Питер Макиннис - Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей

• Название: Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей
• Автор: Питер Макиннис
• Издательство: КоЛибри
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00129-9

Яды сопровождали и сопровождают человека с древнейших времен. Более того: сама жизнь на Земле зародилась в результате «отравления» ее атмосферы кислородом… Именно благодаря зыбкости границы между живым и неживым, химией и историей яды вызывали такой жгучий интерес во все времена. Фараоны и президенты, могучие воины и секретные агенты, утонченные философы и заурядные обыватели — все могут пасть жертвой этих «тихих убийц». Причем не всегда они убивают по чьему-то злому умыслу: на протяжении веков люди окружали себя множеством вещей, не подозревая о смертельной опасности, которая в них таится. Ведь одно и то же вещество зачастую может оказаться и ядом, и лекарством — все дело в дозировке и способе применения. Известный популяризатор науки, австралиец Питер Макиннис точно отмеряет ингредиенты повествования — научность, живость, редкие факты и яркие детали — и правильно смешивает их в своей книге.

---

Мы еще будем говорить о хлоре, когда пойдет речь о его преднамеренном использовании в качестве средства поражения во время войны. Это был такой же газ, что и на содовых заводах, только мотивация его использования была иной. А пока что мы завершим эту тему, процитировав один из самых удивительных пассажей в книге Шерарда:

В работном доме в Уистоне живет один безногий инвалид, с которым очень дружит другой инвалид — безрукий. Оба они работали на содовом заводе.

Роберт Шерард. Белые рабы Англии, 1897

Один из самых трагичных и совершенно ненужных видов отравления на производстве, возникших лишь в результате погони за прибылью, проявился в заболевании, которое хорошо известно как последствие отравления фосфором — некроза челюсти. Он проявился уже при изготовлении «конгривовых спичек» — они появились не ранее 1827 года и были названы так вслед за знаменитыми зажигательными ракетными снарядами английского изобретателя Конгрива[85] (William Congreve), в которых также использовался белый фосфор. Эти самовозгорающиеся палочки, покрытые с одного конца фосфоросодержащей смесью, назывались еще «лусиферами»[86], хотя первоначально название «лусифер» принадлежало совсем другому устройству, которое использовало лишь хлорноватистокислый калий (бертолетову соль) — и ни грана фосфора.

Между первым зафиксированным свидетельством о проявлении некроза челюсти (у некоей Мари Янковиц из Вены, в 1838 году) и снятием с производства спичек с головками из белого фосфора в 1906-м прошло немало лет. В Лондоне первый случай заболевания некрозом челюсти был зарегистрирован в 1846 году, и примерно в то же время появилось свидетельство об этой болезни по другую сторону океана — в Бостоне. Дальше о подобных клинических случаях сообщалось регулярно, однако ни один из них не произошел бы, если бы в обиход вошло изобретение, сделанное в 1824 году и представлявшее собой остроумное применение катализа:

Среди множества гениальных новшеств нашей современности можно отметить и прибор… для целей мгновенного получения света; он, по-видимому, куда проще и менее подвержен неисправностям, чем лампа Вольты[87] или другие устройства, призванные служить для той же цели. Недавно было открыто, что струя газа водорода, проходя над поверхностью губчатой платины, поджигает ее. Вся идея, таким образом, заключается в получении определенного количества газообразного водорода над водой; его постоянно генерирует смесь небольшого количества цинка с серной кислотой, и когда ему представляется возможность пройти через небольшую стопорную пробку сквозь маленькое углубление, в котором находится платина, то последняя мгновенно воспламеняется. От этого огня можно зажечь свечу или светильник… выглядит этот прибор как элегантное украшение — стоимость его невелика, за ним легко ухаживать; после его зарядки он способен действовать несколько месяцев.

Журнал для джентльмена, сентябрь 1824 года, с. 259

Однако спички были дешевы — как и рабочие, которые их делали, а платина стоила дорого; однако ничем больше нельзя было надежно поджечь водород. Так что надо было делать спички, а проблему с действием фосфора на здоровье людей можно было разрешить, как только она проявилась, — если бы хоть кто-нибудь озаботился этим. В 1845 году была обнаружен менее опасная в использовании, аллотропная форма фосфора[88] — красный фосфор, а уже к 1855 году один шведский исследователь создал спичку, основанную на этом более безопасном составе. Их и назвали «безопасными», или «шведскими» спичками.

В 1898 году во Франции в головках спичек стали использовать трисульфид тетра-фосфор (P4S3 — такие спички называют сесквисульфидными), а затем, наконец, в 1906 году Бернская конвенция запретила использование белого фосфора. Лишь Соединенные Штаты Америки не подписали эту конвенцию, ссылаясь на свою Конституцию, однако в 1913 году конгресс США ввел так называемое конфискационное налогообложение (согласно закону Эша) на спички из белого фосфора, в результате чего удалось прекратить их производство, поскольку их надо было продавать по цене сесквисульфидных спичек.

Давайте не будем чрезмерно придираться к владельцам спичечных фабрик. В конце концов, относительно немного людей погибло в результате некроза челюсти. Обычно заболевание это начиналось с головной боли, причем исключительно мучительной. Из десен начинались зловонные, отвратительные выделения, и от заболевших до такой степени несло чесноком, что никто из их знакомых не мог с ними общаться. Болезнь вызывала нестерпимую жажду, приводила к причудливым деформациям лица и являлась хроническим заболеванием. Может, немногие умерли от нее, однако большинство, надо думать, предпочло бы смерть тому существованию, которым им приходилось довольствоваться.

Некроз челюсти называли «болячкой», «флейтой» или «составом» — от композиционного состава массы, в которую окунали деревянные палочки, чтобы покрыть ею их кончики. Каждый год в одной только Великобритании для изготовления нужного количества этого состава требовалось 60 тонн фосфора, определенное количество которого доставалось на долю рабочих спичечных производств. Важно также отметить, что на различных фабриках по-разному обстояло дело с вентиляцией и, соответственно, с уровнем смертности среди рабочих. В результате нам придется исходить из того, что либо тогда, в эпоху строгих викторианских нравов и необходимости неукоснительно посещать церковные службы, существовали иные моральные стандарты, чем, скажем, сегодня, либо же владельцы спичечных фабрик страдали, все как один, от сильной близорукости.

В 1862 году Тайный совет Ее Величества[89] поручил составить отчет о положении дел на спичечных производствах страны, и в нем содержались такие рекомендации: улучшить вентиляцию производственных помещений, улучшить гигиенические условия работы, создать отдельные помещения для рабочих на время обеденного перерыва (чтобы они могли обедать не на рабочем месте) — однако эти рекомендации не имели силы закона, а потому за их неисполнение нельзя было спросить по закону, так что в результате все они были попросту проигнорированы… Ни у кого не было сомнений, что фосфор — это яд: ведь смертельная доза белого фосфора для взрослого человека не больше по объему, чем ее содержится в коробке спичек.

В Великобритании фосфор до 1963 года использовался для того, чтобы избавиться от родственников, друзей, врагов и потенциальных выгодоприобретателей в случае чьей-либо смерти: лишь в 1963 году, наконец, был запрещен к продаже препарат «Родин» (Rodine), в связи с принятием закона о запрете ядов, вызывающих мучения у животных (Animals (Cruel Poisons) Regulations), — a в составе «Родина» была не только смесь отрубей с черной патокой, но и 2 процента фосфора: ведь это было широко применявшееся прежде средство от грызунов. Что ж, не слишком поздно спохватились — и для людей, и для животных…

Отравление ртутью также трудно не заметить, а «меркуриализм» был известен еще в Древнем Риме как болезнь рабов, поскольку в испанских ртутных рудниках в Альмадене использовали одних лишь рабов. Император Юстиниан считал приговор, направлявший приговоренного на работы в эти рудники, эквивалентным смертному приговору, а смерть, вызванная воздействием ртути, была столь ужасна, что Плутарх даже выступил с критикой в адрес владельцев рудников, использовавших для добычи ртути рабов, которые не были осуждены за какие-либо преступления.

Тема эта была вновь поднята в XVI веке, когда Андреа Маттиоли описал «меркуриализм», а другой итальянец, Джованни Скополи, в 1761 году описал условия жизни и работы в Идрии[90]. К тому времени уже на протяжении почти ста лет предпринимались попытки как-то бороться с этим заболеванием: в 1665 году для горняков с ртутных рудников в итальянской провинции Фриули был установлен укороченный рабочий день — им полагалось работать всего лишь шесть часов ежедневно. Это первый в мире известный нам закон, связанный с охраной труда. Однако прошло более двухсот лет, прежде чем в 1897 году подобное ограничение времени работы было принято и в Идрии.

Большинство из нас знакомо с меркуриализмом как с болезнью шляпников, хотя связь здесь довольно причудливая, причем известно о ней было задолго до того, как Джон Тенниел (1820–1914) сделал свое знаменитое изображение Сумасшедшего Шляпника для «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Шляпных дел мастера использовали ртуть, чтобы шерстяные волокна размягчались и уплотнялись для создания фетра.

Известна любопытная легенда о святом Клименте[91], который впоследствии был объявлен святым заступником шляпников: о том, как он совершал паломничество в Иерусалим. Рассказывают, будто он подложил в свои сандалии верблюжью шерсть, чтобы не сбить ноги в пути, а после своего длительного путешествия, когда сочетание жары, пота и давления со стороны ног создало в сандалиях плотный слой фетра, его можно было перенести на голову, чтобы защитить ее от солнца, — так, мол, и возникли шляпы. Наверное, это сообщение немало удивит киргизов и монголов, которые издавна валяли шерсть, изготавливая войлок для своих юрт.