Стас Северский - Историк

• Название: Историк
• Автор: Стас Северский
• Жанр: Боевая фантастика

Ставший историком ушедшего человечества, Кот изучает мысленные отчеты бойцов и офицеров системы, уничтоженной войной. Работая с бригадой крыс, вскрывших данные архива Центрального управления службы безопасности рухнувшей системы, он узнает истории генералов и простых солдат, создававших и разрушавших этот мир — мир жизни. «Высокоинтеллектуальный» хищник вместе с высокоорганизованными крысами старается объять знания всего человечества.

Стремление к познаниям заводит отважного хищника в память верховного главнокомандующего одной из трех воюющих систем, открывая храброму зверьку период становления абсолютной власти генерала Снегова над тремя системами, объединенными им одним общим врагом, одной общей войной. Так смелый охотник на крыс заглядывает в разум великого диктатора обреченного человечества, вершившего судьбы людей, подчинившего пространство и время, утратившего сущность человека и ставшего богом, перейдя границы жизни и смерти, определенные понятием биохимии.

---

— Рано или поздно тебе все равно придется это сделать — ты для этого и сделан. Так сделай это сейчас, Шлак.

— Я думал, что в первый раз это будет не так ответственно, не так сложно и страшно! Нет, я не справлюсь!

— Иди потренируйся с моим компьютером. Нет, Шлак… Постой! Попробуй перехватить сигнал компьютера контроля.

— Пользы тебе от этого больше не будет.

— Будет, если ты заодно потренируешься внедряться в память и считывать данные.

— Ты меня так сразу в оборот не бери. Я же запутаюсь.

— И Радеев тоже запутается.

— Ой, Грабен, я уже запутался!

— Не будь такой бестолочью! Ты мне все карты спутаешь!

— Игральные или географические?

— Геополитические!

— Геополитика? А это что такое?

— Забудь Радеева! Просто, установи связь с северным укреплением!

— Ты ведешь слишком сложную игру с картами — еще и не с игральными, Грабен. Тебя за азартные игры привлекут.

— Чушь собачья!

— Может, я и «собака», но это не чушь. К тому же, ставки уж слишком высокие. Игры, в которых на кон ставят жизнь, караются — смертью.

— Мы все уже в игре, Шлак, и все наши жизни уже стоят на кону… И тех, кто не проиграет жизнь — казнят за игру… Игра должна окончиться — ничьей.

— Конечно, ведь в конце все погибнут.

— Или все выживут. Я постараюсь сделать так, чтобы все мы — выжили… и я, и Айнер, и Радеев… Но мне нужно, чтобы постарались и они… чтобы они уступили мне… чтобы приняли мои правила…

— На Айнера не рассчитывай — он игрок без правил. А Радеев — он диктует только свои правила.

— Поэтому я не собираюсь заставлять их играть по моим правилам, объявляя им их. Я просто заставляю их принять мои правила — без оповещения. Ступай к центру управления и встань под дверью, чтобы не было понятно, что сигнал идет не из центра управления.

— А что если дежурный офицер решит выйти?

— Пугай его и удирай со страшным смехом.

— А Стаг? Что если Стаг решит зайти? Его мне пугать страшно.

— Его просто поприветствуешь — этого хватит.

— А если он объяснений потребует?

— Объяснишь, что искал его, чтобы выразить ему свое почтение.

— А он поверит?

— Он верит всему, что не становится помехой его размышлениям.

Шлак собрался духом, собираясь идти на дело, и, наконец, направился к выходу, но в дверях столкнулся с… Радеев отпрянул в сторону при виде Шлака, но и Шлак не в меру испугался Радеева, заставив офицера преградить ему дорогу… и натянуто улыбнуться мне…

— Шлак, куда же ты собрался с таким устрашающим видом?..

— У меня дела.

Одним глазом Радеев проследил путь тугого умом «щенка», прошмыгнувшего за дверь между его сапог, а другим — подмигнул мне…

— Вот как?.. Ну ни пуха тебе ни пера, Шлак…

Страшный «щенок» остановился посреди коридора, соображая…

— А я не за перьями, Радеев. Так что можете не желать мне не получить перья. Я знаю, что без злорадных замечаний на мой счет вам никак не обойтись, но перья не затрагивайте.

— Ты совсем озадачил меня, Шлак…

— Это вы меня озадачили, желая мне, чтобы я не получил то, что мне не нужно.

— Но я имел в виду другое… Я выразил желание, чтобы ты не получил того, что тебе нужно…

— Это еще хуже, Радеев. Это еще как-то похоже на вас. Но смысла все равно никакого. Нельзя получить того, чего нет. А пера у нас нет — ни пера, ни пуха, ни птиц. Так что нет и смысла желать мне не достать то, что мне все равно взять неоткуда, и то, что вообще — нельзя достать. А главное, — то, что мне ко всему этому еще и не нужно.

— Ты думаешь, что я это со зла?.. Нет, Шлак… Только из благих побуждений… Это так — присловье… Это я так — от привычки… Так у нас принято, Шлак… Еще принято отвечать на это, посылая к черту…

— Это на тот случай, если вы желаете мне не достать того, что мне действительно нужно достать?

— Именно, Шлак… Пух и перья здесь ни при чем… Это так — обобщение такое…

— А черт?

— Что черт?..

— Он тоже ни при чем?..

— А черт — очень даже причастен к делу…

Шлак подумал и согласился — он думал долго, будто его голова набита железными опилками… надо проверить, чем набита его голова, — и не пуста ли она вообще…

— Все бессмысленно, Радеев. И к черту вас посылать бессмысленно — вы и без этого к нему пришли. Счастливо оставаться.

Радеев рассмеялся мне в лицо…

Запись № 13

Я решил, что безопаснее не пытаться выдворить Радеева, и мне пришлось пригласить его быть моим гостем и терпеть его невыносимый смех надо всем, что попадает в поле его зрения. Но он не сможет сбить этим смехом ход моих мыслей, как я не смогу прогнать его обратно в его подземелье… И Хэварт, и Лей готовы сорваться на Радеева в кратчайшие сроки — они раздражаются все сильнее с каждой его дружеской колкостью. Но я игнорирую и издевательства Радеева, и их негодование, стараясь не обращать внимания на всех них. Я не вывел на экран изображение, проецируемое Шлаком, а подключился к Шлаку напрямую. Шлак еще не знает, что этого недостаточно, что это только первый шаг, — подготовка «щенка» к подключению к камерам подземных укреплений… Только глазами такого объекта я смогу четко увидеть все, что делает Айнер… Только тогда я разберусь в его разуме и пойму, что он думает… Мне ясно, что он, и правда, — опасен, но я еще не знаю, насколько… Я решил восстановить его в звании, проведя конечный контроль так, как сочту нужным я, но возможно определенные поправки, ограничивающие его власть, внести придется… Он — «пограничник», не нарушающий прописного порядка, но не признающий недодуманных правил… Он обходит все барьеры закона, не блокирующие дороги противозаконных действий. Я понимаю, что никто с ним ничего сделать не сможет… Его не поймают, потому что он не станет прятаться, его не приговорят, потому что он не станет оправдываться — к нему не подкопаются, нет… И поэтому он вьет из моих нервов веревки, как и Радеев, насмехающийся надо мной, — смеющийся надо мной мне в лицо… Но Радеев еще не знает, что мои нервы, скрученные веревками, станут только крепче…

— Уже стемнело. Нам пора. Идемте со мной, Радеев.

— Но ведь у вас еще столько дел…

— Хэварт справится.

— Без вас ему придется трудно…

— Зато без вас — легко. Раз уж вы — моя тень, пойдемте со мной.

Я вижу, как он устал, — он не спал столько же, сколько мы… И теперь его натужная улыбка не звенит смехом, а скрежещет зубами… Я вымотаю его домертва, выжму досуха…

— Что же вы намереваетесь делать в такой поздний час?..

— Сейчас увидите, следуйте за моими «псами» — они проводят нас через темноту этого сектора…

— Свалка?.. Мы идем на свалку?..

— Да, сегодня подходящая ночь… подходящая для воплощения моих кошмарных сновидений…

Радеев молча пошел за мной, за моими чудовищными подручными… Поначалу он еще сверялся с картами, но заплутал впотьмах на путанных тропинках среди обломков и осколков старой техники… Я не собираюсь искать запчасти для моих псов среди этих разрушенных войной и временем машин, еще не пущенных на переработку, а хранимых на этом объекте. Я просто подожду, пока он продрогнет и начнет засыпать в этой тьме…

Он поднял ворот черной шинели, совершенно скрывшись в окружающем его мраке…

— А я могу быть уверен, что со мной здесь ничего не произойдет?..

— Нет, не думаю… Здесь постоянно происходят странные вещи…

— Настолько странные, что мне стоит предупредить начальство о том, где следует искать мое тело на рассвете?..

— В этом месте можно сломать шею, и следуя за таким опытным проводником, как я… Можете сообщить о местонахождении вашего тела, а можете просто смотреть, куда идете… Что вы выберите — решать вам.

— Я всегда выбираю и то, и другое…

— Достойный выбор, когда речь идет о жизни и смерти.

— Работа у меня такая — она мне иного выбора не дает, кроме как выбирать — и то, и другое…

— Нам всем запрещено бояться смерти, но все мы нарушаем эти запреты, Радеев.

Он обвел глазами призрачно светящиеся силуэты моих покореженных подручных — в их слабом свечении и я, облаченный в светлую форму, произвожу подобный эффект… Мы вышли под открытое небо как раз тогда, когда поднялся туман и когда его прорезал свист поднятых истребителей… Замерзший офицер сжал плечи, вперившись взглядом в небо, разразившееся раскатами ночной атаки… Лучи прорезали мрак молниями и далекое зарево разошлось громом… Эти вспышки разлетаются в тумане, приглушающем громовые раскаты рушащихся пограничных укреплений Шаттенберга…

— Вы еще не налетались в облаках?.. Мне кажется, что вам, Грабен, пора бы спуститься на землю… А то как бы не пришлось провалиться в подземелье… Такое бывает, когда залетишь высоко и падать придется с высоты полета… так скажем, — с высоким ускорением…