Альбер Бенсуссан - Гарсиа Лорка

• Название: Гарсиа Лорка
• Автор: Альбер Бенсуссан
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03671-0

Федерико Гарсиа Лорка (1898–1936) был одарен необычайно. Поэт и драматург, художник и пианист, блестящий лектор, руководитель театральной труппы, — он успел за свою короткую жизнь познать ошеломительный успех во всём испаноязычном мире. Его творчество универсально: ни у кого более легкость и изящество не сочетаются так естественно с мраком и ужасом; в нем непрестанно борются «сила иллюзий с упрямством действительности». Мощь и своеобразие его личности, остановленной в полете, особенно ярко предстают перед нами в безжалостном свете его ранней гибели. На рассвете 19 августа 1936 года он был расстрелян франкистами в Виснаре, на краю оврага, у «Источника слез».

знак информационной продукции 18+

---

Но вот наступило 18 июля. Этот день в семейном гнезде всегда отмечался по традиции как день «San Federico», святого покровителя самого поэта и его отца, тоже Федерико. Друзья съехались сюда со всех концов Веги, но в этот летний день всё сразу пошло не так, как раньше: праздник был испорчен известием, что в этот самый день произошел военный мятеж генерала Франко, «запущенный» с Канарских островов, где генерал-путчист стоял со своим гарнизоном, а также из Марокко, где, за то время что Франко состоял в должности генерал-аншефа колониальной армии, он успел подготовить войска к захвату власти. В тот же вечер генерал Кейпо де Льяно возглавил гарнизон в Севилье, самый значительный в Андалузии, и завладел всем испанским эфиром. Правительство в Мадриде — в полной растерянности, премьер-министр Сантьяго Касарес Кирога, не сумев мобилизовать республиканские силы в Андалузии, подал в отставку, и это стало началом конца. Республика пыталась бороться с восставшими «националистами» законными средствами, но здесь сказалась извечная слабость демократии: что может законность против дикой силы, изощренной лжи и ярой ненависти?

В мирном, тихом доме гренадской Веги Федерико начинает вникать в суть происходящего — и снова охвачен тоскливой тревогой. Как и в годы предыдущей диктатуры, когда случаи репрессий имели место прямо у этих самых родных стен, он не хочет выходить из дому, он замыкается в своем страхе. Да, он никогда не занимался политикой, никогда явно не предпочитал один лагерь другому — Сальвадор Дали вообще называл его самым аполитичным человеком в мире, — но он никогда не скрывал своих гуманистических убеждений и знает, что теперь у него появится много политических врагов.

Двадцатого июля гарнизон Гренады тоже сдался путчистам, и шурин Федерико, временный мэр Гренады Мануэль Фернандес Монтесинос, муж его младшей сестры Кончи, был арестован. В верхних кварталах города тщетно воздвигаются баррикады, совершенно смехотворные, и 23 июля город уже полностью в руках мятежников. Чтобы закрепить свою власть, они развязывают террор: «эскадроны смерти», в полном соответствии со своим наименованием, сеют смерть по всей Гренаде.

Вечером 18 июля Федерико, несмотря на страх, отправился в тюрьму навестить шурина (сколько мужества понадобилось ему на этот поступок!) и передать ему кое-какие продукты, но его и близко к ней не подпустили. Он вернулся домой в слезах, исполненный негодования, и лег спать. Понимал ли он, что вскоре за ним тоже придут? Тогда же он и увидел сон, который пересказал своему другу Эдуардо Родригесу Вальдивьесо: он видел себя простертым на земле (как это часто бывало в его шуточных представлениях перед друзьями, и Сальвадор Дали даже изобразил однажды его «смерть»), а вокруг обступили его женщины в черных одеждах с вуалями, в большом трауре, и каждая держала в руках распятие, которым грозила ему. Не была ли это сама Бернарда Альба, фанатичная католичка, мучительница своих дочерей, мстительница — представшая перед ним вместе с другими неутешными вдовами, чьими образами он заполнил подмостки своего театра? Федерико понял, что это значит: может случиться так, что он доживает свои последние дни… Он угадывает это, предчувствует, и это наваждение преследует его повсюду…

Его действительно уже искали, чтобы арестовать. 6 августа зловещий эскадрон фалангистов появился у дверей их Уэрта-де-Сан-Висенте. Его возглавлял капитан Рохас: это на его совести были убийства анархистов в Касас Виехас, неподалеку от Мадрида, в январе 1933 года. Тогда он был осужден на 21 год тюрьмы, но уже в 1934-м амнистирован кабинетом правых в правительстве республики и прикомандирован к гарнизону Гренады. Мануэль Рохас пребывал в убеждении, что у Лорки есть радиопередатчик, посредством которого поэт поддерживает связь… «с русскими»! Под испуганными взглядами всего семейства фалангисты перевернули дом вверх дном, но, конечно, капитан Рохас ничего подобного не нашел и вынужден был ретироваться несолоно хлебавши.

Однако Федерико и его родным становилось всё тревожнее. Тем более что буквально на следующий день в их дом пришел старый друг семьи Альфредо Родригес Оргас, муниципальный архитектор Гренады и активный социалист, скрывавшийся от фалангистов с 20 июля, — и попросил у них убежища: он рассказал им о ежедневных экзекуциях, творимых в городе отрядами нацистов. И всё же Федерико надеялся, что Гренада, стонущая под нацистским сапогом, будет вот-вот спасена отрядами республиканцев, которые сумеют быстро восстановить прежний порядок.

Архитектор просил дона Федерико помочь ему добраться до территории, занимаемой республиканцами. Это было всего в нескольких километрах от Уэрты. Но в ту же ночь эскадрон фалангистов опять подошел к их дому. Архитектор бежал через черный ход и в темноте сумел добраться до Санта-Фе, города, находившегося в руках республиканцев, — он был расположен на полпути от Гренады к Фуэнте-Вакеросу: оттуда беглец направился в Малагу. Федерико вполне мог бы, или даже должен был, сопровождать его и вместе с ним выскользнуть из петли, которая сжималась вокруг него, но ему помешала нерешительность.

Девятого августа еще один, уже третий, эскадрон фалангистов наведался в Уэрта-де-Сан-Висенте: они разыскивали соседа семейства Лорка Габриэля Переа Руиса — он был «виноват» в том, что являлся братом двух преступников; избили на глазах у близких и арестовали. Прежде чем уйти, однако, фалангисты ворвались «заодно уж» и в дом семейства Лорка, вывели Федерико из его комнаты и избили, обзывая «maricon» — «педерастом». Затем они выстроили всё семейство на террасе, словно перед расстрелом. Собирались ли они сделать это? Точно неизвестно, так как в это время появился другой эскадрон фалангистов и тем было сказано уходить. Солдаты ретировались.

Тогда Федерико, наконец осознав, что приходят и по его душу, позвонил (по счастью, как раз перед его возвращением в Веге был проведен телефон) Луису Росалесу и попросил его о помощи. Луис — интеллигентный, деликатный человек, студент-философ, только что опубликовавший свои первые стихи, — был давним другом Федерико. Они часто виделись в Гренаде или Уэрте и много говорили о поэзии. Луис Росалес даже опубликовал хвалебную рецензию на «Цыганское романсеро» в престижном журнале «Cruz у Raya». Этот человек, верный друг, имел к тому же на руках неоспоримый козырь в сложившихся обстоятельствах: 20 июля он вступил в ряды Фаланги вслед за своими двумя братьями, Хосе и Антонио, которые были видными представителями этой партии в Гренаде; сам же Луис был даже назначен начальником отделения Фаланги в Мотриле, небольшом городке недалеко от Гренады. Вот кто может стать для Федерико настоящим гарантом безопасности!

Луис Росалес предложил другу на выбор два решения. Первое — помочь Федерико бежать к республиканцам, но тот не захотел оставить своих родных на произвол судьбы и оказаться на положении беженца. Второе решение — дать Федерико убежище в своем доме в Гренаде, с согласия всей родни Росалесов. Федерико выбрал второй вариант, показавшийся ему более надежным. Что могло, казалось бы, угрожать его жизни в этом доме — настоящем оплоте фалангистов? И Федерико, ничего не подозревая, отправился прямиком в волчью пасть.

Десятого августа шофер Росалесов приехал за Федерико в Уэрту, чтобы отвезти его в Гренаду — «в надежное место». Поэт надел свой любимый морской костюм с черным галстуком, как о том свидетельствует фотография, сделанная в Буэнос-Айресе в 1934 году, на которой он снят вместе в Пабло Нерудой и другими друзьями, одетыми в такие же морские костюмы. Он взял с собой сменное белье и голубую пижаму в белую полоску — по всей вероятности, он был настроен еще довольно оптимистично, так как рассчитывал отсутствовать всего несколько дней.

Буквально на следующий день, через несколько часов после его отъезда, фалангисты вновь «высадили десант» в Хуэрте: на этот раз они пришли за самим поэтом и, не найдя, отправились искать его у его кузена, жившего в сотне метров от дома Лорки — в Уэрта-дель-Тамарит. Там во дворе стоял огромный глиняный кувшин, в котором, как они подозревали, мог спрятаться Федерико. В самом родительском доме они искали компрометирующие его бумаги, предметы, которые доказывали бы его «связь с красными»; они даже разобрали пианино в поисках пресловутого радиопередатчика — столь сильна была их уверенность в том, что таковой должен существовать. В глазах фалангистов Лорка был воинствующим коммунистом, тесно связанным с республиканцами Испании.

Между тем Лорке оставалось жить всего восемь дней. В большом гренадском доме Росалесов его разместили на третьем этаже, и никто не воспринимал его как беглеца — наоборот, он свободно ходил по всему дому, разговаривал со всеми, читал стихи, играл на пианино, которое специально для него внесли в его комнату. Он чувствовал себя комфортно в этой гостеприимной семье, галантно обращался к Есперансе, сестре Луиса, называя ее «прелестной тюремщицей», и пригласил ее в недалеком будущем в Мадрид посмотреть вместе с ним его пьесу. Вечером, когда Луис возвращался со службы домой в своей голубой форме фалангиста, оба друга опять пускались в горячие поэтические дискуссии и даже затеяли было сочинение гимна в память всех погибших в этой войне (которая, вопреки их надеждам, еще только начиналась): Луис должен был написать текст, а Федерико — музыку. Этот проект погиб в зародыше, поскольку дни Федерико были сочтены.