Ирина Стрелкова - Похищение из провинциального музея

• Название: Похищение из провинциального музея
• Автор: Ирина Стрелкова
• Жанр: История

---

- Ты принес белые гвоздики?

Тотчас к ней подскочил другой, весь в золоте веснушек:

- Тетенька, это не он.

- Значит, ты принес такие красивые гвоздики?

- И не я! - клятвенно отрекся "золотой".

- Тогда кто же?

- А никто не принес! - на помощь приятелям подоспел третий, с крупными, как у зайца, передними зубами.

Вся троица была явно не из лучших учеников. При торжественной встрече этих мальчишек не поставили в первый ряд, несмотря на малый рост, а задвинули за спины долговязых девочек.

Ольга Порфирьевна до музея много лет проработала в школе и еще не забыла, как надо говорить с детьми.

- Что же получается? Никто не приносил цветы, а они лежат. Так не бывает.

- Бывает! - убежденно возразил усыпанный веснушками.

- Тетенька, он не врет! - вступился мальчишка с заячьими крупными зубами. - Я точно знаю, что никто из наших ребят эти цветы не приносил.

- А ты видел? - задрался опять первый.

- Ты, что ли, видел? Ты машину видел, а хвастаешься, что знаешь, кто принес цветы.

Ольга Порфирьевна насторожилась:

- Дети, о какой машине вы говорите?

- Это он говорит, а я не говорю.

Из мальчишечьих пререканий Ольга Порфирьевна извлекла, наконец, причину спора. И причиной оказался синий "Москвич". Ольгу Порфирьевну кольнуло нехорошее предчувствие. Что делал здесь тот подозрительный тип в рыжей кепчонке?

"Москвич" приезжал в Нелюшку три дня назад. Машина некоторое время стояла возле церкви. Кто на ней приехал, мальчишки не углядели. Но гвоздики могли быть привезены только на синем "Москвиче". В Нелюшке таких цветов нет ни в одном палисаднике.

Ольга Порфирьевна поняла, что ей удалось добыть факты, ценные для следователя. Что-то этот тип в Нелюшке искал, что-то высматривал. Придя в школу, Ольга Порфирьевна поспешила к телефону, чтобы обо всем рассказать Фомину, но оставленный ей следователем номер не отвечал.

Пока она ходила звонить в город, чуть не случилась неприятность. Колосков был красен от гнева, учительницы бестолково оправдывались. Хор для встречи вывели, о хлебе-соли подумали, но никто не позаботился насчет обеда.

Спасла положение сама Вера Брониславовна. Она спросила, чем сегодня кормили детей в школьной столовой. Пшенной кашей! Вера Брониславовна пришла в восторг:

- Какая прелесть! Моя любимая каша! У вас осталось хоть немножко?

Пшенной каши осталось на кухне чуть ли не полкотла, ребята ее терпеть не могли. Кашу подогрели, сдобрили маслом. Вера Брониславовна ела и нахваливала. Всем стало казаться, что каша и в самом деле сегодня какая-то особенная. Ел с аппетитом Колосков, уписывали за обе щеки учительницы, умял полную тарелку шофер. После трапезы пригласили с кухни повариху. Вера Брониславовна записала с ее слов рецепт приготовления и обещала, что научит всех своих знакомых варить кашу по-нелюшкински.

Словом, вместо недоразумения вышел для всех еще один праздник. Вера Брониславовна подарила поварихе носовой платочек с отпечатанной Эйфелевой башней, всем учительницам по значку. Во дворе провожающие школьники преподнесли ей альбом с фотографиями памятных исторических мест Путятинского района. Вера Брониславовна опять раскрыла свою большую кожаную сумку и стала наделять ребят сувенирами, не пропустив ни одного, кто хоть как-то себя проявил. Она говорила, что ей очень хочется пройти по всему селу, повидать всех, кто помнит Вячеслава Павловича, но, увы, здоровье не позволяет. Вера Брониславовна все тяжелее опиралась на палку, до машины доковыляла уже с трудом, и на лице ее непритворно выразились усталость и мука.

6

С того момента, как Володя Киселев узнал о пропаже картины, он находился в состоянии крайнего возбуждения. Он говорил себе, что тонкая игра, которую он воображаемо вел с Ольгой Порфирьевной и некоторыми другими людьми, приобретает наконец-то реальный смысл.

Когда Володя узнал, что следствие поручено Фомину, он понял, какие обязанности ложатся теперь на него. Фоме не по силам обнаружить и изобличить похитителя "Девушки в турецкой шали". Фома всегда был туповат - это факт общеизвестный. В школьные годы учителя и одноклассники постоянно критиковали Фому за крайнее легкомыслие: "У Киселева есть уважительная причина, у него мать болеет, ему на самом деле некогда делать уроки. А ты, Фомин, о чем думаешь?" Но толстокожий, лишенный самолюбия Фомин совершенно ни о чем не думал. Он водил голубей, рыбачил, играл в футбол. Ему нечего было и соваться в институт со своим троечным аттестатом. Наверное, только там, в Сибири, Фома немного взялся за ум и решил получить хоть какое-нибудь образование. Ему, конечно, было все равно, какой институт - лишь бы корочки. Так и только так он оказался на юридическом факультете. Ведь в школе никто и никогда не замечал за ним интереса к юриспруденции. И вот на тебе - наш Фома следователь! Шерлок Холмс! Мегрэ! Порфирий Порфирьевич!

"Что можно ожидать от такого следователя? - размышлял Володя, стараясь быть объективным. - Стоило сказать Фоме про доллары, как он сразу пошел по шаблонному пути. Он решил, что картина похищена кем-то из приезжих. Глупейшая ошибка. Вор непременно очень близкий к музею человек!"

Володя шел к себе домой, на окраину, которая называлась Посадом - по монастырю, окончившему свое существование в двадцатые годы и отданному под жилье ткачам Путятинской мануфактуры. Там, в монастырской гостинице, жила когда-то семья Кольки Фомина - пока его дед не получил квартиру в новом доме, как бывший юный участник знаменитой Путятинской стачки.

Улочкой, лепившейся вдоль берега реки, Володя добрался до своего дома. Берег здесь зарос репейником и матёрой крапивой, а за киселевской оградой буйствовала сирень, посаженная покойным отцом после возвращения с войны. Отец Володи был селекционер-самоучка, и киселевская сирень славилась на весь город. Поэтому, когда приезжала вдова Пушкова, а она всегда приезжала в мае, Володе вменялось в обязанность приносить каждый день свежий букет для голубой гостиной. Эта обязанность, как будто не обременительная, его очень раздражала и унижала в собственных глазах.

Вера Брониславовна покровительствовала Володе, присылала ему книги по искусству и все публикации о Пушкове. Без ее помощи Володя, сидя в Путятине, конечно, не смог бы уследить за всеми газетами и журналами, а тем более за иностранной прессой. Он был кругом обязан старой даме. Только она могла добиться, чтобы солидное московское издательство заказало брошюру о Пушкове неизвестному провинциальному автору В. Киселеву. Но чем больше делала для него Вера Брониславовна, тем мучительнее было для Володи общение с ней. Ее голос, запах ее духов, голубая седина, пудра и румяна, руки в кольцах, с распухшими суставами и ярким маникюром, - все это угнетало Володю. Будь она неказистой старушенцией - он бы относился к ней иначе, он бы ее уважал ради памяти Пушкова, перед которым Володя преклонялся.

Вячеслав Павлович Пушков был начисто лишен суетности и славолюбия. С юных лет он привык отказывать себе во всем, лишь бы хватало денег на холст и краски. Случалось, что Пушковы жили только на скромнейшую зарплату Веры Брониславовны, бывшей балерины, которая стала машинисткой-надомницей. Зато теперь вдова могла забыть о прежней нужде. Она как-то предложила Володе взаймы без отдачи значительную сумму. Он, конечно, отказался и сделал это в достаточно резкой форме, так что больше ему не делали унизительных предложений. Ему казалось, что старая дама стала относиться к нему после этого с большим уважением.

Подойдя к калитке своего дома, Володя просунул правую руку в щель между досками, откинул крючок и толкнул калитку ногой.

В палисаднике за сиренью слышались возбужденные голоса.

"У Таньки сидят ребята из ее класса. Кажется, завтра у них экзамен по литературе".

Володя сначала зашел в дом, чтобы переодеться. Свой единственный костюм он очень берег.

Дом состоял из двух комнат. Володя взял себе первую комнату, которая служила одновременно и столовой, и кухней, а Таньке уступил бывшую спальню родителей. Шифоньер стоял у Таньки, и Володя сразу же прошел за перегородку, снял костюм и аккуратно повесил в шифоньер, закрепив брюки в специальный зажим, чтобы они отвиселись. От частого глажения, по наблюдениям Володи, одежда быстро изнашивалась.

В трусах и майке он вышел на крыльцо, почистил щеткой ботинки и вернулся в дом. Вставив в ботинки деревянные колодки на пружинах, Володя задвинул их под диван, на котором спал. В изголовье дивана лежал шестирублевый тренировочный костюм. Володя надел костюм и вытащил из-под дивана домашние тапочки. Теперь он покажется ребятам из Танькиного класса, перекусит и засядет за работу. Но вот ведь рассеянность! Он забыл вынуть ручку из кармана пиджака.

Володя прошел за перегородку, взялся за дверцу шифоньера, мутное зеркало сместилось само и сместило все в комнате, и вдруг в глубине проплыло прекрасное, любимое лицо. Таисия Кубрина здесь, в его доме!