Николай Ссорин-Чайков - Топография счастья

• Название: Топография счастья
• Автор: Николай Ссорин-Чайков
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Культурология
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4448-0122-2

В центре внимания данного сборника — категория счастья в современной культуре, которая рассматривается в различных контекстах: от «американской мечты», представленной в образе отдельного дома и машины до мест свадебной фотосъемки в российских городах. Где и как люди ищут счастье, как это происходило в разные эпохи и в разных странах (Великобритания, Индия, Индонезия, Россия, США)? Целью сборника является своего рода эксперимент — набросать в первом приближении этнографическую карту модерна как отражение погони за счастьем, как карту социального пространства, отмеченного его образами.

---

Итак, способы освоения денежного мира юными американцами весьма разнообразны, путей получения денег и способов их тратить самостоятельно становится предсказуемо больше по мере взросления ребенка.

Основой является общая идея финансового планирования, которая так глубоко вошла в культуру американского класса. Это выражено намного сильнее, чем в России, и именно азы этого опыта и пытаются передать детям как можно раньше, что особенно заметно людям, знакомым с обоими обществами (Александра, 18).

Дети знакомятся с миром денег, поначалу сталкиваясь с ними как с эквивалентами и как с предметами, почти что игрушками — в максимально простой, приятной форме (подарок родных или Зубной феи и проч.), часто ритуализованной. Постепенно баланс сдвигается не только в сторону личного обладания, собственных трат и компромиссов, но и в сторону усложнения условий, ролей, своеобразного торга с родителями. Деньги часто фигурируют в осязаемой форме, а самым важным становится их роль эквивалента. Локус контроля сдвигается к ребенку, которому предлагаются варианты обращения с деньгами и управления ими. Со стороны родителей денежная составляющая продолжает видеться как важнейшая часть социализации («money and kids», или, наоборот, практически обязательная рубрика любых материалов по воспитанию): от разговоров и обсуждений до выплат и связанных с ними условий. Данная траектория движения к независимости вообще и финансовой как ее важнейшего компонента сопровождается существующими социальными нормами. Они призывают к балансу, компромиссу, выбору как высшей ценности. Сама идея выплачивать стипендии детям и подвигать их к распоряжению деньгами представляется вполне универсальной установкой, в то время как варианты связанных с этим практик разнообразны. Множественность денег прекрасно иллюстрируется дифференциацией детских средств (я трачу сейчас 25 % — я трачу потом на себя 50 % — не-я (а те или тот, кому я отдал на доброе дело) трачу когда-либо еще 25 % денег — или любой подобный вариант) и неприемлемостью принципа «только тратить». Жизнь по принципу «тратить только на себя» также не приветствуется, хотя есть точка зрения, согласно которой дети должны сами проникнуться идеей благотворительности, а не по указке родителей. В каком-то смысле множественность денег оказывается «помноженной» на вариативность выбора, как именно с ними нужно обращаться (при универсальности идей сбережения, ответственности, готовности делиться и пр.)

Бесценный ребенок, который предполагает сильную эмоциональную связь с родителями, становится все более дорогостоящим в плане того, чтобы его или ее детство и вступление во взрослую жизнь было максимально полноценным — и счастливым. Именно для этого освоение денежного мира должно происходить с постоянным и выраженным акцентом на самостоятельность; для того, чтобы обрести в будущем ту самую независимость и компетентность и — возможно, впоследствии — стать родителем следующему поколению дорогих (по стоимости и по эмоциональной привязанности) — «бесценных» детей. Парадокс заключается в том, что высокая «стоимость детства» и ее последствия должны ограничиваться — в интересах ребенка, его сиблингов и родителей. Можно говорить о более тонкой настройке, о балансе между финансовой ответственностью и отрицанием оголтелого материализма, об умении получать и тратить на себя и других. Безусловная и бесценная эмоциональная привязанность не исключает педалирования независимости и отделения от родителей, призывая к утверждению собственного пути и обусловливая наличие денежных отношений между родителями и детьми. Пример более гибкой трактовки прежних финансовых установок: вынужденное раздвижение рамок приемлемого родительского участия деньгами в жизни уже выросших и даже окончивших колледж детей как одного (!) из возможных жизненных сценариев — но временных, на период финансового кризиса. Причем для реализации подобной версии дети физически возвращаются домой, путешествие во взрослый (настоящий) мир может идти по менее традиционному пути, который на настоящий момент оказывается финансово более простым. Кстати, интерпретация экономического кризиса, по советам экспертов, может сводиться к «новым вариантам выбора в новых условиях»[260]. Таким образом, сегодня достижение возраста восемнадцати лет, и даже двадцати одного года, не является нормативным социальным маркером окончательного или полноценного личного финансового взросления, однако означает принципиально иной уровень финансовой самостоятельности и ответственности ребенка — и его стремления к независимости как черты сформировавшейся личности и базовой ценности.

Мои дети так не делали, но вообще представляю себе, что кто-то из них позвонил бы из колледжа и сказал: папа, у меня чеки остались, а денег на счету чековой книжки нет. Как быть? (Смеется.) (Джон, 58)

Вместе с тем символы взросления (и «пункты и объекты», с этим ассоциирующиеся) — собственная машина, законченное образование, перемещение по стране все дальше от родного дома и, наконец, дом собственный — по-прежнему желанны и достижимы, просто на все это может уйти больше времени, чем раньше. Дети позже становятся окончательно независимыми, в первую очередь как раз в финансовом смысле[261]. В обществе придумываются и формы рационализации такой ситуации: дорогой подарок (новая машина на окончание школы) оправдан, если будет обеспечено ответственное пользование ею, включающее и оплату бензина, и страхование. Помощь деньгами со стороны родителей обуславливается экономией времени на получение хороших оценок и проч.[262] Частичная финансовая независимость или частичное финансовое участие, растянутое во времени и вызываемое не бездельем молодого человека, а изменившимися экономическими условиями, означают новый, менее резкий и очевидный переход во взрослое состояние — по крайней мере, на период рецессии.

Две другие составляющие «взрослости» в ее современной интерпретации — это способность потреблять и способность самостоятельно зарабатывать на себя (если в начале XXI века работало около 43 % подростков — примерно в равном гендерном «исполнении», то полвека назад среди представителей среднего класса их было в 2,5 раза меньше). Это как раз и приводит к тому, что дети в каком-то смысле снова воспринимаются как «маленькие взрослые», однако принципиально отличные от взрослых настоящих. Эффект их особости усиливается и за счет большей изолированности, а также изменившейся географии жизни детей: в отсутствие заброшенных мест, лесов и других подобных рисков внешнего мира дети либо проводят время в одиночестве (виртуальном общении), либо делят места своего физического пребывания со взрослыми (к примеру, «тусуясь» в торговых центрах)[263]. Безграничный рост стоимости товаров и услуг, отчасти навязываемый извне, может нанести ущерб не только родителям, но и детям, а следовательно, в силу вступают механизмы, ее удерживающие. Поскольку во взаимоотношениях детей и родителей существенная часть денежных вопросов не может носить полностью обезличенно-эквивалентный характер, немаловажным является сакрализация денег[264]. Правда, сакральность денег, как мне представляется, скорее будет подчиненно-функциональной, чем и характерна система семейных взаимоотношений в постиндустриальных обществах — сакральность предлагается, но не навязывается.

Насколько успешны эти рецепты финансового здоровья? Те, кто их активно защищают, как родители (вспоминающие при этом свое детство), так и эксперты, делают акцент на продвижении вперед (getting ahead) и возможности обретения большего счастья. Ощущение счастья от собственных денег знакомо и маленьким детям — недаром они лучше читают книги, которые купили сами. В одном из рекламных роликов, предлагающих он-лайн услуги по обучению детей финансовой грамотности, изображены счастливые дети и счастливые родители (happy kids and happy mom and happy parents): 85 % детей хотят, чтобы родители не поддерживали их в финансовом плане после 25 лет[265].

Один из лучших подарков ребенку — самодостаточность, когда они вырастут… В какой-то момент вам придется сказать, банк «Мама-Папа» (очень распространенное клише. — М.З.) должен быть официально закрыт[266].

Полная денежная самостоятельность продолжает видеться как идеал — с тем чтобы для «лучшего из своих вложений — детей» добиться лучшего (с точки зрения родителей) будущего — финансовой независимости этих двух поколений[267].

______________________ ______________ М. В. Золотухина[268]

Топос «американской мечты»: Семинары, сети и сетевой маркетинг компании «Амвэй»