Фэй Уэлдон - Судьбы человеческие

• Название: Судьбы человеческие
• Автор: Фэй Уэлдон
• Издательство: Полина, Полина М
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-86773-045-Х

Необыкновенная любовь связывает героев этой книги — Клиффорда и Хелен. Но злые интриги Энджи — миллионерши, влюбленной в Клиффорда, — разлучают их. Трагедия следует за трагедией: бесследно пропадает любимая дочка Хелен и Клиффорда. Соединятся ли вновь судьбы героев? Что ждет их в этом непростом мире? О любви, о жизни, о преданности и предательстве этот прекрасный роман Фэй Уэлдон «Сердца и судьбы человеческие».

---

Первые пять машин благополучно обошли неосвещенный автомобиль, несмотря на дождь. Шестая машина шла, груженая семейством, отмечавшим уик-энд к югу от Шербура. Семейство было английское; все очень устали; отец семейства, сидевший за рулем, был достаточно пьян. Накачиваясь бренди, он серьезно полагал, что спиртное обострит его реакцию. Но этого не случилось. Перед ним неожиданно появились очертания стоящей машины. Он вывернул руль, но поздно: лязг, визг, звон разбитого стекла… Обе машины завертелись поперек дороги. В багажник английской машины врезался, появившийся по дьявольской прихоти на дороге, большой бензовоз, шедший на скорости, не предназначенной для бензовозов. Он перевернулся и взорвался; взвившееся пламя поглотило машины, шедшие в противоположном направлении. Волны горящего бензина перекатывались через машины, тела людей… Пожар был огромен; на следующий день он значился в заголовках газет всего мира… Погибли десять человек, включая Марту, которая, как и ее хозяева, сгорела в огне. Единственное милосердие, что проявил дьявол, состояло в том, что Марта в тот момент была без чувств. И дьявол, если вы принимаете его участие во всем этом деле, достигнув цели, поймав свою жертву, и не заботясь тем, сколь много жертв он прихватил попутно, отступил и затих на время.

Вот как случилось, что Нелл была найдена бродящей вдоль дороги одна-одинешенька рано утром; и вот отчего она молчала — от сильного шока у нее случилось нечто вроде ретроградной амнезии, как это называют медики. Она могла вспомнить лишь несколько слов по-английски.

Из пяти машин, попавших в аварию, три оказались французскими, две — английскими. Сколько человек было в каждой — восстановить уже было невозможно. Представитель английского консульства весьма резонно предположил, что Нелл находилась в одной из английских машин. Она звала маму, и плакала, но не могла сообщить ни своего имени, ни адреса, ни страны, в которой жила. Она разговаривала, как дитя трех лет от роду: неудивительно поэтому, что представители приемника заключили, что ребенок умственно отсталый. Некоторое время ожидали, что за Нелл обратятся родственники, но таковых не нашлось.

— Я упала с неба, — сообщила она лишь раз, и весьма гордо, когда ее в тысячный раз спросили, откуда она и как очутилась на дороге. После этого на ней «поставили крест».

Вам, конечно же, читатель мой, это очень понятно. Так, собственно, и было, и Нелл говорила совершенно разумно. Но тем людям ее слова показалась дикими.

В одном они были правы: у Нелл была ретроспективная амнезия. К ее собственному благу, Нелл совершенно позабыла о замке и о пожаре в замке, и о происшествии на дороге, и о Марте, и о Милорде с Миледи. Но, оказавшись среди людей, говоривших по-английски, она вспомнила детали своего детства в Англии и сам язык.

— Я хочу видеть Тэффина, — проговорила она.

— Какого Тэффина?

— Это мой котенок, — уверенно пояснила Нелл.

Из этого окончательно заключили, что девочка — из Англии.

Так и случилось, что Нелл была отправлена теплоходом в Англию за счет Британского Консульства — и помещена по прибытии в приемник-распределитель. Она стала одной из тех заблудших овечек и беспризорных детей, которых непрерывно производит наше хаотическое и многоликое общество.

Множество детей пропадают — и никогда не находятся, и это, наверное, худшая из всех трагедий. Некоторые находятся, но остаются невостребованными.

И что, скажите, ждет ребенка без семьи, без защиты, без того, кто направил бы его, ободрил бы; ребенка, затерянного в мире бедных, несчастных и угнетенных? Что? Мы увидим это!

Выжженный след

— Респектабельные Милорд и Миледи из Шербура, — как их определила проститутка из алжирского квартала; эти слова заставили Артура Хокни просидеть немало времени в жаркий октябрьский день в Полицейском управлении Префектуры этого самого города. Артур искал следы такой пары. Богатые, титулованные, бездетные, может быть, неожиданно приехавшие в город пару лет назад?

Но ни одной подобной пары в городе суперинтендант полиции припомнить не мог.

— Но не могли же это быть де Труа! — со смешком заключил он, водя пальцем по избирательным спискам.

— Почему не могли? — поинтересовался Артур. — Если они богаты, титулованы, как вы говорите…

— Да они древнее, чем Собор Парижской Богоматери, — не могли же они удочерить девочку…

— Отчего бы нет? — настаивал Артур.

— Нет… кроме всего прочего, они умерли.

— Умерли?

— Несколько недель тому назад в их замке случился пожар. Милорд, Миледи и их престарелая служанка сгорели в огне. Люди в деревне говорят, что это возмездие дьявола, пославшего молнию в башню замка. Однако, что бы там ни говорили, лето у нас было жарким, а старики беспечны и забывчивы; к тому же, эти старики употребляли слишком много красного вина. Я — рационалист, мсье Хокни, и не верю в дьявольские штучки, однако причин для пожара могло быть множество!

Артур удержался от замечания, что при столь странных событиях самое простое объяснение — обычно не самое правдивое, и просто поехал к скорбному месту, где ранее стоял замок.

Он нашел это место исключительно мрачным: как бывает часто на месте недавней трагедии, атмосфера там стояла необычная и печальная, и даже более того: была в ней какая-то угроза.

Артур поежился. Все было очень странно. Он и раньше, бывало, ощущал нечто подобное, но лишь в местах взорванной террористами бомбы или подорванных мостов — но никогда на месте просто домашних, локальных, трагедий.

Артур постоял немного, поддевая носком ботинка пыль и пепел, среди разбросанного мусора, и внезапно увидел яркую желтую ленточку, которая должна была когда-то повязывать детскую головку.

— Так, так! — проговорил Артур, остановился, поднял ее, и сразу же луч солнца прорезал тучи и осветил именно то место, на котором стоял Артур.

У него возникло впечатление, что ему улыбнулись: на листве заплясали солнечные блики. Пролетела бабочка. У Артура поднялось настроение.

Теперь он был уверен в двух вещах: что Нелл и в самом деле жила здесь; и что она все еще жива.

Солнце зашло за тучи; вернулось ощущение зла и угрозы. Артур пошел прочь.

Дальнейшие справки в Париже и Шербуре завели в тупик: Нелл сгинула. Теперь он сильно сомневался, что она найдется.

Он заверил «ZARA эйрлайнз» в необходимости закрыть картотеку страховок: если теперь объявится Блоттон, вряд ли ему что-то останется от его страховки. Если только легочный рак еще не сгубил его — или кто-то из его корешей. В слишком уж темных кругах тот вращался.

Сюрприз!

Может быть, читатель, и вы ненавидите сюрпризы? Я ненавижу. Одна мысль о вечеринке на день рождения, когда всех одаривают сюрпризами, уже вгоняет меня в дрожь. Я волей-неволей вынуждена неделю не мыть головы и одеться в свое самое старое платье.

Клиффорд, на свой сорок первый день рождения, получив такой вот сюрприз в виде телефонного звонка от Энджи Уэлбрук, вовсе не был в восторге. Звонок этот не был приятным и для Элиз О’Малли, хорошенькой и молоденькой ирландской новелистки, которую последнее время постоянно видели в компании Клиффорда, а ведь она полагала, что окончательно окрутила его. Основания для этого кое-какие были: Клиффорд все время говорил, как бы ему хотелось иметь детей; и Элиз полагала, что он планирует для нее роль их матери. А это уже, несомненно, влечет за собой женитьбу. Элиз даже поставила крест на своей литературной карьере, чтобы все время быть рядом с Клиффордом.

Другой сюрприз для Клиффорда в тот день, и опять же неприятный, состоял в том, что он нашел седые волосы в своей густой шевелюре, которая уже стала маркой Леонардос. (Теперь его волосы совершенно белы, и он ничуть не менее привлекателен сегодня, чем тогда, на мой взгляд). Подошло другое десятилетие, Клиффорд отметил свои сорок лет, столкнулся лицом к лицу с приближающейся старостью — и испугался. (Вот отчего он заговорил о детях. Мужчины всегда хотят урвать кусочек бессмертия, не одним путем, так другим). А тут еще телефонный звонок от Энджи.

Клиффорд был в это время в постели с Элиз; он протянул мускулистую руку, чтобы взять трубку. В Клиффорде было необычно сочетание красноватого густого загара и густых же совершенно белых волос на руках. Один взгляд на руки и плечи Клиффорда переполнял Элиз возбуждением и ощущением греха. Загар был столь цивилизованным — а поросль волос столь примитивной! Элиз была католичкой, но не очень добросовестной; давным-давно она не ходила к исповеди. Ей было некогда: она начала недавно новую новеллу — о любви, и показала ее Клиффорду. Но он лишь рассмеялся и проговорил: «Не знаю, Элиз. У меня другие ощущения. Ты бы лучше полагалась на свои собственные».

Элиз настояла на том, чтобы Клиффорд заказал чисто белые хлопковые простыни для постели: это как бы снижало в ее понимании степень греха. И, кроме того, она выгодно смотрелась на белом: ее ярко-голубые глаза и ярко-рыжие волосы. Она надеялась, что произведет впечатление женщины, на которой следует жениться. Но хватит об Элиз, мой читатель. Вы, наверное, уже составили мнение о ней: сочетание невинности и идиотизма.