Михаил Королюк - Квинт Лициний 2

• Название: Квинт Лициний 2
• Автор: Михаил Королюк
• Жанр: Фэнтези

10.05.2015. Книга окончена. Продолжение следует.

---

После кошмара начала сентября, когда я несколько дней ходил как выпотрошенный, а Томка шарахалась от меня, как черт от ладана, наши отношения заметно выправились, особенно после разговора по душам во время ее болезни. Теперь мы легко болтаем и вместе смеемся. Я провожаю ее из школы, и это уже ни у кого не вызывает насмешек. Порой мы вместе ходим по магазинам, и тогда я тащу сумку с продуктами. Я даже недавно правил ей произношение в стихотворение Бёрнса. Да уже ее бабушка, встречаясь со мной на улице, приветливо мне улыбается! Но, черт возьми, между нами так и висит незримая, но вполне осязаемая грань, пересекать которую не стоит. Какое положить руку на талию? Какое повторение весенних поцелуев, о чем вы?!

"Эх, Тома, Тома…" – я поправил галстук, а потом, неудовлетворенный результатом, перевязал его заново. — "Откуда этот ледок? Как же мне его проломить?"

Тот же день, чуть позже.

Ленинград, Красноармейская улица

Яся сидела на невысоком подоконнике и болтала ногой, задумчиво буравя взглядом потертую на сгибах газету "64". Я подкрался со спины и тихонько дернул за одну из прядок.

— Ай! Ты чего?!

— Признавайся, ты за кого? — я присел рядом и тоже заболтал ногой.

— В смысле? — Яся недоуменно состроила брови домиком.

— За Спасского или за Корчного? — залихватски подмигнул я.

— А… — заулыбалась она, — я за шахматы!

Мне стало интересно.

— А кто выиграет, как думаешь?

— Спасский, — не задумываясь, ответила Яся, — он сейчас на вершине своих возможностей, а Корчной уже начал спускаться. Возраст, — она огорченно развела руками. — А потом Спасский Карпову проиграет.

Я хмыкнул. И ведь не скажешь "а вот и не угадала!"

— А мотивация? У Корчного она явно выше, ему есть что доказывать, — и, приглушив голос, добавил, — а гражданин Советского Союза Спасский и так в Париже постоянно проживает. Сладко спит, вкусно ест… Ему выше головы прыгать уже не надо.

Яся аккуратно сложила газету и засунула ее в портфель. Потом посмотрела мне в глаза:

— Я такого не слышала. А вот Корчной – антисоветчик. Но я все равно за шахматы.

— Вот, кстати, — возразил я, — как раз Корчной-то ничуть не антисоветчик. Он против СССР никаких заявлений не делал. Ну, остался на Западе, да, но про советский строй молчит, как рыба об лед. А вот твой Спасский, между прочим… — и я многозначительно замолчал.

— Ну, уж, мой… — и она неожиданно ткнула мне пальцем в бок.

— Ай, — теперь пришла моя очередь взвизгнуть. Боюсь щекотки, да.

— Давай, договаривай, раз начал, — она опять нацелила палец на мой бок и угрожающе им пошевелила.

— Так вот, — капитулировал я, — твой Спасский знаешь, что про Кереса сказал? "Его судьба несчастна так же, как судьба его страны".

— Керес, Керес… Хм, он из Таллина, — и она многозначительно поиграла бровями. Дошло.

— И в шестьдесят восьмом Спасский вел себя неправильно, — продолжил ябедничать я.

Она недоуменно посмотрела на меня:

— В шестьдесят восьмом? А что тогда было?

Я только крякнул и спустился с подоконника.

— Пошли, звонок скоро, — мы неторопливо побрели в сторону класса, и я перевел разговор на безопасную тему, — ты меня на день рождения приглашать вообще собираешься или мне придется напрашиваться?

Сработало, у нее даже уши немного зарозовелись.

— Конечно! Просто еще три недели. Я думала потом пригласить, — заоправдывалась она, заглядывая мне в глаза, — приглашаю!

— Потом… — проворчал я шутливо, — мне ж надо успеть подарок сделать.

— Сделать? — она сразу уловила главное.

— Ну да… Я тут кройку и шитье осваивать начал, — признался доверительным тоном, — завтра сантиметр принесу, хорошо? Уединимся на переменке, и я замерю твой гибкий стан.

— А если серьезно? — фыркнула она.

— Серьезно, — подтвердил я кивком.

Она испытующе посмотрела на меня, а потом звонко, на весь коридор, засмеялась. На нас стали оглядываться.

— О! Дюх, это так мило! Ты сошьешь мне передник?!

Теперь теплом залило мои щеки.

— Я сошью тебе штаны из березовой коры, — пообещал я зловеще, — если ты и впредь будешь так же громко разглашать интимные подробности нашей дружбы.

— Да ладно, ладно, — защебетала она, успокаивающе поглаживая меня по плечу, — просто это так неожиданно. В любом случае я буду с нетерпением ждать твоего подарка.

Я покосился на нее с подозрением.

— Правда-правда! В четвертом классе, — она со вздохом начала загибать пальцы, — Сеня подарил мне выжженный на фанерке рисунок "Ракета в космосе". В пятом – Пашка принес сплетенную из капельниц оплетку для авторучки, из трубочек в два цвета, йодом и зеленкой крашеных. Симпатичненькая такая. А в шестом Сеня опять отметился: приклеил к фанере "Портрет незнакомки" из "Огонька" и залакировал в три слоя. Красиво получилось, висит у меня над кроватью. Так что неси свой передник, не стесняйся.

— Хорошо, — покорно согласился я, — будет тебе и передник, будет и задник, все будет. Я таки перед тобой в долгах, как в шелках.

Разговор внезапно замер, словно корабль, со всего маха налетевший на риф.

Яся, посмурнев, что-то обдумывала, глядя куда-то в сторону. Потом тряхнула головой, поправляя волосы, и сказала:

— Да все нормально ты делаешь. Не торопись.

— Да я и не тороплюсь, — фраза выдавилась из меня неожиданно сипло, и я прокашлялся.

— И правильно. Тома сейчас сама себе не верит. Перепроверяет себя разумом, перестраховывается. Пройдет потом, нужно время.

— И это тоже пройдет, — согласился я с печалью в голосе и открыл дверь в класс, пропуская Яську вперед.

Верю – пройдет. Побыстрее бы только.

Тот же день, день.

Ленинград, Лиговский проспект

— Кто? — раздалось глухо из-за двери.

— Это Гагарин, Степан Васильевич, про нас договаривались, — зачастил мой агент.

В образовавшемся проеме возникла могучая фигура.

"Словно медведь на задние лапы встал", — запрокинув голову, я посмотрел на обещанного эксперта по джинсам. Он, в свою очередь, с сомнением посмотрел на меня, потом обиженно – на Гагарина.

— Этот, что ли? — он как-то сразу потерял к нам интерес. — Давайте быстрей, у меня еще дел куча.

— Этот, этот, — мелко закивал Гагарин, торопливо снимая ботинки, — вы удивитесь… Давай быстрее, — зашипел он мне, подсмыкивая носки.

Так в носках по коридору и пошли: впереди вразвалку хозяин квартиры, за ним – вровень ростом, но ровно в два раза уже в плечах – Гагарин, замыкал шествие я.

— Ну, давай, что ли, — кивнул мне эксперт, когда мы зашли в комнату.

Я извлек из сумки джинсы, раскатал и протянул:

— Значит так. Это – мой самопал. Я считаю, что качественный. Насколько – хотелось бы услышать от вас.

Степан солидно кивнул, принимая. Встряхнул и, вытянув на руках, неторопливо прошелся по брюкам взглядом. Повернул. Затем, совершенно неожиданно для меня, понюхал. Взял со стола лупу и изучил деним, снаружи и, вывернув брючину, внутри. Подергал, смял, отпустил.

— А что… Похож. Сильно похож. Но только похож, — со значением посмотрел на меня, — у тебя пятьсот первая модель от шестьдесят шестого года. Ну, якобы… Туда идет японский деним с красной нитью по заработанному краю. Особенность старых станков, которые Штаты скинули джапам в пятидесятые при модернизации своих заводов. Поскольку кроят джинсы так, чтоб максимально эффективно использовать материал, то заработанный край с красной нитью идет на этой модели вот здесь, по изнанке, вдоль всей гачи. У тебя этой красной нити здесь нет. Значит – материал не оригинальный.

Я кивнул, соглашаясь.

— Так-то деним неплохой… — протянул он раздумчиво.

— Греческий, — пояснил я.

— А, пакистанский хлопок. Ну, ничего, ничего… Плотность та же.

— Четырнадцать с половиной унций, — ввернул я.

Он бросил на меня быстрый взгляд, потом кивнул, соглашаясь, и продолжил:

— В носке, конечно, различия вылезут, но пока новье, только по этой красной нити различить и можно, потому как у япошек цвет от партии к партии гуляет. Не сильно, чуть-чуть, но как раз достаточно, чтоб греческий деним замаскировался. Та-а-ак, — протянул он, перевернул мое изделие и повторил. — Так. Ага. Вот смотри еще: "клюв" на кармане у тебя правильной формы, в те годы он был не так круто выгнут, как сейчас. Короткая застрочка на карманах сзади вместо заклепок сейчас – тоже правильно. А вот красный флажок здесь не из той оперы. В модели шестьдесят шестого все буквы были заглавными, а здесь – только первая.

— Не-не-не, — вскинулся я, — флажок же в семьдесят первом поменяли, сейчас эта модель с таким флажком идет.

— Все верно, — кивнул Степан, — но тогда же и "клюв" стал круче. Так что: или современный флажок и "клюв" круче, или все как тогда.