Вероника Кунгурцева - Ведогони, или Новые похождения Вани Житного

• Название: Ведогони, или Новые похождения Вани Житного
• Автор: Вероника Кунгурцева
• Издательство: Оги
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-537-9

Ваня Житный — сирота, живущий у бабушки–ведуньи, отправляется в очередное путешествие со своими новыми друзьями: таинственной девочкой и лешаком. Путникам предстоит преодолеть опасности, вполне реальные и вполне сказочные. Что страшнее — сказка или быль, неизвестно.

---

Мальчик попросил его замолчать и сказал, что Змеян сам виноват: зачем прилетел сюда, да еще и Стешу умыкнул, вон что с ней тут сотворили! Хотел триглав свергнуть двенадцатиглавого, власть в Змеином царстве захватить — да ничего у него не вышло, кишка оказалась тонка! Угрожал законному царю, шантажист он, и всё, а она его защищает, с чего бы это… Небось, от того, что он ей веснушки свел…

Десантница тут прямо взбеленилась, села на крылатого хорта задом наперед и принялась Ване, идущему в хвосте, доказывать, какой Змеян хороший, да как они распрекрасно на острове жили, драгоценные клады выкапывали… Мальчик только головой качал, хотелось ему рассказать, как в это же время бедный лешачонок пер его на себе, потому что до пояса он был ползучим змеем — а всё из‑за кого! Но при Шеше не стал Ваня колоться. В конце концов Переплут не выдержал и прервал их спор, гавкнув, дескать, они не сами идут, а синий клубок их ведет, всех путей клубка они не знают, ежели намечено освободить ракшаса, так и приведет клубочек к нему, а нет — так нет, нечего и лаяться…

— Вот именно! — неожиданно поддержал Переплута Шеша.

И все замолчали — потому что за очередным поворотом Лабиринта открылась… пустыня! Настоящий желтый песок был за медным порогом — и синий шарик уже катился по нему. Все двинулись следом. По совету Переплута шли за проводником гуськом, как караван верблюдов, крылатый пес уверял, что в пустыне только так и надо ходить, а почему — объяснять не стал. Никто не протестовал — надо так надо! Один Шеша принялся ворчать, дескать, некоторые, — коль у них крылья есть, — воображают о себе невесть что…

Поднявшись на очередной бархан, путники увидели вдалеке гору, она так сияла на солнце, что больно было глазам, столб, казалось, выходил из ее срезанной вершины. Змееныш, глянув на разинувшего рот Ваню, проворчал:

— Ничего особенного — обыкновенная Златая гора!

Когда, вконец измучившись, добрались до подошвы горы, клубок ловко заскакал по острым золотым уступам кверху. Все полезли следом: солнце скрылось за горой — и понять, когда оно закатится, стало сложно. Задыхаясь, поднимались всё выше и выше. Переплут, помня о запрете, крыльями не размахивал, а Стеша то ехала на черном хорте верхом, то шла пешком, давая псу роздых. На золотой скале, конечно, не было никакой растительности — голый металл, ухватиться не за что. Однажды десантница, оступившись, едва не сверзилась в пропасть, прямо в зыбучие пески, хорошо, лешачонок успел подхватить девочку. А Шеша теперь ехал на Ваниных плечах — и с каждым шагом вверх казался мальчику всё тяжельше. Ваня ворчал:

— Как будто я дедушку Шешу тащу на себе, а не внука…

Змееныш помахивал хвостом перед Ваниным носом, дескать, а зато я тебе ветерок делаю!

Столб отчетливо вырисовывался на нарядном небосклоне — оказалось, что он, как и Лабиринт, сделан из меди…

Первым — после клубка — к широкому столбу выскочил Березай, который никого на себе не нес. Лешачонок заорал:

— Посестлима моя милая! Златыголочка! Ты живая?!

Ваня, выкарабкиваясь из‑за златого уступа следом за Переплутом, на котором восседала Стеша, — увидел: к столбу, на высоте, была прикована Златыгорка. Посестрима не откликалась на зов побратима, серебряная ручка не махала им приветно, головка свесилась набок, желтые волосы свалялись, крылышки обвисли, была она в одной рубахе с жилетом, и ножки: золотая да простая — оказались на виду. Змееныш, при виде крылатой девушки, завизжал:

— Это же вила! Смотрите — самовила самогорска-прекуморска! Ой, мамочки мои! Сейчас зачнет коней своих да оленей мною запрягать! Ой, что со мной будет! — и Шеша нырнул в Ванин сапог.

— Замолчи! — приструнил Ваня утконоса. — Очень ты ей нужен… Да и жива ли она еще…

Ваня со Стешей бросились к лешачонку, который пытался вскарабкаться по гладкому столбу. Но — тщетно: ничего у него не выходило, он всё время сползал книзу.

— Переплут, миленький! — завопила Стеша, поглаживая пса. — Поднимемся туда, к ней…

Но крылатый хорт воротил морду в сторону и косил глазами — молчаливо давая понять, что просьба ее неуместна.

Всё тело Златыгорки было перевито цепями. Березай воскликнул:

— Гвозденье — бобо! — и принялся загибать пальцы, считая цепи, своих пальцев на руках не хватило, пришлось загнуть пару Стешиных. И ведь ключей от этих двенадцати цепей у них не имелось, и кузнецов среди них не было!

А Шеша вдруг заскользил по Ваниному колену вниз и, извиваясь по золотому песчанику, — всё плато было занесено золотоносным песком, — пополз куда‑то…

С левой и правой стороны основания могучего столба стояли чаны с водой — и Шеша, видать решив, что самовила сейчас для него не опасна, решил наконец напиться. Он нырнул в левый чан — и что‑то долго из него не показывался… Сейчас было совсем не до змееныша, сердясь на себя, Ваня подбежал к чану — и выудил его оттуда. Шеша лежал не шевелясь — шланг шлангом… Едва смог открыть глаза и пропищал:

— Слабая вода… Ой, хвостом не могу пошевелить, ой, носа не могу поднять! Скорее, дайте мне сильной водицы! Вон же она… — и указал хвостом.

Ваня схватил змееныша и сунул в соседний чан: Шеша напился — и, выскочив из чана, прыгнул на Ваню и опрокинул наземь — мальчику показалось, что его сбила машина. Вот это вода! Все бросились к чану с сильнеющей водой… Но тут очнувшаяся Златыгорка крикнула сверху:

— Скорее поменяйте чаны местами, вижу — летит мой страж!

Ваня со Стешей подхватили чан со слабой водой и отнесли его на правую сторону. А Березай попытался поднять чан с сильной — и хоть воды оставалось на донышке, не сумел даже с места стронуть тяжкий сосуд, но, наклонившись и сделав всего один глоток, поднял и отволок куда надо.

И тут из‑за горы, со стороны заката, налетел трехголовый Змей, на головах‑то золотые шлемы с забралами, так и сверкают в косых лучах, так и горят, а шкура отливает красным. Уж не сторож ли это Ванин нацепил головные уборы? Но где тогда его длинномерное копье? Ваня принюхался: чем пахнет? Но Стешин запашок всё перебивал: несмотря на два ведра воды, вылитые на девочку, несло от нее могилой — и всё тут!..

А Степанида Дымова уставилась на рыцарские шлемы — похожий был на голове ракшаса, у Смеяна… Правда, у этого Змея шлемы были на всех трех головах…

Обрушился Змей на плато, пробуровив в песке колею, и закрыл своим телом подходы к столбу, а значит, и к чанам с водой. «Эх, не успели они со Стешей глотнуть сильной водицы!» — пожалел Ваня. А Шлемоносец сквозь щели в забралах уставился на компанию, собравшуюся на Златой горе, и прогудел:

— Фу–фу–фу! До сих пор таких вонючих тут сроду не бывало! Кто такие? Дело пытаете? Али от дела лытаете?

Змееныш, наглотавшийся сильной воды и осмелевший, тоже решил сделать летучему Змею внушение, выглядывая из‑за Ваниного сапога, Шеша (у него и голос изменился!) прохрипел:

— Тебя поставили — дак стой на часах, а ты где‑то валандаешься, сам от дела‑то лытаешь… Кто только тебя сторожем поставил?! Вон ползучих‑то безработных сколько — любой бы за такую работу ухватился! Взять хоть мою маму!..

Шлемоносец, остолбеневший от такой наглости, пришел наконец в себя: подцепил Шешу кинжальным когтем (все когти оказались черными — и Стеша вздохнула: нет, не то, она ошиблась) и сунул в чан… со слабой водой! Ух, змей — значит, он видел, как они подменили чаны! И, небось, он столько выдул оказавшейся в его распоряжении сильной воды, что поднять Шешу, — хоть и были в змееныше десятки лошадиных сил, — не составило для трехголового труда.

Когда же обессиленный Шеша свернулся на дне чана кольцом, Змей заорал:

— Пришли воры! Хозяев украли! А дом в окошки ушел!

Ваня, услыхав про воров, вздрогнул — совесть его была не чиста: ведь сколько всего он утащил из синего шара, пользуясь своей безнаказанностью и успокаивая себя тем, что находится в безвыходной ситуации!.. Но потом с облегчением понял: никто его не собирается обвинять, это всего–навсего новая загадка!.. Но прежде чем думать над ней, Ваня подскочил к чану и во второй раз вытащил змееныша наружу. Повис Шеша веревкой на плечах мальчика. Шлемоносец, не помешавший Ване спасти медноцветного, стал спрашивать у змееныша:

— Что ж ты замолчал, ползучий? Али всю храбрость на дне оставил — вместе с силушкой?

А бедный Шеша утиный нос поднял — пискнул что‑то в ответ — и опять голову свесил, мальчик на всякий случай обмотал его петлей вокруг шеи, чтоб не потерять. Но надо было отгадывать загадку. Поглядывая на Златыгорку в вышине, вновь потерявшую сознание, а также на солнце за ее спиной, неумолимо клонившееся к закату, мальчик понимал: надо поспешать! Но, как назло, в голову ничего не лезло. Ваня наморщил лоб — и кивнул десантнице, дескать, думай, думай, Степанида Дымова!