Джек Вэнс - Дердейн: Аноме - Бравая вольница - Асутры.

• Название: Дердейн: Аноме - Бравая вольница - Асутры.
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Научная Фантастика

Главный герой этой трилогии посвятил свою жизнь борьбе за свободу - сначала за свою личную свободу, а затем за свободу своей страны с неведомым захватчиком.

---

Этцвейн посмотрел вокруг. Они стояли на голом выветренном уступе полсотни метров в ширину, между двумя ответвлениями глубокого ущелья, под необозримой массой горы Миш. Этцвейн спросил: «Сколько времени ты здесь провел?»

«Два года, — ответил Финнерак. — Дикон торчит здесь уже восемь лет».

Этцвейн подавленно разглядывал угловатую скалу, нависшую над станцией — взобраться по ней не было никакой возможности. Обрывы по сторонам уступа производили не менее устрашающее впечатление. Финнерак понимающе, мрачно усмехнулся: «Не прочь попытать счастья?»

«Почему нет?»

Финнерак не выразил ни удивления, ни осуждения: «Тогда торопись, пока не окольцевали. Я сюда угодил уже в ошейнике. Все равно обо всем успел подумать. Какая разница — потерять голову или сорваться в пропасть?»

Подойдя к краю утеса, они мерили глазами глубину и ширину ущелья, с завистью поглядывая на птиц, деловито порхавших в прозрачной воздушной пучине. «Я тут часами стоял, — тихо, с горечью говорил Финнерак. — Прослеживал, сравнивал маршруты. Спуститься в долину трудно. Отсюда до выступа красного гранита нужна веревка. Приводной канат туго натянут, разрежешь — с той стороны сразу заметят. Опытный скалолаз или отчаянный смельчак спустился бы по трещине — видишь, чуть левее? Потом пришлось бы пробираться поперек по козырьку — это возможно, он шире, чем кажется сверху. От козырька до начала осыпи местами уже не так круто. Если осыпь не начнет ползти, считай, ты уже в долине. Но дальше что? До ближайшего селения сто пятьдесят километров. Воду, положим, можно найти — морена где-нибудь кончится. Есть будет нечего. Кроме того, в горах небезопасно — у нас завелись соседи».

«Дикие ахульфы?»

«Об ахульфах я и позабыл, хотя они тут попадались — фэги, свирепая, подлая порода. Их что-то не заметно в последнее время. Зато появилась другая нечисть, — Финнерак пригляделся, чуть наклонившись над пропастью. — Только вчера видел...» Резко выпрямившись, он указал пальцем: «Смотри! За острой черной скалой — по-моему, пещера или навес. У них там стойбище».

Этцвейну показалось, что между скалой и таким же черным входом в пещеру мелькнула какая-то тень: «Кто это?»

«Рогушкои. Ты о них слышал?»

«Горные дикари? Говорят, их можно утихомирить, выставив бочку самогона».

«Где ты возьмешь самогон? До женщин они тоже большие охотники. Никогда не видел рогушкоя вблизи — надеюсь, и не придется. Что, если они вздумают сюда забраться? Бежать некуда — изрубят на куски!»

«Представляешь, как огорчится Дагбольт?» — заметил Этцвейн.

«Да его удар хватит! Беда, разорение — придется раскошелиться на трех новых должников! Будь его воля, мы все тут проторчим на бобах и хлебе до глубокой старости!»

Этцвейн с тоской смотрел на вьющееся в голубые дали ущелье: «Я хотел стать музыкантом... Кто-нибудь когда-нибудь отрабатывает крепостной долг?»

«Дагбольт делает все, чтобы это не случилось, — отвечал Финнерак. — Он заведует ларьком, где продают шемское пиво, фрукты, конфеты и прочее. В кости обычно выигрывают вольнонаемные, а чаще всего везет любимчикам суперинтенданта — как и почему, никто не знает. Так или иначе, не все так плохо. Может, и я сделаю карьеру на воздушной дороге, чем черт не шутит? Места часто освобождаются. Отработав свое на вороте, можно стать чистильщиком пазов или ремонтником. Те, у кого хорошо варит котелок, в свободное время учат электрику. Таких назначают операторами оптического телеграфа — чистая, легкая работа, и платят больше». Финнерак запрокинул голову, протянул руку, будто призывая облака: «А больше всего я хотел бы стать ветровым. Подумать только! Летишь в гондоле, подкручиваешь лебедки, внизу бежит с перестуком каретка. Что может быть лучше? Сегодня ты на берегу пролива Язычников или в Амазе, завтра в Гарвии, послезавтра уже мчишься по продольной магистрали к Пельмонту, к Верну — дальше, к Синему океану!»

«Неплохо в своем роде, — с сомнением сказал Этцвейн. — И все-таки...» Он не сумел закончить.

Финнерак пожал плечами: «Пока не окольцевали — беги, ты свободен! Не беспокойся, я тебя не остановлю, Ишиэль тоже. Если хочешь, поможем спуститься. Но кругом дикие места, тебя ждет верная смерть. Эх, все равно, не будь на мне ярма — сбежал бы, только меня и видели!»

С другой стороны ущелья протрубили в сигнальный рог. Финнерак насторожился: «Пойдем. Прибывает гондола из Ангвина».

Они вернулись на платформу. В принципе уже началась смена Этцвейна. Финнерак стоял рядом — ему поручили обучение новичка. Приближающаяся гондола наклонно висела в небе, подпрыгивая и покачиваясь — приводной канат тянул ее против ветра. Тягловые тросы, носовой и кормовой, пристегнули серьгами к большому железному кольцу. Кольцо, в свою очередь, соединялось короткой цепью с проушиной хомута на приводном канате. На кольце болталась черная бирка, означавшая, что гондолу следовало «перестегнуть» на северную ветку. Когда хомут оказался в верхней точке окружности натяжного шкива, Финнерак нажал кнопку электрического звонка, оповещавшего бригадира бурлаков, вращавших ворот, и одновременно навалился на рычаг тормоза, остановившего натяжной шкив. Зацепив кольцо крюком-карабином на цепи, он высвободил хомут. Этцвейн перенес хомут на канат северной ветки, застегнул его. Финнерак нажал кнопку, передававшую сигнал к вороту северной станции — приводной канат натянулся, и гондола поплыла над ущельем, понукаемая южным ветром.

Через полчаса с востока прибыла следующая гондола, нетерпеливо дергавшая тросы, туго натянутые свежим бризом, налетавшим с горы Миш. Хомут проехал над свободно вращающимся натяжным шкивом. Вмешательство Финнерака и Этцвейна не требовалось: гондола направлялась в Гарвий и проследовала над ущельем к центральной станции Ангвина.

Вскоре с запада появилась еще одна гондола, опять с черной биркой на кольце. Этцвейн сказал Финнераку: «С твоего разрешения я сам перестегну ее на северную ветку. А ты проследи, чтобы я все сделал правильно».

«Давай, попробуй, — согласился Финнерак. — Должен признаться, ты все схватываешь на лету».

«Так точно! — отозвался Этцвейн. — На лету. И собираюсь последовать твоему совету».

«Неужели? Решил делать карьеру на воздушной дороге?»

«Над этим стоит подумать, — кивнул Этцвейн. — Как ты справедливо заметил, я еще не окольцован. Следовательно, у меня есть выбор».

«Расскажи это Дагбольту, — посоветовал Финнерак. — Хомут подъезжает. Не прозевай звонок и тормоз».

Хомут приводного каната приближался в натяжному шкиву. Как только он коснулся шкива, Этцвейн нажал на кнопку звонка и на рычаг тормоза.

«Все правильно», — сказал Финнерак.

Этцвейн взял крюк-карабин, зацепил кольцо, подтянул его к себе и высвободил хомут.

«Молодец! — одобрил Финнерак. — И помогать тебе незачем, сам справишься».

Этцвейн закрепил канатный хомут на ободе шкива, расстегнул карабин, отцепил крюк от кольца и встал одной ногой на кольцо, а пинком другой ноги высвободил хомут. Финнерак ошеломленно провожал глазами возносящегося Этцвейна. «Что ты...? — выдохнул он. — Ты выпустил гондолу!»

«Так точно! — весело крикнул Этцвейн, уже издалека. — Передавай привет Дагбольту. Прощай, Финнерак!»

Порывистый ветер относил гондолу все выше и дальше от горы Миш. Финнерак стоял на платформе, задрав голову и разинув рот. Этцвейн присел, упираясь ногой в кольцо, одной рукой схватился за тросы над головой, помахал другой рукой. Финнерак, сверху казавшийся маленьким и коротеньким, неуверенно поднял руку в ответ. Этцвейн почувствовал укол сожаления — Финнерак понравился ему больше всех, кого он встречал. «Когда-нибудь мы еще увидимся», — сказал он себе.

Ветровой в гондоле спохватился и выглянул за борт, но сделать ничего не мог — ситуация была непоправима. «Внимание! — громко обратился он к пассажирам. — Тросы отцепились. Нас несет ветром в северо-западном направлении, то есть мы не рискуем налететь на скалу или приземлиться в Дебрях. Повторяю, нет никакой опасности! Просьба сохранять спокойствие! Как только мы окажемся поблизости от населенного пункта, я начну травить газ и постепенно опущу гондолу на землю. От имени владельцев и руководства воздушной дороги приношу извинения за непредвиденное изменение расписания».

Глава 5

Гондола парила над отрогами Хвана в безмятежной дымчатой высоте. Этцвейн сидел в кольце, окруженный сиреневомолочным сиянием. Нереальный покой беззвучного полета усыплял в нем страх высоты. Внизу простирались величественные леса кантона Трестеван: зонтичные дарабы, темнокаштановые и красновато-фиолетовые, издали казавшиеся легкими и мягкими, как пучки пушистых перьев, перемигивались зеленовато-бронзовой рябью под прикосновениями ветра. На склонах темных влажных долин над нижним пологом леса возвышались кудрявые древние секвойи с красновато-желтыми толстыми стволами и короткими ветвями — с тех пор, как человек впервые появился на Дердейне, в их жизни не прошло еще и трех поколений. Дальше, в предгорьях, росли висельные деревья, черные дубы, зеленые вязы и деревья-синдики, уникальные в том отношении, что их семена бегали на прораставших ножках и кусались ядовитыми клешнями. Обнаружив подходящее место обитания, блуждающее семя кружилось в радиусе трех метров, кромсая и уничтожая ядом всю конкурирующую растительность, после чего выкапывало ямку и зарывалось в землю.