Людмила Жукова - Выбираю таран

• Название: Выбираю таран
• Автор: Людмила Жукова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02824-4

Что такое воздушный таран? Почему и в нашей стране, и за рубежом одни считают его уникальным подвигом, русским феноменом, другие — варварством и неумением воевать? Почему рискнули пойти на таран и «умеющие воевать» германские летчики, но лишь в 1945-м — против англо-американских бомбардировщиков? Как объясняли свое решение идти на таран и описывали свои ощущения в миг страшного удара наши герои? Наконец, какими они были, летчики-таранщики, на фронте и в мирной жизни, в дружбе и любви, — обо всем этом рассказывает книга, созданная Людмилой Жуковой, членом Союза писателей России, на основе документов, воспоминаний однополчан и родственников героев, своих впечатлений от встреч с некоторыми из них.

---

27.7.41 года на исходе воздушного боя, не имея боеприпасов, умелым маневром вогнал в землю самолет противника «Д-17».

На 30 мая 1942 года имеет лично сбитых самолетов противника 15 штук. В сложной боевой обстановке находчив. Не теряя самообладания, всегда готов на выручку и помощь. Имеет 150 боевых вылетов, из них 30 на штурмовку войск противника, которые провел успешно.

Личный состав полка воспитывает и учит искусству ведения воздушного боя.

Полк, которым командует тов. Терехин, за период с октября 1941 по июнь 1942 года имеет 1808 боевых вылетов. В воздушных боях личным составом полка сбито 24 самолета противника и уничтожено на аэродроме 10 самолетов. Как командир полка Терехин умело мобилизует личный состав на выполнение боевых заданий.

Являясь истинным патриотом нашей Родины, до конца предан делу партии Ленина — Сталина. Горит жгучей ненавистью против врагов Советского Союза.

Вывод: За личную храбрость, умение ведения воздушного боя, за сбитых лично 15 самолетов противника в соответствии с приказом НКО № 0299 от 1941 года майор Терехин достоин высшей правительственной награды «Звания Героя Советского Союза» и в соответствии указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 20.5.42 года ордена «Отечественной войны I степени».

Дата исторического боя — 10 июля, это, конечно, досадная описка штабистов, так как еще 8 июля Терехин получил за него орден Ленина, наградной лист на который сохранился.

А вот ходатайство о награждении Терехина одновременно с Золотой Звездой еще и орденом Отечественной войны I степени — ошибка уже непростительная, поскольку всем штабным работникам должно было быть хорошо известно: одним наградным листом представлять к двум наградам не положено!

Формалисты из наградного отдела Наркомата обороны, вместо того чтобы сообщить командованию 52-й армии о допущенной грубой ошибке, дали ход представлению лишь на одну из наград — орден Отечественной войны.

Но и этот скромный, но уважаемый в среде фронтовиков орден не успел привинтить к своей гимнастерке герой: прислан он был в полк как новогодний подарок… через полгода после представления, к 31 декабря 1942 года, на следующий день после того, как командир полка не вернулся из боя.

Новый, 1943 год в полку отмечать никто не мог. Не чокаясь, молча выпили спирт за погибшего командира и поклялись отомстить за его смерть врагам. И мстили, сбивая фашистские самолеты со свастикой на американских «киттихауках» с русской надписью на борту: «За Николая Терехина!»

Многие в полку причину гибели летчика искали в изъяне двигателя американского самолета — отказывал он при длительной работе на форсированных режимах. Вспоминали, что последними словами прославленного аса Бориса Сафонова, воевавшего тоже на «летающем тигре», были: «Подбил третьего. Мотор…»

Но многим другим, как мы помним из воспоминаний Василия Петровича Хованова о встречах с однополчанами Терехина, показался странным чей-то приказ с земли — об уходе сковывающей группы из-под начала комполка Терехина, которого о том даже не поставили в известность. Он остался в ленинградском небе, кишащем фашистскими машинами, один с ведомым — необстрелянным новичком сержантом Шияновым, даже имя которого оказалось невозможно установить.

И продолжатели дела Василия Петровича Хованова решили не пожалеть времени на дальнейший поиск документов, восстанавливающих фронтовую биографию Николая Терехина.

Нашли запись выступления комиссара Яковлева на совещании командного состава ВВС 52-й армии. Комиссар констатирует, что «много самолетов в армии выходит из строя, тогда как их катастрофически не хватает, зато 10-й иап с 24 апреля 1942 года, то есть в течение месяца уже, работает без аварий».

Был найден второй документ, еще раз подтверждающий факт представления майора Терехина к Золотой Звезде. В архивах 14-й воздушной армии, которой оперативно подчинялись ВВС 52-й армии, хранился со времен войны «Именной список лиц начальствующего состава, представленных к правительственной награде за образцовое выполнение боевых заданий, от 16 июля 1942 года». В этом списке первым значится «Терехин Николай Васильевич, командир 10-го иап, 1916 года рождения, представленный к званию Героя Советского Союза».

* * *

Полковника Хованова, будь он жив, такие подтверждения его давним догадкам несказанно бы порадовали, как и похвала в адрес друга.

В своих воспоминаниях он рассказал о замеченном еще командирами авиашколы в Энгельсе редком даре Терехина к летному делу.

«Впервые Колю Терехина я увидел в августе 1933 года на аттестационной комиссии, проводившей спецнабор в военную школу летчиков города Энгельса (на Волге), — пишет Хованов. — Терехин был направлен в ВШЛ из автодорожного техникума, где был секретарем комсомольской организации, а я из автодорожного института. Мы быстро нашли общий язык и подружились».

…Их назначили старшинами двух соседних отделений, они стали неразлучными друзьями, и только ему, Василию, семнадцатилетний Николай читал свои стихи, а позже рукопись повести о курсантах — будущих военлетах. «Меня поразило, насколько точно и подробно он предвосхитил в своих набросках повести многие реальные ситуации, с которыми мы столкнулись во время войны…»

Но ближайшую цель себе Николай ставил — стать летчиком высокого класса.

«…Когда курсанты ВШЛ приступили к практическим полетам, Николай не совершил еще и половины запланированного числа «вывозных полетов», то есть вместе с инструктором, — вспоминает Хованов. — Но попросил инструктора доложить командиру звена о готовности курсанта Терехина к самостоятельному вождению самолета. Командир звена не поверил в досрочную готовность курсанта, и сам вылетел с Терехиным «на спарке». Курсант действительно уверенно вел машину, и комзвена послал рапорт о готовности курсанта к самостоятельным вылетам командиру отряда. Тот тоже усомнился и сам полетел с Терехиным.

Наконец, этот процесс проверки дошел до начальника школы, и… курсант Терехин был первым допущен к самостоятельным полетам».

После окончания летной школы Терехина и Хованова оставили в полку — осваивать новейший по тем временам истребитель И-16 конструкции Н. Поликарпова, а затем распределили в Бобруйскую истребительную авиабригаду — летайте, соколы, совершенствуйтесь, сколько душа просит. А душа Терехина не просто просила — рвалась в небо!

Он стал первым в бригаде летчиком-высотником, легко, без кислородной маски, переносящим высоту до пяти тысяч метров и более. Вырос в мастера высшего пилотажа, виртуозно исполнявшего иммельманы, «бочки», «мертвые петли», лихие виражи… Первым самостоятельно начал осваивать ночные полеты. Он предчувствовал, что рано или поздно все это летчику-истребителю пригодится — в 1940 году в «воздухе пахло грозой».

Друзья вскоре расстались: Хованова направили в Военно-политическую академию, Терехина — в «горячую точку» на монгольской реке Халхин-Гол, где японская армия, до того уже захватившая большую часть Китая, теперь решила прихватить и Монголию, имевшую с Советским Союзом договор о взаимопомощи.

Там впервые Николай услышал о воздушных таранах Николая Губенко, Витта Скобарихина и других, потом прочел все попавшиеся ему книги о Петре Нестерове и уже тогда, двадцатидвухлетним пилотом, представлял заход истребителя сверху или снизу самолета противника, разящий удар винтом или плоскостью… Прикидывал, проигрывал возможные ощущения, вплоть до краткой потери сознания, и решил: выдержу! Только нужно усложнить тренировки и увеличить физическую нагрузку.

Вернувшись в часть, стоящую у западной границы, в Белоруссии, усиленно занялся спортом, приучая организм после прыжка на землю с высоты вмиг восстанавливать равновесие. Не потому ли он выдержал два сокрушительных таранных удара, хотя даже от одного многие наши летчики теряли сознание, а немецким пилотам казалось, что на них «обрушилось небо».

* * *

…В 1942 году в Красную Армию стала поступать по ленд-лизу боевая техника союзников.

В фондах 22-го запасного авиаполка (зап) сохранилась служебная характеристика на командира 10-го иап майора Терехина, датированная 8 ноября 1942 года, из которой явствует, что с 12 июля по начало ноября 1942 года личный состав полка находился при 22-м запасном авиаполке на переучивании — осваивали прибывший из США истребитель «киттихаук».

Летом 1942 года Военно-Воздушные Силы СССР уже могли позволить себе снимать с передовой поредевшие авиаполки для переучивания, отдыха, подготовки пополнения. Фашистский план блицкрига был окончательно сорван, фашистские орды встретили ожесточенное сопротивление, впереди были сражения за Сталинград, Кавказ, Ленинград…

Командир 22-го зап полковник Родин приводит в служебной характеристике итоги боевых действий полка, прибывшего на переучивание: «Сбит личным составом полка 31 самолет противника. Свои потери полк имеет: сбитых в воздушных боях — 21 самолет ЛаГГ-3. Погибло — 7 летчиков и 4 не вернулось с боевого задания».