердце, где не осталось никаких желаний и которым владеешь только ты? Никого я не приближу, и никто не обогатит любовью мое сердце. Если я буду лишена руки, то сколько бы я ни имела жемчуга и самоцветов, они меня не обрадуют. Ты солнце, и без солнца мой день лишен света. О водитель войск, когда я была с тобой, я была раковиной, а ты был жемчужиной; когда жемчужину извлекают из раковины, то раковина теряет цену, так как нельзя вложить жемчужину обратно. И я должна иметь достаточно ума, чтобы не допустить в моём сердце любви к кому-либо, кроме тебя. Человек может найти замену для всего в мире, кроме души, а ты — моя душа. И если бы даже я всюду искала, где я нашла бы луну, которая сияет, как солнце? С тех пор как я разлучена с тобой, я не умывала лица и не меняла одежды, в которой ты меня видел, так как она сохранила твой аромат.

Пока я так ревностно храню любовь к тебе, кто может найти радость во мне? Моя злосчастная душа, увы, похожа на караван-сарай; караван твоей любви всегда стоит там, и как может другой владелец каравана поместиться там? Мой стан от горя сделался тонким, как волос, сердце мое — твердым, как камень, от терпения. Никто не сажает растение на камне, чтобы даром не трудиться и не погубить растения. Хотя ты далек от меня, все же ты источник моей жизни и свет моих очей. Не стремись по своему легкомыслию быть вдали от меня. Кроме меня, нельзя найти никого для тебя, и кроме тебя — никого для меня. Я май, а ты весна. Поистине, может ли быть одно без другого? Ты куропатка, а я ее прибежище — скала. Я море — от обилия моих слез, а ты рыба. Если они не могут существовать друг без друга, то я удивляюсь, как ты можешь переносить так долго разлуку со мной? Ты красная роза, а я — желтая. Ты расцвел в радости, я не расцвела от печали. В саду должны быть разноцветные розы. Приди, мой милый, окрась мой шафран твоим пурпуром! Без тебя даже душа моя обесславлена, и чем может быть ценна жизнь без тебя? Из-за твоего отсутствия глаза мои бессонны, а сердце мое спит, и я уже не ведаю своего пути.

Так говорят мне: «Раз он имеет возлюбленную звезду, ты имей луну. Не умирай из-за дум о непостоянном любовнике. Он был вероломен и обманывал тебя, не думай больше о нем».

Как бы правы они ни были и как бы ты ни отрекался от меня, клянусь твоим солнцем, я не в силах следовать такому совету. И сердце мое не может полюбить никого, кроме тебя. И раз мне дает столько счастья мой возлюбленный, зачем я должна искать что-либо другое? Хватит с меня безумной любви и горя, которые я испытала. Я не смогу еще раз претерпеть такие пытки и не смогу ни к кому привязаться. Я не выкрасила руки в столь прекрасный цвет, чтобы захотеть покрасить и ноги. Я не обрела такого счастья от любви, чтобы вложить мое достояние в горе. Я стала чуждой всем влюбленным и прекрасным. Я поклялась, что, погашая пламя памяти о других в моем сердце, я отдамся моей судьбе.

Я та птица, которая за свою осторожность прозвана зирахом[29], хотя ныне я попала обеими ногами в сеть. Я кинулась в море, подобно тому купцу, который, не имея надежды на спасение, пытался добыть жемчуг.

Мое повествование длинное; рассказывая его до конца, я уподобилась бы уставшему мореходу, который может потонуть. Я опасаюсь волн в пути. Я не знаю отдыха, и мое достояние погибло. Ныне я, воздев руки, молюсь богу о том, чтобы он избавил меня от губительных волн. И пока я, жива, я не осмелюсь довериться пучине. Я так истомлена заботой о тебе и любовью к тебе, что поклялась никогда не приближать к себе непостоянных мужчин и не надеяться ни на кого. Я обращаюсь лишь к богу, как к поддержке и помощи, его вспоминаю и его умоляю».

52. ПЯТОЕ ПИСЬМО ВИС К РАМИНУ

«Ожидание отсутствующего возлюбленного тогда лишь приятно, когда оно не сопряжено с мыслью о непостоянстве и измене. Если разлука горька, никто не сможет умерить эту горечь радостью ожидания; переносить одиночество приятно, если есть надежда встретиться снова. Не следует любовникам быть постоянно вместе: во-первых, их увидят другие, а во-вторых, как бы они ни любили друг друга, какая-нибудь мелочь может огорчить их. Иногда они дуются друг на друга, иногда сердятся, иногда недовольны и нахмурены, иногда они упрекают друг друга в чем-нибудь; а в любви самое худшее — пресыщение, тут наступает конец любви. Я не смогла уговорить мое сердце, чтобы оно, утомленное одиночеством, не жаловалось мне на разлуку с возлюбленным. Я говорю ему так: будь терпеливым, ты испытало горе, а после горя всегда бывает радость; после ухода зимы наступает лето; может быть, и мы в конце концов соединимся. Так потерпи еще год, ибо ты ожидаешь минуты свидания с ним. Если тебе достанется однодневная радость пребывания с ним, то ты забудешь двухлетнюю печаль разлуки. О сердце, ты не хуже садовника, а тот, о котором ты думаешь, не хуже розового куста. Посмотри, когда садовник посадит розу, сколько трудов ему выпадает до сбора цветов. День и ночь он не перестает работать и заботиться, он ранит себе руки шипами в надежде на то, что розовый куст когда-нибудь расцветет.

Так же человек приучает к неволе соловья, дает ему корм и питье, украшает его клетку инкрустацией и бисером и трудится целый год ради того, чтобы соловей мелодично запел, а он послушал бы его и ублажил свое сердце.

Посмотри также на тех, кто пускается в море, — как много горя и страха они претерпевают, они не радуются ни богатству, ни власти. Порою они боятся за свою жизнь, а порою за свое добро, и все же, подкрепляемые надеждой, они переносят все, думая: может быть, мы все же получим какую-нибудь выгоду! То же испытывает и тот, кто ищет бирюзу и рубины: днем он дробит скалы, в руках у пего кирка, и он причиняет рукам боль в надежде, что найдет редкий камень. Днем он не спит, потому что работает киркой, а ночью вследствие того, что сторожит. Жадность и ожидание мучают каждого в этом неверном мире; меня же терзает желание увидеть тебя. Пока восходят на небе солнце и луна, надежда встретиться с тобой не покидает меня. Любовь в моем сердце подобна хвойному дереву, оно и зимой и летом зелено, а любовь в твоем сердце подобна лиственному дереву зимой, с которого опала листва и чьи плоды сорвали. Но я все жду, что придет такая весна, когда это дерево опять зазеленеет и на нем появятся листья постоянства и плоды любви. Я надеюсь, что бог заставит твое сердце сожалеть о том, что ты покинул меня, хотя ты не хочешь вспомнить обо мне.