Феликс Родригес де ла Фуэнте - Африканский рай

• Название: Африканский рай
• Автор: Феликс Родригес де ла Фуэнте
• Издательство: Наука
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1979

Читатель этой книги совершит увлекательное путешествие в одну из наиболее живописных тропических областей Восточной Африки, где встретится с обитателями заповедников и национальных парков, а также с людьми, всю свою жизнь посвятившими благородному делу — охране и изучению уникальной фауны этого региона.

---

У новорожденной обезьянки очень сильные и цепкие конечности, которыми она крепко держится за шерсть на боках и животе матери. Детеныш висит на груди у матери, которая свободно прыгает с этим легким грузом по деревьям. Детеныш же в любое время может сосать молоко из материнской груди, обхватив ее лапками за бока. Самки относятся к своему потомству с необычайной нежностью. Никакие угощения не могли заставить их выпустить малышей из рук. Зеленые мартышки, как и павианы, проявляют удивительную заботу о своих детях.

У новорожденного павиана мордочка розовая, не заросшая шерстью, а туловище покрыто черными волосами. В четыре месяца мордочка маленького павиана начинает темнеть, а шерсть на туловище становится бурой. В этот период матери уже не столь внимательны к малышам, зато самцы, молодые и старые, удваивают к ним внимание и с удовольствием принимают участие в их забавах. В десять месяцев павиан приобретает обычную для взрослых обезьян окраску и проводит время не рядом с матерью, а в компании своих одногодок, во всем подражая в играх взрослым обезьянам.

Павиан проходит три фазы развития. Первая — полная зависимость от матери, вторая — детские игры, третья — обучение. Чтобы доказать, сколь важна роль двух первых фаз, профессор из Висконсина Гарри Харлоу проделал несколько опытов, получивших теперь широкую известность среди приматологов.

Харлоу поместил несколько детенышей макаки-резус к «искусственным матерям» — куклам с сосками. У половины манекенов туловище было обшито тканью, похожей на мех макаки. У остальных металлическая конструкция ничем не прикрывалась. Все малыши выбрали кукол с мехом, хотя далеко не у всех «одетых матерей» были соски, соединенные с молочными резервуарами. Для детенышей контакт с матерью был важнее молока. Профессор Харлоу на ряде опытов доказал, что в отдалении от «искусственных матерей» маленькие макаки боятся игрушечного медвежонка, бьющего в барабан. Однако, если кукла-мать рядом и малыш может прикоснуться к ней в минуту опасности, он быстро успокаивается и начинает забавляться с игрушкой, которая только что внушала ему страх.

Другую партию макак Харлоу держал в индивидуальных клетках, изолированными друг от друга. Спустя некоторое время их впустили в клетки к другим обезьянкам. Маленькие отшельники не участвовали в общих играх, пугались себе подобных, а достигнув половой зрелости, оказались неспособными к совокуплению. В третьей группе часть детенышей макак, лишенных возможности играть с одногодками, жила в клетках вместе с «искусственными матерями», часть могла наблюдать за тем, что происходит в общей клетке, часть была совершенно изолирована. У всех в результате оказались дефекты, особенно в последней группе, где был более высокий процент нервных и психических отклонении. Зато обезьяны, которых на двадцать минут в день объединяли с товарищами, прекрасно адаптировались среди нормальных макак.

Опыты профессора Харлоу доказали, что игры обезьян на свободе не просто дань резвому возрасту, а упражнения, подготавливающие животное физически и психически к жизни среди себе подобных. К аналогичным выводам пришли психологи, наблюдавшие за человеком в схожих ситуациях. Детские игры, возникновение семейных уз, родственных и дружеских связей можно отнести к начальной стадии эволюции человеческой мысли.

Заповедник Нгоронгоро

В феврале 1891 года немецкий исследователь Бауман с трудом пробирался по дну Рифт-Валли. Отказ большинства носильщиков нести груз, сонная болезнь, стычки с воинами племени мбугву нанесли экспедиции немалый урон. Близ озера Маньяра Бауман начал восхождение на плоскогорье Нготиека в надежде попасть на открытую местность с более благоприятным климатом.

Восхождение по крутому склону оказалось довольно трудным. Ослы, заболевшие сонной болезнью, еле тащились по тропе, проложенной стадами масаев. Тяжело нагруженные солдаты и носильщики также двигались с большим трудом. Когда на следующий день они вышли на плоскогорье, перед ними неожиданно выросли два стройных воина-масая атлетического сложения, вооруженные длинными копьями со стальными наконечниками. Лица их были раскрашены охрой. Масаи враждовали с пастухами племени мбугву, смелыми, сильными воинами, очень ловко владевшими копьем.

Мбугву жили на открытой местности и с исключительной стойкостью защищали свой скот от масаев. Услышав от носильщиков, сопровождавших экспедицию, что у них были столкновения с мбугву, масаи немедленно предложили Бауману свои услуги.

Бауман заночевал в небольшом лесу. Перед тем как двинуться в путь, он решил закопать часть вещей, чтобы облегчить груз носильщиков. Вырыли большую яму, в нее сложили стеклянные бусы, ножи, медные колокольчики и другие безделушки, которые предназначались для подарков африканцам. Когда яму засыпали землей, масаи предложили развести над ней костер, чтобы потом ее легче было найти по золе. Затем экспедиция, которую вели новые проводники, подошла к тропическому лесу. Здесь было совсем не жарко, в воздухе чувствовалась влага, погода напоминала Бауману весну в Германии. Трудно было поверить, что экспедиция находилась всего в нескольких километрах от экватора. Все любовались пышной растительностью и наслаждались пением птиц. Правда, не на всех участников экспедиции перемена обстановки подействовала одинаково благотворно. Большой верблюд, везший добрую часть багажа, заболел. Его организм так и не приспособился к прохладному горному климату, и через некоторое время он сдох.

18 февраля в полдень группа вышла к краю пропасти, откуда открывалась грандиозная панорама: вулканическая котловина диаметром в двадцать километров и в шестьсот метров глубиной, поросшая по склонам лесами, с прекрасными пастбищами на дне. Котловина кишела различным зверьем, внизу среди изумрудной зелени сверкали многочисленные пруды, речушки и большое озеро. Бауман первым из европейцев увидел знаменитый кратер Нгоронгоро.

За три четверти века вид большой вулканической котловины настолько изменился, что сейчас, пожалуй, первооткрыватель не узнал бы ее. Недалеко от площадки, с которой изумленный немецкий исследователь любовался незнакомым краем, выстроился ряд бунгало, дающих кров более чем двадцати тысячам туристов в год. В большом комфортабельном баре кемпинга встречаются известные кинематографисты, ученые, писатели со всех концов света. На дно кратера каждое утро во главе с квалифицированными гидами спускаются многочисленные группы туристов, которым теперь не угрожают сонная болезнь и набеги воинственных африканских племен. Однако животный мир Нгоронгоро отнюдь не оскудел, а, наоборот, преумножился. Трудно найти на земле другое место, где богатейшая фауна столь удачно сочетается с великолепной флорой и благоприятным климатом.

Когда несколько миллионов лет назад вулкан Нгоронгоро потух и растительность медленно, пядь за пядью, стала отвоевывать пространство у лавы, совершилось чудо. В созданный природой второй Ноев ковчег начали стекаться животные, обитавшие на далеких равнинах Рифта. Слоны и носороги в поисках нового убежища проложили на горных склонах тропы, которыми по сей день пользуются их потомки. Вряд ли опытный инженер-путеец наметил бы более удобный и короткий путь из Рифт-Валли в кратер Нгоронгоро.

За стадами зебр, гну и других антилоп, лавиной спускавшихся с горных склонов в эту обетованную землю, последовали их исконные враги: львы, леопарды, гепарды, гиеновые собаки, гиены, шакалы…

Принесенные ветром семена акаций проросли и через некоторое время превратились в деревья с пушистыми кронами, отбрасывающими густую тень. На лугах Нгоронгоро появились жирафы.

По тропам, проложенным слонами и носорогами, в котловину спустились грузные, неуклюжие бегемоты, вечно пребывающие в поисках воды. Можно себе представить, с каким ликующим ревом погружали они свои огромные тела, изнуренные переходом и беспощадным африканским солнцем, в прохладные воды большого озера.

Но первыми в Нгоронгоро прилетели птицы. В прудах обосновались розовые фламинго, за ними явились нильские гуси, венценосные журавли, дрофы, различные аистовые и множество других пернатых самых разнообразных цветов и оттенков, в том числе и нектарница, живущая среди больших цветов лобелии.

Когда в котловине появились пришедшие с севера пастухи-масаи, великое переселение зверей уже завершилось. Земля, покрытая сочной, яркой травой, ждала человека. Масаям лишь оставалось спуститься с горных склонов по тропам, утрамбованным тысячами копыт. Среди моря травы появились небольшие островки краалей масаев. Их стада тучнели изо дня в день, питаясь сочной растительностью пастбищ Нгоронгоро и утоляя жажду хрустальной водой его рек и озер. С тех пор история масаев связана неразрывно с Нгоронгоро и уже немыслимо говорить о бывшем вулкане, не упоминая живущий там народ. Это обстоятельство причинило немало беспокойства администрации заповедника Танзании, так как масаи решительно отказываются покинуть свою благословенную землю и, кстати сказать, имеют для этого достаточно оснований. Об этом свидетельствуют страницы дневника Баумана.