Торн Стюарт - Дары зингарцев

• Название: Дары зингарцев
• Автор: Торн Стюарт
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он говорил о трех молодых девушках, которых, забредя по своему обыкновению в глушь от стоянки, встретил у лесного ручья.

Это были невинные, изящные создания, в той поре очарования юности, когда даже уродливая черточка красит женщину, потому что дышит свежестью и простотой.

Римьерос попытался с ними заговорить, но девушки прятались друг за друга, страшась бежать и еще более страшась остаться. На вкус принца их одеяние больше подошло бы мальчикам, ибо состояло из белоснежных брюк и рубашки самого простого покроя, какой только можно придумать.

Он сам не знал, чего хотел от них добиться. Быть может, просто приветливого слова. Но глаза его сверкали так грозно, а вид был так устрашающ, что девушки, тихонько вдруг заплакав, одна за другой разделись и легли у его ног лицами прямо в дорожную пыль.

Ему не понадобилось знать кхитайский язык, чтобы понять, что они хотели сказать ему этим. В ужасе от того, что все и везде в этой стране будут воспринимать его как насильника и захватчика, он бежал от них, плачущих и покорных. Он знал, что теперь никогда не сможет поднять руку на женщину, и из этого следовало, что раньше - мог, просто ни разу этим не воспользовался.

Позже, когда подобную пантомиму ему разыграла целая деревня, он отнесся к этому гораздо спокойнее. Найдя среди лежащих тел деревенского старейшину, он попытался заговорить с ним сперва по-зингарски, затем по-аквилонски и наконец, отчаявшись, по-турански - и, к собственному изумлению, добился ответа. Старик сел прямо посреди дороги и, покачиваясь в такт своим словам, тонко пропел: - Наш кайбон гибнет, значит, пришла пора и нам гибнуть вместе с ним. Пройди по нашим телам, чужестранец. Иначе ты не пройдешь через нашу деревню. Мы не можем противостоять тебе, но, чтобы добраться до Тай Чанры, твоим воинам придется ступать по головам детей, стариков и женщин - или искать другую дорогу. Пройти было и в самом деле невозможно. Принц попытался было применить плети, но долго не смог выдержать - уж слишком это походило на истязание. Он свернул с дороги и повел армию через джунгли. Он был почти уверен, что придя в Тай Чанру, застанет то же зрелище - ряды неподвижных тел. Что бы он тогда сделал, он так и не смог придумать, а потому, после первой вспышки ярости, даже вздохнул с некоторым облегчением. Полуденное солнце нагревало золотую крышу, воздух столбами поднимался от нее, так что казалось, будто золото плавится и медленно отекает вниз. Но даже этого явного сокровища Римьерос не тронул. Теперь он хотел только одного: понять. Что такого особого в этом человеке, их кайбоне, за которого они все готовы лечь лицом в пыль, только бы чужестранец до него не добрался? Какую силу надо иметь правителю, чтобы вызывать такую любовь? При дворе императора говорили, что он много лет болен, что магия его, если и была когда-то, ныне иссякла. "Какой бы силой он ни обладал, призрачной или реальной, думал теперь Римьерос, - но кайбон Тай Цзона достоин восхищения, как достоин восхищения и тот варвар-киммериец - хотя, конечно, плахи и палача он достоин куда больше." - Дворец пуст, государь, - доложил один из рыцарей. - Вот и хорошо, - задумчиво отозвался Римьерос и, заметив устремленный на него недоумевающий взгляд ответил с печальной улыбкой: - Ну, посудите сами, Родерго, что бы мы стали делать с ними, даже если бы нашли кого-нибудь? Рыцарь воспринял его слова как удачную шутку и потом весь вечер перессказывал ее у костров. А принц поднялся с места и разыскал Марко да Ронно. - Барон, - сказал он старому солдату, совершенно сбитому с толку и обескураженному всем происходящим, и от этого даже словно бы разом состарившегося на добрых десять лет. - Я беру две повозки и дюжину рыцарей и отправляюсь к тому храму, про который мне говорил Ян Шань. Если я и там ничего не найду - что ж, значит, такова воля Митры. Вы здесь дожидайтесь меня три дня, если не вернусь - уходите. И смотрите, будьте осторожны. Этот город все-таки обитаем, хоть и кажется опустевшим. Да Ронно, окончательно переставший узнавать своего взбалмошного принца, который за последние несколько дней менялся прямо на глазах, молча и почтительно поклонился. Римьерос же, и не подумав объяснить ничего больше, взял людей и направился на юго-восток. Храм они нашли только к вечеру, изрядно проплутав. Лианы и кустарники так густо заплели его стены, что дверной проем пришлось прорубать мечами. Изнутри в лицо принцу пахнуло затхлой сыростью. Заготовив факелов, они начали спускаться по широким замшелым ступеням. Всюду царила гниль и плесень, прямо из камней росли мерзкие, бесцветные грибы. Но чем дальше они продвигались вглубь низкого коридора, тем ярче горели факелы и суше становился воздух.

Они шли, казалось, целую вечность. Странно, но Римьерос был уверен, что снаружи храм казался гораздо меньше.

Коридор оборвался внезапно, и только по исчезнувшей вдруг пляске теней по стенам они поняли, что вступили в какой-то огромный зал, где тщедушный свет факелов не мог разогнать тьму так же, как не может дюжина людей насытится крошкой хлеба.

- Потушите факелы, - распорядился Римьерос. - Мне кажется, я вижу свет, он идет откуда-то сверху.

Свита подумала, что принц их, похоже, лишился рассудка, но возражать не посмела. Какое-то время никто не мог различить даже собственных рук в кромешной тьме. Но потом все едва ли не одновременно подняли глаза вверх, к невидимому куполу - и увидели звезды.

Это были не просто созвездия чужого, незнакомого неба, нет, это было что-то гораздо большее.

Герцог Лара вспомнил, как услышав мальчишкой, что со дна колодца можно даже среди бела дня увидеть звезды, едва не погиб, спустившись в замковый источник, дна которому никто не знал. Его тогда еле вытащили - мокрого, промерзшего до мозга костей. В тот же вечер он свалился с жесточайшей лихорадкой - и бредил звездами, что мерцают на дне колодца.

И вот теперь он стоял на дне, наверное, самого глубокого колодца на свете. Гигантская труба башни с проломившимся куполом была невидима в темноте, и край ее угадывался только по тому, что ограничивал звездный круг, раскинувшийся над головой ошеломленных людей. Они стояли, онемев, подавленные этим величием и бесконечностью, словно никогда раньше не видели звездного неба.

О, нет, сказал себе Римьерос, такого звездного неба не видел еще никто и никогда. Словно сверкающая алмазная пыль вихрилась у него над головой. Звезд было неисчислимое множество, даже летней ночью в кордавской гавани невозможно было увидеть столько звезд. Самые крупные сияли, как огромные бриллианты, переливаясь каждая собственным светом - красным, зеленым, лиловым. Приглядевшись, Римьерос увидел, что рисунок созвездий и сияющих туманностей непрестанно движется, меняясь, но движется не так, как обычное звездное небо - вокруг Полярной звезды, - а так, как движутся и меняются облака, когда ветер несет их по небу. Эта звездная река была живая, она текла, она несла свои воды в какие-то иные миры.

- Хотел бы я знать имя того бога, которому был посвящен этот храм, - пробормотал Римьерос. Оглядевшись, он увидел застывших вокруг в немой неподвижности людей и разбил чары, крикнув: - Ола! Очнитесь! Это дивное место, но не можем же мы стоять тут всю жизнь!

Рыцари и оруженосцы зашевелились, выходя из оцепенения, Римьерос, ошарашенный, но от того старавшийся выглядеть еще более деловитым и собранным, чтобы не дать повода к панике, сухо раздавал приказания:

- Зажгите факелы, или мы ничего здесь не сможем найти. Найдите, где кончается этот зал и идите вдоль стен. Оглядывайте каждую нишу. Мне нужна дверь или проход или что-то в этом роде.

Дверей и проходов оказалось даже несколько, и Римьерос осмотрел каждый из них, но ни один не вел в анфиладу уменьшающихся залов, о которой говорил ему Ян Шань. "...Дальний зал, самый дальний, там стоят вдоль стен четыре саркофага. Вы откроете шкатулку посреди этого зала." Римьерос откуда-то знал, как они должны были выглядеть.

Наконец отыскалась еще одна дверь, заваленная грудами мусора, камнями и невесть откуда взявшимися здесь ветками. Римьерос велел расчищать проход, и вскоре, еще до того, как дверь открылась, уже ясно видел: это то, что он искал. Ощущение было схоже с полузабытым воспоминанием или сном - что-то неуловимое, как выдохшийся запах или эхо музыки. После недолгих совместных усилий подход к двери был расчищен. После этого на нее, поплевав на ладони, навалилось трое самых дюжих оруженосцев - и едва не упало внутрь открывшегося зала, потому что дверь подалась с неожиданной легкостью. - Ждите меня здесь, - велел Римьерос и достал из заплечного мешка ларец.

- Но принц, - попробовал возразить кто-то. - Там же может быть опасно... Позвольте, кто-нибудь пройдет первым или хотя бы разрешите идти с вами! Мы не пустим вас одного! - Я пойду один, - холодно возразил герцог Лара. - А вы останетесь здесь и горе будет тому, кого я, возвращаясь, увижу по эту сторону двери! Он произнес это "возвращаясь" с такой уверенностью, что рыцари отступили. Взяв в одну руку шкатулку, а в другую - факел, Римьерос шагнул через порог. Свита его с тревогой наблюдала за тем, как удаляется пятно света и все ближе подступают к смельчаку тени и блики, пляшущие по стенам. Римьерос насчитал пять залов, последний из которых, похоже, был ровно в два раза меньше первого. Здесь правильным квадратом, по-видимому, соотнесенносму со сторонами света, стояли простые каменные плиты, напоминавшие саркофаги лишь формой и материалом. Римьерос последовательно осмотрел каждую плиту и убедился, что это - монолиты, без всяких признаков щелей или крышек. Выдя на середину комнаты, он воткнул факел в щель в полу и еще раз осмотрелся. Теперь он видел, что все плиты вытесаны из разного камня. Здесь был зеленый, с темными прожилками нефрит, пестрая, похожая на узоры лишайника на камнях, яшма, был белоснежный мрамор, словно светящийся а темноте собственным светом, и черный и прозрачный, как прозрачен подтаявший лед, обсидиан. Все плиты были одинакового размера, и размер этот действительно в точности совпадал с размерами могилы. В высоту они доходили Римьеросу чуть выше колена. - Что ж, попробуем, - проговорил он, бодрясь. Нельзя сказать что ему было страшно - нет, скорее немного зябко.