Мария Семенова - Окольцованные злом

• Название: Окольцованные злом
• Автор: Мария Семенова
• Издательство: Азбука
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-7684-0382-5

Волею обстоятельств международный киллер Скунс сталкивается со своим «собратом по искусству» — бывшим спецназовцем Виктором Башуровым. Вся жизнь того является чередой невероятных загадочных событий, дать объяснение которым не в силах даже сотрудники «Эгиды+» — секретной службы по неконституционному искоренению особо одиозных преступных авторитетов. Только Скунсу и вору в законе Французу удается разгадать тайну рока, преследующего семью Башуровых.

---

— Спасибо, Осаф, вы настоящий друг. — Марина Викторовна тоже улыбнулась, отдала ему собачий повод, и они поспешили за угол, там, в автобусе прикрытия, их ждали Фаульгабер и группа поддержки. Из приоткрытого окна слышалась задорная частушка:

А на полу в думской уборной
Депутат лежит холодный,
У него оторваны
Половые органы.

Великан, приласкав ручищей кружку с кофе, разгадывал кроссворд в «Вестнике демократии», Толя Громов играл с самим собой в покер на щелбаны, Катя Дегтярева разглядывала «Космополитен», хмурила соболиные брови: красавицы называются! Ни падать не умеют, ни передвигаться «лесенкой», ни подъем переворотом сделать по полной боевой. Ни суплеса, ни мускулатуры. Дешевки.

Услышав собачий визг, она схватила полотенце и первым делом кинулась к Степашке, стала вытирать ей лапы и массировать живот, та вскоре должна была щениться. Филя тут же получил порцию питательного супа, чуть теплого, чтобы не заварить чутье, и, благодарно завиляв хвостом, энергично встряхнулся, в нагретом салоне от него шел пар.

— Хорошо тут у вас— Пиновская и Дубинин нырнули в автобус, усевшись, блаженно вытянули уставшие ноги. — Ташкент.

Глотните. — Кефирыч налил им огненного кофе, порезал торт «Поморский» и, с хрустом сняв пробу, скомандовал водителю: — Давай на базу, в темпе вальса.

Долетели быстро, с мигающими фарами, под вой сирен и проблески сигнальных маяков, в туче радужных водяных брызг.

— Дежурный, ружпарк открывай. — Спецназовцы пошли разоружаться, Дегтярева занялась собаками, а Пиновская и Дубинин, как были мокрые, разомлевшие после кофе и «Поморского», отправились наверх к шефу.

Плещеев был задумчив и мрачен. Он только что вернулся из высоких кабинетов, где ему сказали без обиняков: «Довольно онанировать, Сергей Петрович. Москва жмет, а ты все тянешь кота за яйца. Быстренько сочини сказку, что Берсеньев — это замаскировавшийся Башуров, проводи отстрел и радостно рапортуй. А то ведь Москва бьет с носка, можно самим без яиц остаться».

«Нет уж, все мое пусть будет со мной». Плещеев сурово нахмурился, не спеша закурил и, выдержав паузу, указал подчиненным на кресла:

— Довольно онанировать, господа…

Дела минувших дней. 1966 год

— Себе оставь, пригодится. — Ксения Башурова, давно уже махнувшая неизящную кликуху Крыса на вполне цивильный псевдоним Петрова, осчастливила топчилу червонцем и элегантно вылезла из расписухи.

Стоял погожий летний вечер, в скверике вокруг цветов сирени жужжали пчелы, от нагретого тротуара пахло асфальтом и суетой.

На воротах сегодня торчал дядя Петя — строгий взгляд, благородная седина над ушами, не то полковник, не то капраз в отставке. При виде Башуровой он вроде бы честь отдал даже и моментально распахнул дверь, мол, милости просим. А ведь было время, и поревом крестил, и насчет бабок напрягал, сволочь лампасная.

Чувствуя, что на нее обращают внимание, Ксения остановилась перед зеркалом и, поправляя прическу, быстро глянула по сторонам. Что-то громко лопоча по-своему, из автобуса кучно выгружались узкопленочные, скорее всего лямло, у мимозы порядка побольше, возле киоска с сувенирами пара черноволосых фирмачей — френги или макаронники — вяло мацали русских матрешек. На диване в углу холла затаился старший лейтенант Коновалов, — что, гнида ментовская, усох насчет приставки?

«Покатит, вывеска клевая». Башурова оторвалась от зеркала и хорошо поставленной походкой, от бедра, вальяжно двинулась в направлении ресторана. Она была в английском светло-голубом костюме, строгом, правда, только с первого взгляда. Обтягивающая юбка красноречиво намекала, что ноги под нею красивы и длинны, а кружевная блузка под изящным жакетом нисколько не скрывала отсутствия бюстгальтера. Такой уж у Ксении был стиль — развратно-академический, это пусть сявки таскают черные чулки в крупную сетку и прозрачный нейлон на голое тело, а солидным мужчинам больше нравятся женщины загадочные и с первого взгляда неприступные.

Народу в заведении было достаточно. Сновали между столами халдеи, на сцене уже лабали, однако было пока что не до танцев, — интуристы с увлечением ужинали. Хрустели жареной осетринкой, ели блинчики с черной икрой, наваливались на буженину, поросенка с гречневой кашей жрали и умилялись: а ведь и в самом деле хорошо в стране советской жить!

«Шелупонь». Окинув взглядом жующую толпу, Башурова оценивающе прищурилась и, улыбаясь, привычно двинулась проходом в глубину зала. Неизвестно откуда вывернулся мэтр Владимир Андреевич — бухарик, взяточник, по морде видно, что стукло комитетское, — изящно склонил плешивый пробор:

— Выглядишь, Ксюша, очаровательно. Вон там, в углу.

— Спасибо, Вовчик. — Сверкнув бриллиантами в ушах, она повернула голову и невольно вздрогнула: за столом сидел в одиночестве здоровенный черный болт. Запивая мясо холодненьким каберне, он с аппетитом поедал свиную бастурму.

— Приятного аппетита. — Мэтр как-то странно посмотрел на негра и, отодвинув стул, оглянулся на Башурову: — Прошу вас, сейчас пришлю официанта.

— Спасибо. — Ксения уселась и, скользнув глазами по меню, улыбнулась сотрапезнику: — Извините, вы случайно салат из крабов не заказывали? Съедобный?

— Очень вкусный. — Кожа у негра была цвета переспевшей сливы, лилово-фиолетовая, а по-русски он изъяснялся вполне сносно, густым басом. — Вы во всем так осторожны?

— Как говорил Омар Хайям, не ешь что попало и не люби кого попало. — Башурова многозначительно посмотрела на гостя из дружественной страны и скомандовала подскочившему халдею: — Салат, крылышко цыпленка и маслины, только чтобы непременно были черные испанские. И томатного сока отожмите в большой фужер.

— Будет сделано. — Официант удалился, а негр, потягивая свое каберне, посмотрел на Ксению заинтересованно: — Вы активистка общества трезвости?

Он явно прибыл из той части Африки, где строить коммунизм не собирались, — костюм на нем был дорогой, сверкали алмазами запонки, в перстне багровыми сполохами сияли рубины.

— Отчего же? — Башурова отпила маленький глоток томатного сока и, изящно промокнув губы салфеткой, занялась салатом. — Был бы повод достойный.

— Тогда давайте за знакомство. — Негр явно обрадовался и осторожно налил каберне в чистый бокал. — Отличное вино, рекомендую, говорят, нейтрализует радиацию. Меня зовут Алсений.

— Звучит необычно. А мое имя Тамара. — Прищурившись, Башурова покрутила в руке бокал с кровавой кислятиной, посмотрела на свет, пригубила. — Красивый оттенок. Вы, Алсений, танцуете?

Тем временем весьма кстати лабухи заиграли что-то медленное.

— О, конечно, — с готовностью поднявшись на ноги, негр принялся выдвигать из-под дамы стул, — с удовольствием.

Плавно закружилась Ксения со своим черным партнером в белом танце, нежно прижимаясь к нему то высокой грудью, то волнующе упругим бедром, и вывороченные губы Алсения ласково коснулись ее уха:

— Ах, Тамара, вы восхитительны.

С фронта врубился черножопый, в цвет попал: нынче в натуре была она не чеканка какая-нибудь шелудивая, а чамовитая изенбровая бикса, слегка путанящая на пользу отечества: маникюр, педикюр, эпиляж, макияж, частокол доведен до нужных кондиций, даже волосня на лоханке особым образом подстрижена и надушена. Не сразу, конечно, удалось так высоко взлететь, всякого дерьма нахлебалась вволю.

Года два назад все бановые биксы на Московском вокзале попали под облаву. Пашку откомандировали на сто первую версту — кукурузу разводить, а Крысу отмазал субчик один, с тем чтобы фарт свой та отработала передком. Вскоре он отпулил ее в счет замазки центровому халдею Абрашке, успешно совмещавшему профессию шестерки со статусом валютного шмаровоза. Нахватавшись верхов, стала Крыса потихоньку путанить, однако, как говаривали древние, все в этом мире течет, все изменяется. На шмаровоза наехали менты, и он отчалил в места не столь отдаленные, а Ксюха доблестно влипла в дерьмо покруче: свой недремлющий глаз на нее положили чекисты.

Когда однажды коленно-локтевым манером ублажала она заморского гостя, внезапно щелкнул замок и в номер пожаловала делегация — два хобота с хмарой.

— О, майн готт! — Фирмач поперхнулся, сразу утратив потенцию, и со страху едва не накрылся копытами. Однако по нему лишь скользнули косым взглядом, в оборот взяли Крысу. Навели с ходу шмон, надыбали две сотни баксов — вот лимонка позорная, не успела слиться! — и, выведя из позиции прачки, повезли на черной «Волге» в дивное серое здание. Говорят, такое высокое, что из подвалов его видна Колыма.

«Писец приканал, затрюмуют за грины». Крыса приготовилась к самому худшему, даже пустила скупую девичью слезу, однако вышло все наоборот. Привели ее в кабинет совсем не страшный: фикус разлапистый в бадье, вождь бородатый в рамке со стены смотрит. Выслав хаверов за дверь, тетка усадила Ксюху перед собой, мол, тащишь ли, лакшовка, куда попала? А чтобы та надолго в распятие не впадала, представилась: