Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида!

• Название: Будь проклята Атлантида!
• Автор: Сергей Житомирский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992
• ISBN: 5-235-01317-4

Жуков В. Н., Житомирский С. В. Будь проклята, Атлантида!: Роман. — М.: Мол. гвардия, 1992. — 319[1] с. — (Б-ка сов. фантастики).

Действие романа разворачивается в ледниковую эпоху, среди холмов средиземноморской тундры и на широких склонах Северо-Атлантического хребта, который по воле авторов в то время не был подводным, а служил колыбелью древнейшего в истории государства — Атлантиды.

В центре сюжета история юного дикаря, попавшего в рабство к атлантам. Жизнь первобытных племен и покорившей их цивилизованной державы, поиски ученых Атлантиды, история, которая через много веков станет основой древних мифов, любовь, ощущение надвигающейся катастрофы составляют содержание книги. Смысл ее в борьбе зла и добра, безумия и разума, эгоизма и жертвенности.

---

Заскрипела дверь. Пеласг свернул в угол, к миске с едой, а Ор, еле волоча от усталости ноги, подошел к Агдану, ожидая повелений.

— Понял, как делить уроки? Тогда возьми, — подкормчий кинул новому писцу листы, — проверь, исправь и перепиши.

— Куда переписать?

— Туп-пая скотина! Не видишь — одна сторона чистая! На нее перепишешь, потом с этой слижешь!

Ор склонился над листами, а Агдан, скрипя половицами, вышел подышать вечерней прохладой. Звезды густо высыпали над Каналом, перемигиваясь с кострами вокруг частоколов. Где-то тихо выл волк, жалуясь на унылую судьбу сторожевого зверя.

— Ну, — сказал Агдан. — С этим скотом, глядишь, поживу как человек. Надо только соблюсти меру: не разбаловать, но и не забить до смерти.

Сотни тысяч людей, выполняющих для Небодержца его подвиг, были сбиты в простую, грубую, но надежную систему. Великий Кормчий Канала Ацтар, озирая работы со своей Башни, раздавал повеления и угрозы кормчим краев. Каждый из них делил задания и проклятия между двумя десятками кормчих ладей. Те передавали урок и заряд злобы подкормчим наделов, подкормчие — надсмотрщикам. Набрав силу, волна заданий и злобы обрушивалась на рабов. Беспомощные перед копьями стражей и клыками зверей, они могли отдать эту злобу лишь земле и камню. Так локоть за локтем росла вширь и вглубь гигантская рана на теле Срединной земли.

Поэтому каждое утро Ор под ругань Агдана и свист плетей нарезал землю для сотен, считал сломанные лопаты и писал прошения о новых, вызывал мамонтов убирать глыбы, мерил локти и охваты.

— Еще! Еще! — тряс кулаком Агдан. — Еще! — грудью лез на Агдана кормчий ладьи. — Еще! — с тихой угрозой говорил кормчему Глава края…

С горьким смехом вспоминал Ор надежды Иллы, что здесь он совершит подвиг, который соединит его с любимой. Нет, здесь было место лишь Подвигу Подпирающего. Для остальных Канал был проклятой, бессмысленной, иссушающей ум и силы погоней за охватами н локтями, погоней, которой, казалось, никогда не придет конец.

Вскоре хозяин перестал проверять, как Ор считает охваты, делит урок между днями и сотнями. Он мазал краской свой бронзовый знак и прикладывал к листу, после чего тот становился повелением или доношением. А у Ора подсчеты, замеры, споры с сотниками, придирки хозяина пожирали дни, не оставляя ни времени, ни сил думать, чувствовать, мечтать. Лишь ранним утром, когда он шел размечать ломти, душа его чуть оживала.

Никогда в жизни Ор не был так одинок. Атланты и рабы смотрели на него с презрением и ненавистью. Писцы и прислужники подкормчих, казалось, были ему ближе других. Но гию претило их раболепство перед хозяевами, похвальба украденными кусками и хозяйскими обносками. Сам он считал, что лишняя оплеуха лучше лишнего поклона, и в ответ на проклятия и удары хмуро молчал.

Единственным, кто отнесся к нему дружелюбно, оказался, как ни странно, Сангав — умелец при кормчем ладьи. Этот круглолицый весельчак следил за работой на всех наделах, ведал починкой инструмента. Впервые увидев Ора с листами и щепками, он хлопнул себя по бокам и долго заливисто смеялся. Ор уже привык к такому веселью при виде гия-писца и спокойно ждал, когда атлант утихнет. Они обошли надел, и Сангав долго объяснял, как копать сточные канавы, чтобы осушить раскисшую от дождя землю.

Ор, научившийся делать водяные тропы в общине на Рониоме, переминался с ноги на ногу возле говорливого атланта.

— Ты что не слушаешь, гий?! — рассердился умелец. — Непонятно, что ли?

— Почему непонятно? Вода всегда бежит вниз. Помочь ей легко.

— Всегда? — прищурился атлант. — Не скажи, писец. Умеючи ее можно заставить бежать и вверх.

Как-то Ор понес сдавать сломанные наконечники лопат и ломов. В сопровождении стража он вошел в огороженный двор, где под навесами рабы мастерили корзины и лопаты. Из приземистой постройки слышался звонкий стук, а отверстие в крыше извергало удивительный зеленый дым. Сдав бронзу хранителю, Ор собрался уходить, когда во двор трусцой вбежал Сангав. Заметив Ора, он на бегу махнул ему рукой, но в дверях дымящей землянки обернулся:

— Хочешь, гий, посмотреть, как плавят бронзу?

У Ора загорелись глаза. Они вошли в дымное помещение, в конце которого играло удивительно белое пламя и слышалось громкое сопение. Ор очень удивился, когда вместо неведомого чудовища увидел двух потных либов, которые сжимали и растягивали бурдюки, зажатые между качающимися досками. Воздух со свистом выходил из глиняных трубок, погруженных в очаг. Над ним в толстой каменной чаше морщилась огненная жидкость, подернутая зеленоватым паром. Это было полно тайны и явно связано с колдовством…

— Да! — вспомнил Сангав. — Я же обещал тебе показать, как вода бежит вверх. Ну-ка пойдем!

Спотыкаясь о куски запекшейся глины, Ор прошел в угол к большому чану с водой. К нему было прислонено непонятное орудие — кожаный мешок с трубкой и двумя дощечками. Сунув камышину в воду, умелец стал растягивать дощечки. Сплюснутая кожа расправилась, атлант вытащил трубку из воды и… Застигнутый врасплох, Ор подскочил, когда в лицо ему ударила струя из трубки. Атлант хохотал:

— Это не забава, — пояснил он. — При работе с бронзой рабов надо обливать, иначе упадут от жары и все испортят. А то и подохнут! — добавил он для ясности.

На сей раз гийское упрямство оказалось сильнее первого правила рабской жизни:

— Вода не сама побежала наверх, — сказал Ор, отряхиваясь, — ты ее сосал как мамонт, когда он хочет полить себе спину.

— Строптивый козел! — в голове атланта звучало одобрение. — Ну, поглядим, что ты скажешь на это…

Умелец распахнул куртку и расстегнул пояс на кожаных штанах. Пряжка была бронзовая, в виде змеиной головы с глазами из синих камешков, а поясом служила цельная змеиная кожа.

— Что скажешь: может эта змейка сама сосать воду, как мамонт?

— Я думаю, не может, — осторожно ответил Ор.

— Смотри! — Сангав опустил пояс в чан, пережал пальцами конец, потом наполовину вытянул змею из воды и перекинул через край. Из обрезанного хвоста выпрыгнула струйка воды и полилась, растекаясь по глиняному полу. Насладившись изумлением гия, умелец вынул змею из воды.

— Ну, — сказал он, — видел? Сосала не хуже мамонта.

— Она, наверное, заколдованная! — сказал Ор, с уважением взирая на змейку. Сангав пожал плечами.

— Любая будет сосать. Можно взять кишку или сшить из кожи. Так сказано в листе о тайнах воды!

— Листы о тайнах! И ты все их читал?

— Не-ет, — засмеялся умелец, — все прочесть пяти зим не хватит. Да многих и нет нигде, кроме Долины Древа. Я там был, — продолжал он с гордостью, — у самого Феруса. Вот человек! Ведь это он придумал водососные башни, а Кеатл только построил. Это тебе не змея. Знаешь, как убирается из канала вода? Силой морских волн и приливов. А без них пришлось бы тысяч сорок поставить отчерпывать… Однако тебе о них знать ни к чему! — спохватился он, к огорчению Ора. — Беги, Соломенная Грива, а то тебе хозяин таких тайн на спине понарисует!

Минула пора жары, настала осень и незаметно переползла в зиму. Ледяной восточный ветер покрывал израненную землю снегом. Когда его сменял сырой ветер с запада, все тонуло в холодной скользкой грязи. Много закоченелых трупов уволокли за зиму к звериным загонам. Когда под весенним солнцем вода стала прорезать морщинки в боках канала, Ор едва поверил, что целый год, луна за луной прошел с тех пор, как он впервые услышал отдаленный гул Подвига.

Тейя спела колыбельную Ириту и сидела в своей комнате, обдумывая, с чем выйдет завтра на пир, куда ее пригласили.

— Госпожа, — приподнял занавесь либиец, — тебя хочет посетить мужчина. — Тейя поморщилась: еще один будет предлагать покровительство. — Его имя Палант из Долины Знания.

— Палант! — Тейя радостно ахнула. — Введи его скорее!

— Вот мы и встретились, — проговорил Палант, разглядывая Тейю. — Но я вижу, став большой певицей, ты за эти годы так и не выросла.

— А ты не округлился, как полагалось бы усидчивому мыслителю. Все такой же тощий.

— Прости, что я так поздно. С утра в Атле полдня болтал со своим приятелем Ситтаром, но только к концу дня он упомянул о тебе, потом рассказал о твоей жизни и даже объяснил, как найти. Конечно, в ответ на мои просьбы.

— Ситтар? Не знаю такого.

— Разве знаменитость может знать всех своих поклонников? Ситтар интересный человек, кстати, тоже из Умизана. Он был купцом, торговал с яптами, потом служил переводчиком во время путешествия Промеата по их земле. А теперь имеет в Атле лавку— покупает смышленых рабов, учит их ремеслам и продает за высокую цену. Я заказывал у него товар…

— А зачем тебе рабы? — перебила Тейя.

— Готовимся в путь на оленях за Ледяную стену и решили взять несколько гиев. Знаешь, я о тебе всегда помнил с тех пор, как услышал твою песню в Ан-жиере, но, посуди сама, искать встреч с подругой Италда не очень-то хотелось…