Юрий Шушкевич - "Вексель Судьбы" (книга первая)

• Название: "Вексель Судьбы" (книга первая)
• Автор: Юрий Шушкевич
• Жанр: Научная Фантастика

В основе сюжета - судьба двух советских разведчиков-диверсантов, которые в результате хронопортации переносятся из 1942 в 2012 год. В нашем сегодняшнем мире им удаётся быстро "акклиматизироваться" и стать участниками многочисленных событий, связанных с розысками исчезнувшего за рубежом крупного царского вклада. Однако вместо капиталов, лёгших в основу мировой финансовой системы и с известных пор правящих миром, героям романа удаётся обрести сокровища иного рода. Роман интересен многочисленными историческими коллизиями и футурологическими прогнозами, которые, будучи преломлёнными в сознании людей первой половины XX века, зачастую раскрываются с неожиданной стороны.

---

При обследовании чулана, который удалось подсветить через дверной проём настольной лампой, наших друзей ждала поистине желанная находка -- в углу валилась забытая или брошенная кем-то почти новенькая синяя куртка. На рукаве золотой нитью было вышито слово "Охрана" и ниже располагался шеврон, чем-то отдалённо напоминавший эмблему НКВД.

-- Всё как вы желали, товарищ лейтенант госбезопасности! Форма получена, можем легализоваться!

-- Ты, Петрович, уже не в первый раз меня в звании повышаешь. Накажут за самоуправство!

-- А я бы вот даже хотел, чтоб наказали... Но вот незадача -- не накажут! Нет в живых уже никого из наших , кто бы смог наказать. Так что если просто "лейтенант" тебе не нравится, то считай, что глотаю слово "младший".

-- Но тогда ты сам-то кто теперь -- младший лейтенант? Или сровняем звания?

-- Не надо ничего ровнять. "Младший лейтенант" -- ведь это какое-то мальчишество, какая-то несуразность... Я был сержантом, и сержантом остаюсь. А ты -- лейтенант. И точка.

-- В таком случае, товарищ сержант, слушай мое указание. Отправляемся в город на рекогносцировку. Я одеваю куртку и работаю под легендой современника. А ты меня прикрываешь из укрытия. Пойдёт?

-- Пойдёт.

Алексей надел синюю куртку, которая настолько преобразила его, что Петрович даже присвистнул от изумления.

Спустя минуты они вышли из своего нового пристанища и по плавно изгибающейся насыпи железнодорожной ветки вернулись к главным путям киевской дороги. Петрович спрятался в кустах у грязного и наполовину поломанного забора, а Алексей, спокойно оглядевшись по сторонам, пересёк рельсы и уже спустя минуту был на небольшой площади перед станцией.

Часы показывали без четверти восемь, на площади было безлюдно. Следуя привычке разведчика, Алексей некоторое время постоял под сенью жалкого, не желающего распускаться после зимы высокого кустарника, внимательно вглядываясь в два проехавших по улице автомобиля и одинокого пешехода, торопливо перебегающего площадь с противоположной дальней стороны. Всё было спокойно, если не сказать -- безжизненно. Тогда он поглубже засунул руки в карманы куртки, пересёк проезжую часть и, не торопясь, зашагал тротуару вдоль жилых домов.

Поскольку в восемь должны были открыться булочные, он решил сперва заглянуть в одну из них. Трудно было придумать что-то более будничное, чем покупка хлеба, и за этим делом он намеревался совершить своё первое пробное прикосновение к московской жизни.

Однако, не обнаружив ни одной булочной, он решил заглянуть в застеклённый киоск со странной вывеской "Хлеб -- Продукты" и чуть ниже под ней -- "Пиво. Квас. Открыты в любой час -- 24!" За скрипучей дверью держался резкий дрожжевой запах пива и старой колбасы. У прилавка дремала женщина с восточными чертами лица в несвежем халате, натянутом поверх тёплого шерстяного свитера. Сонным взглядом она встретила Алексея и, убедившись что покупатель ещё только собирается выбирать, демонстративно отвела взгляд в сторону и протяжно зевнула.

Алексею предстояло максимально быстро, не выдавая своего незнания, выбрать и назвать продавщице какую-то еду, и при этом уложиться в пятьсот рублей: эту красноватую бумажку, неожиданно вчера подаренную ему полицейским, было решено употребить на продукты, а образовавшиеся у Петровича три тысячи сохранить в качестве резерва -- ведь значительно важнее, чем достать еду, было приобрести новую одежду или иметь возможность заплатить за проезд в городском автобусе или в метрополитене.

-- Здравствуйте, -- сказал Алексей продавщице, -- дайте мне две булки и полкило колбасы.

-- Колбасы в развес нет. Нарезку выбирайте, -- меланхолично ответила продавщица, кивнув куда-то в сторону прилавка.

"Ну вот, уже и попался на мелких бытовых деталях! -- подумал про себя Алексей. -- Ну где же, где же это то, что сейчас называется нарезкой?"

Наконец, он обнаружил нечто, напоминающие ломтики бекона, обтянутые блестящей прозрачной плёнкой, и попросил продавщицу дать ему две упаковки. Ничего не ответив, продавщица вынула две упаковки из стеклянного холодильного шкафа, наличие которого в этом затрапезном месте неожиданно привело Алексея в восхищение: ведь до войны холодильные витрины можно было встретить разве что в лучших московских гастрономах!

-- И ещё две бутылки молока, пожалуйста!

-- Два пакета? -- переспросила продавщица?

-- Да, да. Два пакета...

Выставив на прилавок два бумажных кирпича прямоугольной формы с изображением коровьей морды, продавщица затем достала с полки две завернутые в целлофан круглые румяные булочки с искрящимися поверх кристалликами сахара.

-- Хорошо, -- сказал Алексей, -- только мне ещё вот эти две... -- с этими словами он вжал палец в стекло витрины, опасаясь в очередной раз ошибиться, -- вот эти две белые булки.

-- Батоны, что ль?

Алексей согласно кивнул. Затем он с изумлением увидел, как вместо того, чтобы исчислить стоимость покупки на костяшках счётов, продавщица стала нажимать на кнопки какого-то вычислительно устройства, после чего, в очередной раз зевнув, объявила:

-- Четыреста семьдесят рублей.

Названная продавщицей цена покупки поразила не столько дороговизной вполне заурядной снеди, сколько тем, что разрушала дальнейшие планы Алексея по посещению других торговых мест. Однако делать было нечего, он протянул купюру и, стараясь выглядеть весело и немого развязано, сказал:

-- Авоську забыл. Заверните, пожалуйста!

Продавщица, положив сдачу, удивлённо подняла глаза:

-- Я не заворачиваю. Пакет -- десять рублей.

Не дожидаясь ответа, она забрала назад рыжую монетку и метнула на прилавок хрустящий жёлтый пакет. Алексею потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться, как пользоваться этим незнакомым пока что предметом упаковки, и эти мгновения показались ему долгими минутами, полностью изобличающими его неведение современной жизни. Попрощавшись коротким кивком головы, он забрал продукты и быстро вышел на улицу.

Теперь, неся жёлтую продуктовую сумку, он чувствовал себя значительно уверенней: не было неловкости от рук, спрятанных в высоко сидящие карманы, и не нужно было придумывать и изображать никакого специального смысла: гражданин просто купил еду и куда-то её несёт -- мало ли куда и зачем? Он решил пройтись внутрь жилого массива по одной из боковых улиц. Перед тем, как свернуть туда, Алексей остановился и развернулся на несколько секунд в сторону железной дороги -- это был условный знак для "прикрывающего" Петровича о том, что "объект прикрытия" самостоятельно и по доброй воли удаляется из зоны обзора, однако вскоре предполагает вернуться на ту же точку.

Прогулка по кварталу прошла спокойно. Алексей вышел на новую, значительно более оживлённую улицу, имевшую наименование Большой Очаковской, и некоторое время с интересом рассматривал модели проносившихся мимо него автомобилей и автобусов. Внимание привлекли похожие на ученические пеналы узкие и высокие многоэтажные дома и необычные по меркам прошлой жизни уличные светильники. Убедившись, что поблизости не наблюдается ни одной магазинной вывески типа "Одежда" или "Обувь", где можно было бы прицениться с современному облачению, он, посмотрев на часы, двинулся назад. На часах было двадцать минут девятого.

Проходя мимо станции, внимание Алексея привлекла отъехавшая от газетного киоска легковая автомашина, из которой выгрузили несколько упаковок товара, после чего женщина-киоскёрша принялась заносить их в киоск через приоткрытую дверь. Когда автомобиль, дыхнув в лицо Алексею необычным выхлопом с запахом миндаля, свернул в боковой проезд и скрылся из глаз, Алексей боковым зрением увидел, как возле киоска, откуда ни возьмись, образовались два подозрительных смуглолицых низкорослых типа в тёмной одежде и чёрных вязанных шапочках, надвинутых по самые брови. Один из них сзади подскочил к пожилой киоскёрше и, обхватив одной рукой за грудь, другою придавил её рот; в это же момент второй злоумышленник проник вовнутрь киоска и начал, лихорадочно озираясь, что-то в нём искать -- скорее всего, оставленную киоскёршой выручку.

Не раздумывая ни секунды, Алексей развернулся и уже спустя мгновение был на месте грабежа. Первым делом он постарался освободить женщину от насевшего преступника, для чего известным по спецподготовке особым болевым приёмом в области шеи заставил того вскрикнуть, захрипеть и разжать объятия. Женщина выскользнула из его рук и смело бросилась к киоску, откуда тотчас же выбежал и пустился наутёк второй злоумышленник. Одной рукой удерживая за спиной вывернутый до упора локоть низкорослого и тяжело дышащего налётчика, а другой продолжая наколнять его шею, Алексей намеревался обездвижить и задержать негодяя, однако тот совершенно неожиданно, оперируя свободной рукой, смог извлечь нож и, изловчившись, ударил им Алексею в бедро. От внезапной боли Алексей ослабил захват, грабитель вывернулся и убежал.