Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида!

• Название: Будь проклята Атлантида!
• Автор: Сергей Житомирский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992
• ISBN: 5-235-01317-4

Жуков В. Н., Житомирский С. В. Будь проклята, Атлантида!: Роман. — М.: Мол. гвардия, 1992. — 319[1] с. — (Б-ка сов. фантастики).

Действие романа разворачивается в ледниковую эпоху, среди холмов средиземноморской тундры и на широких склонах Северо-Атлантического хребта, который по воле авторов в то время не был подводным, а служил колыбелью древнейшего в истории государства — Атлантиды.

В центре сюжета история юного дикаря, попавшего в рабство к атлантам. Жизнь первобытных племен и покорившей их цивилизованной державы, поиски ученых Атлантиды, история, которая через много веков станет основой древних мифов, любовь, ощущение надвигающейся катастрофы составляют содержание книги. Смысл ее в борьбе зла и добра, безумия и разума, эгоизма и жертвенности.

---

Около места, куда они выехали, русло было глубже, и там блестело озерко, из которого поднималась огромная башня. Широкая стена тянулась вдоль берега Канала по краю перемычки и соединялась с другой такой же башней, выступавшей из моря. Ор видел, что вода в озерке стоит намного ниже уровня моря. Из башни доносились какие-то странные звуки — чудовищные вздохи, стоны, бульканье…

— Что это? — ужаснулся Ор.

— Водососные башни, — Ип пренебрежительно махнул рукой. — Говорят, туда посажены великанские мамонты, которых заставили осушать канал. Но никто не видел, чтобы их кормили. Колдовство!

Они ехали по обезображенной земле мимо частоколов с невысокими башнями на углах, конюшен, складов, медвежьих загонов. Быстро темнело. Из-за холмов донесся слабый протяжный голос трубы, и тут же справа и слева по всей долине зарокотали барабаны. День кончился.

В оседающих клубах пыли люди сбивались вереницами на дне русла. Вокруг вспыхивали факелы. Под щелканье бичей и рычанье волков рабы брели вверх, к огороженным частоколами дворам.

Впереди на гребне пологой гряды поднималась высокая башня, ступенчатая со стороны дороги и отвесной стеной обращенная к руслу. Это была резиденция Исполнителя Подвига титана Ацтара. Там наверху он принял у писца полоску кожи, покрытую знаками:

«Исполнитель Подвига доносит: к началу луны Западных ветров с южной стороны семь стадий полностью прокопали и восемнадцать — на полглубинп. На северной стороне… На средних наделах…»

Просмотрев числа, Ацтар вернул доношение.

«Хроан будет доволен, — подумал он, подходя к окну башни, — сделали много». Титан отдернул занавес на окне, и на него поплыл снизу тяжелый гул. На дне гигантской рытвины, видной из края в кран, копошились несчетные массы людей. Слева, отделенный от канала перемычкой, простирался Западный океан, справа через холмы проглядывал Восточный. Скоро свершится невиданное: океаны соединит сделанная людьми река.

— Справедливо ли? — пробормотал он. — Боги зачтут этот подвиг Хроану. А ведь совершаю его я!

Тех, кто копошились в клубах пыли под его ногами, титан в расчет не принимал.

Агдан и Тарар старались не глядеть на окружающее. Опять постылая работа, грубая еда, жалкое жилье, жизнь, лишенная всех удовольствий, которые придают ей вкус! Повозка остановилась у низкого строения. Агдан пнул дверь, ведущую в длинную низкую комнату. За луну, что приятели провели в Атле, ничего не изменилось в жилище двенадцати подкормчих седьмой ладьи Восточного края. Как прежде, дым мешался с запахом бараньего жира и грязных тел. В середине кривился дощатый стол с мытыми листами повелений и доношений, у порога валялись циновки и облезлые шкуры — постели рабов.

У дальней законченной стены громоздился очаг. Сгорбленный раб раздувал в нем огонь. В длинных стенах справа и слева были завешанные кошмой входы в спальни подкормчих. Тарар, откинув кошму, вошел в каморку, которую они делили с Агданом. Тот, зацепившись за порог, хрипло выругался и шагнул вперед. Рабы внесли вещи.

— Живей, скот! — Агдан пнул либийца, развязывающего тюк.

— Мигом, хозяин! — рванув зубами ремень, Ип развернул на дощатом ложе меховую постель. Агдан повалился на нее, не снимая сапог.

Тарар поморщился: подкормчий, а так и остался мужланом! Сам он уже переоделся в чистое и мыл руки в поданной яптом миске.

Вернувшись в большую комнату, рабы подошли к очагу, у которого дряхлый япт кидал в котел куски мяса.

— Не будь бит! — приветствовал повара Ип. — Давай другой котел: сегодня наши угощают господ столичной едой.

Старик поднял слезящиеся от дыма глаза:

— Возьми посуду под навесом. А это, — он кивнул на мясо, — сами съедим! — и его серое от старости лицо сморщилось в улыбке.

У входа раздался топот, хриплые голоса, в комнату ввалились пыльные подкормчие. Столпившись у чана с фруктовым наваром, они хватали друг у друга чашу и пили, громко глотая. Один, с худым и белесым северным лицом, сделав пару глотков, плюнул и разразился проклятием:

— Чтобы брюхо разорвало тому, кто это варил! До чего опротивело проклятое пойло! Я успел забыть даже вкус некты… А-а, кажется, сегодня вспомню! — воскликнул он при виде вернувшихся. — Ну, рассказывайте, счастливцы, как позвенели кольцами.

— Мы счастливцы! — возмутился Агдан. — Кто может быть несчастнее тех, у кого отдых только что кончился!

Помогая готовить еду, Ор ловил обрывки разговора атлантов, которые у стола принюхивались к запаху столичных приправ. Тарар с Агданом рассказывали о боях зверей и о танцующих женщинах. Слушатели завистливо ахали.

Когда ароматный ишлох был разложен по мискам, появился бурдюк запретной некты. Каждому досталось всего по чаше, но с пепривычки подкорм-чие захмелели. Голоса стали громче, посыпались грубые шутки, встречаемые общим хохотом.

— Вот писец, о котором я тебе говорил, — показал Агдан соседу по столу, губастому южанину, на Ора. — Пусть дня три попасется при твоем пеласге, а?: Чего не поймет, я уж сам вобью плеткой.

— Ладно! — кивнул размягченный нектой и вкусными блюдами губастый. — Я скажу пеласгу.

Когда атланты разбрелись по комнатам, полтора десятка рабов сели на полу вокруг котла. Насытившись, они тихо заговорили на ут-ваау. Здесь были свои новости, свои печали и шутки.

Рокот барабанов за стеной перекатывался из края в край, словно сзывая на битву. Ор вскочил, спросонья нашаривая копье. Через приоткрытую дверь сочился бледный свет раннего утра. Рядом вылезали из-под облезлых шкур рабы подкормчих.

— Чтоб все краснорожие утонули в своем канале! — простонал Ип.

— В нем же нету воды, — возразил Ор.

— Ну, пусть пылью подавятся! — уступил либиец и заспешил на злобный рык проснувшегося Агдана.

— Надень это и не снимай, иначе пришибут стражи, — хозяин, зевнув, протянул Ору деревянный круг на ремне. На круге были большие красные знаки «Собственный раб подкормчего Агдана». У стола повар раскладывал жирную кашу по мискам атлантов. В углу дымилось корыто с зернами для рабов.

Один за другим атланты поднимались из-за стола и, вытирая руки о волосы, шли к двери. За некоторыми следовали рабы с кругами на шее. К растерянно топчущемуся Ору подошел беззубый пеласг:

— Идем. Хозяин велел показать тебе дело писца.

Жилище стояло совсем рядом с руслом. В клочьях утреннего тумана Ор увидел, как тысячи рабов вереницами сходят вниз по тропинкам, косо пересекающим борт канала. Спереди и сзади шли стрелки с волками. Уже звенели первые удары по камню. Вслед за молчаливым пеласгом Ор спустился до дна, к участку, отделенному от соседних веревками на колышках.

Рабы, ежась от утреннего холода, брали с повозки деревянные лопаты и кирки, окованные бронзой. Другие разбирали плетеные корзины из груды посреди участка. Пеласг толкнул озирающегося Ора.

— Надел, — коротко сказал он, показав на землю между веревками, — у твоего хозяина такой же там, — он махнул рукой влево. — Вот урок на пол-луны, — ткнул он в верхнюю строку знаков на широкой, грубо оструганной дощечке. — Кончится срок, придут мерщики. Сделано больше — хозяину бронза, тебе — пара кусков мяса; не сделали — ему попреки, а тебе плеть. Понятно?

Потом пеласг показал, как делить урок на дневные ломти, а каждый ломоть на доли для сотников. Весь день Ор ходил за немногословным наставником, постигая тошное дело писца. Пеласг замерял сделанное, передвигал работающие сотни; когда набиралась вырытая земля, выделял людей носить ее наверх корзинами. Несколько раз он улаживал ссоры между надсмотрщиками — каждый старался присвоить часть сделанного соседней сотней.

Наконец загремели барабаны. Рабы, шатаясь, потянулись вверх по тропе; писцы при свете воткнутого в землю факела замерили ремнем с узлами сделанное за день, разметили ломти на завтра.

Плетясь к жилью, Ор со страхом и омерзением думал о деле, которым ему суждено заниматься. Ругань хозяина, злоба надсмотрщиков, оскорбленных тем, что ими командует дикарь, презрение рабов… В сравнении с этим, счастьем казался труд на полях тихой горной общины. И ведь там была Илла. Как не похож на сестру вздорный, хвастливый Агдан!

Охрипнув от ругани, с рукой, ноющей от работы плетыо, подкормчий сидел у стола над листами своего надела. За эту луну заменявший его вестник — болтун и лентяй — запустил все дела. В записях ничего не сходится, землю рыли где полегче, сотники распустились — огрызаются как волки…

Заскрипела дверь. Пеласг свернул в угол, к миске с едой, а Ор, еле волоча от усталости ноги, подошел к Агдану, ожидая повелений.

— Понял, как делить уроки? Тогда возьми, — подкормчий кинул новому писцу листы, — проверь, исправь и перепиши.

— Куда переписать?