Николай Кузаков - Красная волчица

• Название: Красная волчица
• Автор: Николай Кузаков
• Издательство: Издательство «Современник» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли и Союза писателей РСФСР 121351
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1983

Роман является итогом многолетних раздумий читинского писателя Николая Кузакова о творческой, созидательной силе революции в Забайкалье. Действие произведения охватывает время от становления там Советской власти до наших дней.

Судьбы героев переплетаются в остросюжетном повествовании. Круто меняется жизнь всего эвенкийского народа, а значит, и юной шаманки Ятоки. И когда начинается Великая Отечественная война, русские и эвенки в одном строю защищают Отечество.

Умение увидеть и показать за судьбами своих героев судьбу народную отличает прозу писателя.

---

— Ребята, поедемте быстрей.

До Юрова добрались на исходе дня. Девчата, увидев ее, побросали работу.

— Живая?!

Люба села, сняла платок.

— Рассказывай, что у вас там стряслось? — торопила ее подружка Муза, низенькая и толстенькая девушка.

— Да ничего особенного.

— Ничего особенного? — У Музы округлились глаза. — Вы слышите, девочки? Ее схватили бандиты, увели в лес. Ямщик половину разбойников перебил. Ее выручил. Почту спас. И ничего особенного.

Любиному рассказу никто пе хотел верить. И о Димке полетела крылатая слава от полустанка к полустанку, от села к селу, и каждый добавлял от себя новые подробности.

Женщинам хотелось в подростках-сыновьях видеть своих защитников, настоящих таежников, на которых можно положиться в трудную минуту.

— Он хоть красивый? — продолжала пытать Любу Муза.

— Хороший парень.

— Везучая ты. А мне даже плюгавенький не попадается, — с горечью в голосе проговорила Муза.

Люба сдала почту и пошла домой. Деревня Юрово стояла на слиянии двух рек — Каменки и Муякана. Журавлиным клином по берегам рек вытянулись дома. Посередине этого клина росли островки леса. Небольшой дом, в котором жила Люба со свекровью, стоял на высоком берегу Муякана, в самом центре деревни. Дома никого не было. Люба затопила железную печку, поставила на нее чайник с водой. В кути нашла треснутый глиняный кувшин, опустила в него ветку рябины с ярко-оранжевыми гроздьями и поставила кувшин в переднем углу на косяк.

Вскоре пришла свекровь Таисия Ивановна.

— Я уж не чаяла тебя дождаться. Каких тут только страхов не рассказывали. Бандитов-то хоть поймали?

— Вчера мужики ушли по их следу. Догонят.

— И тот ямщик ушел с ними?

— Дима? Ушел.

— О, господи, никому-то покоя нет.

Люба поужинала и легла. Около двух недель она не сходила с седла, спала урывками.

— Мама, что же от Вити-то писем нет?

— Не говори, не знаю, что и думать. С мая ни одной весточки.

Отяжелевшие веки сомкнулись, и Люба будто провалилась куда-то.

Глава XI

Вечерело, когда Матвей Кузьмич со своим маленьким отрядом подъехал с другой стороны хребта к Гнилому перевалу. Добирались звериными тропами, торопились. От лошадей валил пар. Остановились в глухом распадке среди ельника и пихтача. Снег в горах был глубже. Вокруг стояла тишина. Примораживало.

— Я гляну на тропу, не прошли ли бандиты. — Матвей Кузьмич спешился, передернул затвор старенького карабина.

— Не дотянуть им пешим от реки досюда за день, — отозвался Серафим Антонович. — Если явятся, так ночью.

— Проверим.

Матвей Кузьмич закинул за плечо карабин и шагнул в еловые заросли. Серафим Антонович смахнул рукавицей с колодины снег, сел, закурил самокрутку. Парни привязали лошадей. Андрейка достал из-за пазухи хлеб (мать сунула ему перед отъездом), разломил его на пять частей и подал по куску парням. Димка жевал хлеб и прислушивался к тишине.

— Сегодня тайга какая-то чужая, — заметил Димка.

Андрейка с Вадимом посмотрели на него. Втайне они завидовали Димке, везучий: на охоте не испугался медведя, теперь почту спас от бандитов.

— Тайга как тайга, — возразил Андрейка. — Скоро на охоту пойдем.

— А если бандитов не поймаем? — Вадим посмотрел на друзей. — Они же нам в зимовьях покоя не дадут. В деревню без нас явятся. Что с ними ребятишки и бабы сделают?

— Не-ет, — протянул Димка. — В тайге их оставлять нельзя. Найдем по следу.

— У нас даже крошки хлеба нет. А голодные долго ли продюжим? — озабоченно заметил Андрейка.

— Не привыкать, — махнул рукой Вадим. — Что-нибудь придумаем.

Димка уловил шорох, резким движением поднял ружье. То же самое сделали и Андрейка с Вадимом. Из зарослей вынырнул Матвей Кузьмич. Глянул на парней, одобрительно кивнул головой, подошел к Серафиму Антоновичу и сел рядом.

— Следов нет, не проходили.

— Не свернули бы куда-нибудь.

Андрейка подал по куску хлеба Матвею Кузьмичу и Серафиму Антоновичу.

— А вы? — поднял взгляд на Андрейку Матвей Кузьмич.

— Мы уже свое съели.

— Жаль, что котелок не захватили, не мешало бы пропустить по кружке чайку.

— Вон там в низине ручеек, — кивнул в сторону Серафим Антонович.

Матвей Кузьмич съел свою порцию хлеба и встал.

— Спасибо, Андрюха. Вадим, и ты, Андрей, останьтесь здесь, с лошадьми. Привяжите их. Тут в ельнике в логотине трава есть. И стерегите коней пуще своей головы. А мы втроем на седловине хребта встретим гостей. Если понадобитесь, дадим знать.

— Хорошо, — кивнул Андрейка.

Вскоре они уже стояли на перевале. Димка внимательно осмотрелся вокруг. Шагах в двадцати белела тропа. С седловины она скатывалась на широкую прогалину, пересекала ее и ныряла в густой лес, а затем снова белела у подножия хребта. Там, внизу, в пади, правее тропы, серела скала. Куда ни глянь, всюду маячили вершины гор. В вечерней тишине протяжно прокричала желна. Над перевалом появились глухари, круто развернулись, опустились невдалеке в темно-синий кедровый лес и утонули в нем. Черные птицы своими крыльями точно смахнули свет с вершин гор, распадки заполнили сумерки.

— Видите прогалину? — Матвей Кузьмич показал рукой в сторону тропы. — Здесь устроим засаду. Я сяду у тропы, а вы с боков прогалины. Как только бандиты поднимутся из леса, мы их возьмем. Стрелять после моего сигнала: я ухну филином.

— Интересно, какие у бандитов ружья? — беспокоился Димка.

— Гладкоствольные. Будь у них хоть одна винтовка, они бы вас с Любой поснимали с седел. Удачи вам, мужики.

За елочками лежало сломанное ветром дерево. Димка принес мох и устроился между пнем и колодиной. Сидеть было удобно. Хорошо просматривалась прогалина. Напротив, за прогалиной, под развесистой пихтой укрылся Серафим Антонович.

Ночь загустела. Лес вокруг прогалины превратился в сплошную черную стену. На звездном небе острыми пиками щетинились вершины деревьев. Ох и длинным казался сегодняшний день. Мороз усиливался. Димка подтянул ремень на телогрейке. Во всем теле чувствовалась усталость, веки тяжелели.

«Не спать!» — приказал себе Димка и потряс головой. Но усталость цепко держала его. Перед глазами плыл туман. Прогалина исчезла. И Димка увидел Ушмуна, Он вышел из-за деревьев в конце прогалины и, шатаясь, побрел к Димке. Димку ухватил страх. Он бросил ружье и полез на дерево. Но руки и ноги не слушались. Вот уже вместо Ушмуна по поляне мчится Красная Волчица, вдруг она превратилась в птицу, взлетела на вершину дерева. Нет, это не птица. Девушка. Волосы у нее настолько длинные, что скрывают тело. Девушка посмотрела на Димку и разразилась диким хохотом.

Димка очнулся и не понимал, где он и что с ним. Он не сводил глаз с тропы. Вот на ней появилась Люба. Под ней пляшет конь. Люба глазами ищет кого-то. Кого? Ясно, его. Димка машет руками, кричит. Но голос у него пропал, он и сам его не слышит. Димка кидается к ней. Кто это?

У самого леса, как в тумане, стоит отец в солдатской шинели. На щеке у него кровь. Да нет, это Ушмун. По земле клубятся облака, они накатываются на Димку, начинают душить. Димка задыхается, силится вскрикнуть и не может. Наконец он тяжко вздохнул и проснулся.

Небо на востоке начало отбеливать. Димка глянул в падь. Там, внизу, мигал огонек. Димка закрыл глаза и вновь открыл. Огонек не исчез. «Бандиты», — обожгла тревожная мысль. Глухо ухнул филин: «Шу-бу, шу-бу». Это был условный знак: «Идите». Димка по закрайку прогалины пошел на голос. В стороне от тропы, за густыми елками, стояли Матвей Кузьмич и Серафим Антонович.

Матвей Кузьмич кивнул в падь на огонек:

— Видел?

— Видел, — ответил Димка.

— Донял мороз бандитов. Хребет перевалить не хватило пороха, — высказал догадку Серафим Антонович.

— Беги за парнями, — попросил Димку Матвей Кузьмич.

Когда рассвело, группа во главе с Матвеем Кузьмичом была уже в пади. Димка с тревогой посматривал на скалу, которая серыми глыбами возвышалась над лесом.

— Огонь у них под скалой. Серафим, ты с Андреем косогором по лесу обойдешь скалу и подойдешь с той стороны к их табору, — отдавал распоряжения Матвей Кузьмич. — Мы с Васильевичем подойдем с этой стороны. А ты, Вадим, спустишься и с тыльной стороны подойдешь к скале. Выбери повыше место, чтобы скала у тебя была как на ладони. Если бандиты бросятся отступать, встречай их там. Все ясно?

У парней поблескивали глаза.

— Ясно.

— Тогда пошли.

Матвей Кузьмич, пригнувшись, осторожно крался от дерева к дереву. Димка шагал за ним след в след. Лес постепенно редел. Показалась россыпь, за ней серая стена скалы. Димка пристально смотрел вперед. Где бандиты? Где костер? У него гулко стучало сердце. Матвей Кузьмич подкрался к кромке россыпи и присев за толстым обгорелым пнем. Димка встал на коленки рядом. Шагах в пятнадцати в котловине горел небольшой костер. Возле него, навалившись на котомку, спал кряжистый бородатый Спиря. На коленях у него лежала двустволка. Фомка, щуплый, рыжий мужчина, казавшийся рядом со Спирей почти подростком, пил из кружки чай. Одноствольное ружье его лежало рядом.