Олег Хлевнюк - Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры

• Название: Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры
• Автор: Олег Хлевнюк
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8243-1314-7

На основании архивных документов в книге исследуется процесс перехода от «коллективного руководства» Политбюро к единоличной диктатуре Сталина, который завершился в довоенные годы. Особое внимание в работе уделяется таким проблемам, как роль Сталина в формировании системы, получившей его имя, механизмы принятия и реализации решений, противодействие сталинской «революции сверху» в партии и обществе.

***

Cталинская система была построена преимущественно на терроре. Это сегодня достаточно легко доказать цифрами, фактами. (…) Теперь мы благодаря архивам сумели изучить огромную проблему действительного соотношения общественной поддержки и общественного отторжения сталинизма. Мы, например, знаем, чего не знали раньше, что в 30-е годы в стране произошла настоящая крестьянская война. В антиправительственные движения были вовлечены несколько миллионов крестьян. (…) Голодомор в какой-то степени был реакцией на эти движения, которые действительно продолжались буквально с 32-го года, и в общем-то, на самом деле, крестьянские выступления заглохли потому, что голодные и умирающие люди просто уже не имели физических сил сопротивляться. (…) Теперь у нас есть много фактов о том, как происходила на самом деле борьба с оппозицией, как Сталину приходилось шантажировать некоторых своих соратников — например, пускать в ход компрометирующие материалы для того, чтобы удержать их возле себя.

Само количество репрессированных, а речь идет о том, что за эти 30 лет сталинского существования у власти (я имею в виду 30-е — конец 52-го года), разного рода репрессиям подверглись более 50 миллионов людей, свидетельствует о том, что, конечно же, эта система во многом была основана на терроре. Иначе он просто не был бы нужен.

Нужно просвещать, нужно писать, нужно говорить, нужно разговаривать, нужно приводить факты, нужно наконец эти факты просто знать. Хватит уже оперировать вот этими вот древними, в лучшем случае годов 50-60-х фактами, не говоря уже о том, что хватит оперировать фактами, которые сам Сталин выписал в своем «Кратком курсе». И давайте остановимся. Давайте все-таки начнем читать серьезную литературу. Давайте будем, подходя к полке в книжном магазине, все-таки соображать, что мы покупаем…

О.В.Хлевнюк (из интервью) 2008 г.

---

Это обстоятельство, а также другие факты, свидетельствующие об активной приверженности Орджоникидзе новому курсу, дали историкам основания считать наркома тяжелой промышленности инициатором «мини-реформ», и даже рассматривать эти сами эти «реформы» как результат победы Орджоникидзе в столкновении со Сталиным и Молотовым, придерживающихся прежней линии[255] Как и во многих других случаях, по данному вопросу также существует противоположная, скептическая точка зрения, приверженцы которой полагают, что некоторое изменение курса в 1931 г. было проявлением согласованной политики руководства партии, и ставят под сомнение существование конфликта между Сталиным и Орджоникидзе[256]. Архивные документы скорее подтверждают вторую точку зрения. Более того, они позволяют утверждать, что относительное отступление в 1931 г. осуществлялось во многом по инициативе Сталина, а не Орджоникидзе, либо о том, что Сталин перехватил, сделал своей и развил инициативу Орджоникидзе.

5 ноября 1930 г. на заседании Политбюро Сталин предложил создать специальную комиссию для разработки «вопросов торговли на новой базе». В комиссию под председательством Микояна вошли сам Сталин, представители ведомств, а чуть позже Молотов[257]. В 1931–1932 гг. намерения Сталина, предложившего образовать эту комиссию, воплотились в серию постановлений, призванных укрепить позиции торговли в противовес карточному распределению. Практические результаты этих решений были незначительными, поскольку оставалась неприкосновенной общая политика форсированной индустриализации и коллективизации. Однако с точки зрения темы этой работы, важно отметить, что именно Сталин, ранее внесший немалый вклад в распространение и практическое воплощение идей прямого продуктообмена, в конце концов поддерживал меры, позволявшие политически реабилитировать торговлю и товарно-денежные отношения.

Вскоре после создания комиссии по торговле произошли события, которые можно считать одной из первых существенных попыток обуздания политики «спецеедства». В конце ноября Г. К. Орджоникидзе получил от заведующего распределительным отделом ЦК ВКП(б) Н. И. Ежова сообщение о нападках на начальника строительства Магнитогорского комбината Шмидта. Орджоникидзе обратился с запиской к Сталину: «Сосо, Ежов говорит, что на Магнитогорске идет травля в печати Шмидта. Они — Магнитогорская парторганизация — по-видимому, хотят поставить ЦК перед свершившимся фактом. Если мы твердо хотим сохранить Шмидта, надо немедленно предложить Кабакову (секретарь Уральского обкома ВКП(б). — О. X.) воздействовать на Румянцева (секретарь райкома), чтобы он прекратил агитацию против Шмидта. Ежов Румянцева вызывает в ЦК». Сталин поставил на записке Орджоникидзе резолюцию «Согласен» и даже взялся представить данный вопрос для рассмотрения на заседании Политбюро 5 декабря 1930 г. В принятом решении (его текст был написан Кагановичем и отредактирован Сталиным) Уральскому обкому партии поручалось «обеспечить немедленное прекращение травли и оказать поддержку тов. Шмидту»[258].

Уже через месяц в аналогичной ситуации Сталин сам выступил инициатором принятия решения о защите хозяйственников. 4 января 1931 г. директор металлургического завода им. Петровского в Днепропетровске Горбачев написал Сталину письмо, в котором жаловался на постоянную травлю со стороны партийной организации и партийной печати Днепропетровской области. «Вместо того чтобы дать возможность заводоуправлению сконцентрировать все силы и помочь ему в выправлении работы, — писал Горбачев, — имеет место непрерывное дергание, таскание работников на заседания, и вся энергия з[аводо]у[правления] вынужденно переключается на огрызание против сыпящихся как из рога изобилия обвинений со стороны руководства парторганизации, устных и в печати»[259]. Сталин обратил внимание на это письмо и поставил на нем резолюцию: «Т. Орджоникидзе. Думаю, что жалоба Горбачева имеет основание. Что нужно сделать, по-твоему, чтобы выправить положение? Достаточно ли будет, если осадим парторганизацию?»[260]. Уже через несколько дней, 20 января 1931 г., по докладу Орджоникидзе на Политбюро специально рассматривался вопрос о письме Горбачева. Как и предлагал Сталин, Политбюро защитило Горбачева и «осадило» парторганизацию. Кроме того, на самом заседании Политбюро по инициативе Сталина было решено дать указание крайкомам, обкомам и ЦК республиканских компартий не «допускать снятия директоров заводов всесоюзного значения без санкции ЦК и ВСНХ СССР»[261]. Это решение имело принципиальное значение. Оно положило начало постепенному упрочению позиций хозяйственных ведомств, ослаблению политического контроля за их деятельностью.

Что касается выступления Орджоникидзе на январской конференции хозяйственников, то его основные положения не выходили за рамки новых подходов, инициированных Сталиным (в определенных пунктах с подачи Орджоникидзе) в Политбюро, и, несомненно, неоднократно обсуждаемых в кругу сталинских соратников. Конечно, выступление Орджоникидзе в силу обращенности к реальным проблемам выглядело более радикальным, чем речь Сталина. Однако документы показывают, что определенную эволюцию в духе предложений по делу Горбачева проделывал и Сталин. Например, при подготовке своей речи на конференции хозяйственников к печати он снял или смягчил ряд резких высказываний против специалистов: убрал критику в адрес коммунистов-хозяйственников, которые требуют дать им в помощь «старых задрипанных специалистов», вычеркнул большой пассаж о вредительстве и приписал, что лишь «некоторые старые» инженеры и техники «скатываются на путь вредительства»[262].

Орджоникидзе, несомненно, был горячим сторонником этой линии. Столкнувшись на посту председателя ВСНХ с разрушительными последствиями политики сверхиндустриализации и борьбы с «вредителями», он резко изменил свою прежнюю позицию и выступал за более продуманный экономический и политический курс, пытаясь в полной мере реализовать его в ВСНХ. Однако нельзя не заметить, что в этом он опирался на поддержку Сталина. О механизмах этого взаимодействия Орджоникидзе и Сталина дает представление ход одного из антиспецовских скандалов на Северном Кавказе. 20 мая 1931 г. Орджоникидзе послал Сталину, Молотову и Кагановичу копию телеграммы председателя объединения «Сталь» Н. Г. Мышкова. Мышков сообщал, что местные власти отдали под суд начальника доменного цеха Сулинского металлургического завода Венчеля, «одного из лучших доменщиков, работающих день и ночь в цехе» и представленного к награждению орденом. Следствие «по сугубо техническим вопросам», не без иронии писал Мышков, производил милиционер, который и установил факт «вредительства» Венчеля. Мышков утверждал, что на Северном Кавказе это не единичный случай, что местные сотрудники милиции нередко вызывают на допросы начальников цехов по техническим проблемам, что ведет к деморализации технического персонала[263]. В тот же день, 20 мая, Сталин лично вынес эту телеграмму на рассмотрение Политбюро, которое постановило прекратить суд и обеспечить Венчелю «нормальные условия работы в цехе» (эту фразу в постановление собственноручно вписал Сталин), а также предложило «Северокавказскому крайкому прекратить практику допросов специалистов милицией»[264].

О едином фронте Политбюро в отношении специалистов свидетельствовало новое совещание хозяйственников ВСНХ и Наркомата снабжения, созванное в ЦК ВКП(б) 22–23 июня 1931 г. От январского совещания оно отличалось гораздо большей откровенностью и радикальностью выводов. (Видимо, поэтому Политбюро приняло специальное постановление не печатать стенограмму совещания[265] Опубликованы были лишь нескольких до неузнаваемости переработанных докладов руководителей государства.) Особое место на конференции занял вопрос об отношении к специалистам, взаимоотношениях хозяйственников и карательных органов. Говорили об этом откровенно. Критический тон обсуждению этой проблемы во многом задали Молотов и Сталин. «До сих пор есть постоянные дежурные ГПУ, которые ждут, когда можно будет привлечь того или иного специалиста к ответственности, — говорил Молотов. — Ясно, что в таких случаях создают дело, в таких случаях может получиться то, что надо все-таки работу какую-нибудь получить». «Не надо допускать, чтобы милиционер был техническим экспертом по производству […] Не надо допускать того, чтобы на заводе была специальная контора ОГПУ с вывеской, где сидят и ждут, чтобы им дела подали, а нет — так будут сочинять их», — заявил Сталин[266] (при подготовке текста своего выступления к печати Сталин вычеркнул этот пассаж). Полностью оправдывая предшествующие репрессии против специалистов, Сталин объявил об изменении курса в связи с упрочением социалистических преобразований и поворотом специалистов на сторону советской власти. Орджоникидзе выступал в первый день совещания. Основные идеи его доклада были теми же, что и у других выступавших — об изменении отношения к специалистам, расширении самостоятельности предприятий, срочном наделении их собственными оборотными фондами и т. д.[267]