Ирина Стрелкова - Похищение из провинциального музея

• Название: Похищение из провинциального музея
• Автор: Ирина Стрелкова
• Жанр: История

---

Наверху была оборудована смотровая площадка с ротондой на кургузых толстеньких колоннах.

- Остановитесь, пожалуйста, - попросил Володя, - Вера Брониславовна хочет полюбоваться. Отсюда открывается прекрасный вид.

Спартак Тимофеевич лихо притормозил у самых ступенек, ведущих к ротонде.

- Володя, вы чудо! - восхитилась Вера Брониславовна. - Но удобно ли задерживаться здесь из-за меня? Я ведь дала себе слово не обременять Спартака Тимофеевича просьбами.

- Что вы! Что вы! - возразил тот. - Конечно, полюбуйтесь.

Володя подал руку старой даме и повел ее вверх по шершавым бетонным ступеням, обрамленным с обеих сторон бетонными шарами, выкрашенными в голубой цвет. Обернувшись, он увидел, что Спартак Тимофеевич остался пока внизу, открыл капот и что-то там ощупывает с озабоченным видом.

- Я все знаю! - сказал Володя, крепче взяв ее под руку. - Портрет у вас. Я видел ваши вещи, когда их укладывали в багажник. Портрет в большом чемодане.

Она тяжело дышала от нелегкого для нее подъема, а он все говорил.

- Вы ее ненавидите - я знаю! Вы придумали, будто бы она была рада скандальным слухам. Это все неправда. Я уверен, что ее возмутили все эти выдумки газетных репортеров и дешевый вымысел бездарного критика, охотно подхваченный публикой. Вот причина их ссоры. Ну и наверное, она его не любила. Но что теперь докажешь? Ничего... - Володя чувствовал, как все тяжелее опирается о его руку старая дама. - Верните "Девушку в турецкой шали", сказал он, понижая голос. - Я знаю, как вы ее вынесли из музея. То есть, конечно, не вынесли, а сбросили, да? Вы остались одна в зале, никого поблизости не было - вы прошли в голубую гостиную, открыли балконную дверь... Так? Под балконом растет сирень, картина упала в кусты. Вы ведь любите гулять перед сном? Вы пришли и унесли картину к себе в номер. Так? - Он отпустил локоть Веры Брониславны. Они остановились. Внизу раскинулся город, над ним возвышался на холме обнесенный крепостными стенами монастырь. Речка, обогнув холм, сделала поворот и подошла к мрачным красно-черным корпусам Путятинской мануфактуры. - Верните картину! - негромко и уверенно сказал Володя. Верните, и я никому не скажу. Даю честное слово.

Вера Брониславовна, прищурясь, глядела на лежащий внизу Путятин, будто что-то искала среди крыш и макушек деревьев. Володя ожидал, что она станет изворачиваться и, быть может, заплачет, но она спросила жестко и деловито:

- Как вы собираетесь объяснить там? - она показала в сторону города.

- Даю вам честное слово, - со всей силой повторил Володя, - никто не узнает, что это вы.

- Хорошо, - сухо и бесцветно проговорила она, - можете его взять. Я вам верю. Идите.

- Спасибо! - радостно выпалил он.

Вера Брониславовна осталась в ротонде, а Володя побежал к машине, открыл багажник и достал большой плоский чемодан. Замочки были заперты, но ключик болтался на золотом шнурке, привязанном к ручке чемодана. Володя отпер чемодан и поднял крышку. Картина, завернутая во что-то легкое, пестрое, лежала наверху. Володя на ощупь узнал раму и решил было не разворачивать, но все же не удержался и с одного угла откинул пестрый шелк. Она... Таисия Кубрина, своенравная купеческая дочка, жена красного кавалериста, замечательный исследователь Голодной степи.

Вера Брониславовна недвижно стояла в ротонде, опершись на тяжелую мужскую палку.

- Все любуетесь? Не наглядитесь? - К ней подошел улыбающийся Спартак Тимофеевич. - И правда, вид великолепный. Но поберегите восторги, я вам еще покажу Торжок. Вот где красота! И древний кремль, и дворянские особняки. И к тому же знаменитые пожарские котлеты!

На эту неуместную болтовню ничего не подозревающего человека Вера Брониславовна ответила милейшей улыбкой.

Володя сейчас восхищался выдержкой старой дамы. Прежде ему казалось, что уж он-то в совершенстве изучил ее характер. А выяснилось, нет, он Веру Брониславовну совсем не знал. Ему удалось дойти путем сложных оригинальных расчетов, что портрет Таисии Кубриной похитила именно она, и сделала это из противоречивых чувств, вызванных дурацкой шумихой вокруг "Девушки в турецкой шали", в которой отчасти была повинна и сама Вера Брониславовна. Но почему старая дама так вот сразу отдала похищенную картину? Испугалась, что Володя сообщит в милицию? Но кто бы там прислушался к его "дедуктивным выводам"? Посмеялись бы, и только.

Володя больше не испытывал ненависти к Вере Брониславовне, к ее кольцам и парижским духам, ко всем ее дамским и светским претензиям - вплоть до белой сирени, создающей творческую атмосферу. Володя сейчас очень искренне жалел старую даму. И кажется, он начинал ее уважать. Как ни говори, а Вера Брониславовна оказалась человеком с сильными чувствами.

Он подошел к ней, когда она спустилась к машине с помощью Спартака Тимофеевича. Кажется, Вера Брониславовна подумала, что Володя намеревается отдать ей то пестрое шелковое, во что была завернута картина.

- Это оставьте у себя, - сказала она.

- Оставляю до будущей весны, - ответил Володя и поклонился на прощание.

Спартак Тимофеевич усадил старую даму в машину, и они покатили. Володя подумал, что где-то в пути она все же узнает, кто ее везет - сын Таисии. Но у Веры Брониславовны хватит силы воли и на это.

Володя сел на бетонную ступеньку и стал дожидаться попутной машины в город. Он еще не придумал, как объяснит Ольге Порфирьевне - а главное, Фомину - внезапное возвращение "Девушки в турецкой шали". Ладно, еще есть время изобрести нешаблонный сюжет. Хорошо бы незаметно пронести картину в музей и повесить на стену.

Порожний самосвал промчался мимо Володи и резко притормозил.

- Кисель! Садись, подвезу! - Из кабины высунулся знакомый парень.

Бережно прижимая к себе портрет, Володя забрался в кабину самосвала. Хорошо, что встретился знакомый шофер. Володя только сейчас вспомнил, что у него ни копейки в кармане.

У въезда в Путятин, на правой стороне был издалека виден стеклянный скворечник ГАИ. Шофер снизил скорость.

- Ты гляди, а, - он толкнул Володю локтем, - кто стоит, а!

Рядом с "гаишником", затянутым в кожу и белые ремни, стоял и с усмешкой глядел на приближающийся самосвал как всегда уверенный в себе Фомин.