Елена Лагутина - Солнце ближе

• Название: Солнце ближе
• Автор: Елена Лагутина
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018188-4

…Скромная серая мышка готова под влиянием многоопытной лучшей подруги превратиться в прекрасную принцессу и найти своего принца?

…Почти так. С одним маленьким «но» возлюбленный Вики — БЫВШИЙ МУЖ ее лучшей подруги Леры!

Что определит теперь решение Леры — зависть к удачливой сопернице или преданная многолетняя дружба?

Что решит судьбу Вики — женская солидарность или НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ?

---

Закрыв дверь на ключ, она вошла в ванную и застыла напротив зеркала, в первую же секунду ощутив прилив настоящей ненависти к самой себе. На нее смотрело чужое лицо, и все же Вика знала, что это была она. Синие, глубокие круги под глазами, растрепанные волосы, розовые пятна на бледных щеках, блестящие, словно покрытые лаком, бледные губы. Прошедшие сутки она практически непрерывно занималась любовью. Сначала — с любимым мужчиной, до исступления, а потом, после недолгого перерыва, — с тем, которого не любит и не любила никогда. Которого просто пожалела, вместо того чтобы прогнать. Тело болело, глаза слипались. Это было невыносимо.

Теперь Вике казалось, что она никогда не сможет отмыться от прикосновений Павлика. Странно, но до сих пор она не сознавала, насколько ужасно спать с мужчиной, которого ты не любишь! И это вдвойне ужасно, если твое тело еще не успело остыть от поцелуев и ласк того, другого, любимого. Но только в тот момент, когда захлопнулась дверь за Павликом, Вика смогла понять, насколько ужасно все то, что произошло.

Выйдя из ванной, она завернулась в махровое полотенце, села в кресло, закурила сигарету и тупо уставилась на телефонный шнур, который выглядывал из-под кровати. Включить телефон, дождаться звонка и провести остаток вечера и ночь с Александром… Это было просто дико. Это показалось Вике последним кругом ада. Ступить в него она не решилась, а потому телефонный шнур так и остался лежать под кроватью до наступления следующего дня.

Проснувшись рано утром, она долго сидела возле окна, смотрела, как тает ночь — темное ущелье, отделяющее один день от другого, — встречала солнце, пила кофе и курила. Легкий порыв свежего весеннего ветра выманил ее на улицу. Почти до полудня Вика бесцельно бродила по парку, расположенному неподалеку от дома, смотрела, как распускаются почки на деревьях, сидела на скамейке возле пруда, листала небольшой томик стихов, слушала птиц и голоса людей. Постепенно ей становилось легче, вчерашний кошмар уходил в прошлое, реальность обретала свои черты. На душе было уже не так мерзко, как накануне. Вернувшись, Вика распахнула в квартире все форточки, подключила наконец телефон, громко включила музыку и принялась мыть полы. Это был неосознанный порыв — вчерашний день все еще жил здесь, в этой квартире, и ей хотелось стереть последнее воспоминание о нем. Чтобы ничего, совсем ничего не осталось.

В домашних хлопотах незаметно пролетело почти два часа. Некоторое время Вика возилась на кухне, стараясь ни о чем не думать, и все же понимала, что с каждой минутой тревога ее растет. Вода в кране, казалось, производила слишком много шума. Вика закрутила кран, оставив лишь тоненькую струйку — теперь по крайней мере можно быть уверенной в том, что шум воды не заглушит телефонный звонок… Она закрыла форточку, потому что с улицы тоже доносилось слишком много посторонних звуков. Оставив в раковине посуду, она зашла в комнату, мокрыми руками сняла телефонную трубку, послушала… Гудок был — значит, со связью все в порядке. Вика снова положила трубку, поискала глазами тряпку, нашла ее и стерла мыльную пену с матовой поверхности телефонного аппарата.

В четыре часа, переделав все возможные дела, дочитав начатый накануне роман, она уже решила, что Александр не позвонит. В течение дня телефон ожил лишь однажды, но, увы, Вика услышала на том конце лишь мамин голос с давно ставшим привычным вопросом о ее самочувствии. Но именно в тот момент, когда Вика уже отчаялась и решила, что ждать больше не стоит, телефон снова зазвонил. Сняв трубку после первого же звонка, она почувствовала, как перехватило дыхание, как застучало сердце…

— Ну наконец-то, — вздохнула она, не сумев сдержаться. Почти весь день она уговаривала себя быть сдержанной в предстоящем разговоре, не проявлять эмоций, не показывать, насколько беззащитно ее чувство. И все-таки сказала именно то, что так рвалось наружу.

— Прости, я не мог позвонить раньше. И еще раз — прости.

— Еще раз — за что? — От одного звука его голоса Вика просто сходила с ума. Казалось, она может слушать его бесконечно. — Послушай, — заторопилась она, не став дожидаться его объяснений, — приходи скорее. Я жду тебя, я ужасно соскучилась, Александр!

— Я тоже соскучился, — тихо ответил он и, как показалось Вике, нахмурился. Она совершенно отчетливо видела его лицо, каждое движение губ, произносящих слова, которые долетали до нее через расстояние. — Но я уже сказал — прости. Прости, Вика, но сегодня не получится увидеться. Только завтра.

— Завтра? — Вика едва не выронила трубку из рук, услышав этот чудовищный приговор. Завтра казалось недостижимым. Двадцать четыре часа протяженностью в век. — Ты с ума сошел! Я не могу ждать до завтра!

Он не отвечал, но Вика сразу поняла, что причина его молчания совсем не в том, что он раздумывает, Приговор был окончательным…

— Да что случилось?

— Ничего особенного, — ответил он, — просто у меня на сегодня назначена встреча.

— Встреча? У тебя назначена встреча? — Вика повторяла его слова, пытаясь уловить смысл, понять наконец, что же встало между ними. — Какая встреча? С кем?

В следующую секунду она пожалела о том, что задала этот вопрос. Но было уже поздно, и ее понесло по течению, сопротивляться силе которого она была не в состоянии.

— С женой.

— С женой? Встреча с женой? Так ты…

— С бывшей женой.

— Так ты женат?!

Она слышала и не слышала его, натыкаясь на каждую фразу, как натыкаешься в темноте на острые углы, отпрянув, бросаешься в другую сторону и снова не находишь выхода.

— С бывшей женой, я же сказал. Мы в разводе уже…

— С бывшей женой. Да, конечно. Почему ты мне не сказал?

Она полностью напрягла слух, но не слышала ничего, кроме далеких, едва различимых гудков и слабого потрескивания.

— Почему ты мне не сказал, Сашка? Ты не слышишь меня?

— Почему… почему я должен был тебе говорить, Вика?

— Почему ты должен был…

— Да прекрати ты без конца переспрашивать! — Он внезапно взорвался, и Вика зажмурила глаза, словно в ожидании удара. — Я не должен был тебе ничего говорить. И ты меня не спрашивала.

— Я тебя не спрашивала, — чувствуя, что провоцирует новую волну раздражения с его стороны, Вика снова отозвалась эхом. — Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. — Его голос постепенно менялся, становясь почти неузнаваемым. — Ты и не должна была меня ни о чем спрашивать. Я ведь не спрашивал тебя…

— О чем ты меня не спрашивал?

Ее вопрос спровоцировал назревающий взрыв.

— Ни о чем! Я не спрашивал тебя, откуда этот загар… Откуда этот южный загар в конце апреля. Солярий, насколько мне известно, — не то место, которое дамы посещают в закрытых купальниках. И многое другое… Не спрашивал, откуда ты берешь средства к безбедному существованию — ведь ты, насколько я понимаю, нигде не работаешь.

По голосу было понятно, насколько неприятен ему этот разговор.

— Сашка! — Она хотела закричать, попытаться остановить его, но голос куда-то пропал. Ее шепот он не услышал.

— Ты просила позвонить вчера вечером. В шесть часов. Я не спрашиваю тебя, где ты была…

— Я была у подруги! — Вика наконец нашла в себе силы оборвать его жуткий монолог. — Я была у подруги, поздно вернулась…

— Я звонил тебе всю ночь, Вика. Всю ночь. Я сам не знаю, сколько раз набирал твой номер. Сто, двести раз… Тебя не было дома.

— Я… я была дома!

— Послушай, — он перебил ее, теперь его голос звучал спокойно и ровно — как будто бы ничего не случилось, — я не думаю, что ты обязана передо мной отчитываться. Мы с тобой… мы ведь почти не знакомы. Поэтому ложь была бы глупой, а правда не совсем уместной, да и ненужной. Разве не так?

Вика зажмурила глаза. Она не могла поверить, что все может разрушиться вот так, в один момент, что разочарование снова придет именно в ту минуту, когда она так сильно ожидала радости. Некоторое время они молчали. Вика не находила слов, мысли путались. Страх и предчувствие надвигающейся беды полностью охватили ее.

— Молчишь… Значит, я прав. Я позвоню тебе, Вика. Как только у меня будет время.

— Сашка!.. — закричала она, на минуту всерьез подумав, что сможет перекричать эти чертовы гудки, частые, монотонные, бесчувственные. Повесив трубку, она, как тряпичная кукла, спустилась на пол, закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.

Узкий и прямой солнечный луч падал в комнату через окно, освещая суетливое движение невесомых, почти прозрачных частиц. Вечернее солнце светило мягко, прощаясь, успокаивало, дарило надежду на то, что завтра все будет иначе. Возможно, Вика просто пыталась себя в этом убедить, наблюдая, как медленно движется по комнате солнечный луч, становясь почти с каждой минутой все короче.

«Человек всегда должен на что-то надеяться. Без надежды жизнь не имеет смысла. Жизнь без надежды — это прошлое без будущего. А ведь человек все-таки живет тем, что впереди. Прошлое — это только опыт, это основа для будущего…» — рассуждала Вика, пытаясь убедить себя в том, что в жизни еще не все потеряно. Кажется, прощаясь, он обещал позвонить. Но сколько раз она сама точно так же абстрактно обещала кому-то позвонить, заранее зная, что звонить не станет! «Я тебе позвоню» — прекрасная отговорка для тех, кто, не собираясь поддерживать дальнейших отношений, предпочитает обходиться без их выяснения. Эти три слова, дающие надежду, могут иметь совершенно противоположный смысл: я тебе никогда не позвоню. Чаще всего так и бывает… «Глупо… Боже мой, как глупо! — в сотый раз подумала Вика, не в силах справиться с чувством досады. — Он ничего не понял, даже не пытался понять, выяснить что-то. С другой стороны, он прав — ведь мы почти не знакомы, и долгое выяснение отношений было бы неуместно. Мы почти не знакомы… А то, что я его люблю, не имеет значения».