Добрица Чосич - Время смерти

• Название: Время смерти
• Автор: Добрица Чосич
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985

Роман-эпопея Добрицы Чосича, посвященный трагическим событиям первой мировой войны, относится к наиболее значительным произведениям современной югославской литературы.

На историческом фоне воюющей Европы развернута широкая социальная панорама жизни Сербии, сербского народа.

---

— Она пахнет приторно и тоже пьяняще. Надо бы сломать эту ветку, Бора, не спи. Давай-ка поборемся. Кровь разогреем.

— Меня теперь снаряду не поднять. И чего ты вскочил, так холоднее и снег посыпался. Бей по шее, по шее. А после полуночи — я тебя. Вот так, лупи…

— Тебе нравится шелковица, Бора?

— Нет. Но я знаю, как она выглядит.

— У моего деда, маминого отца, в Каменице была аллея огромных шелковичных деревьев. Солнце в них застревало. И ты не поверишь, как ветер пройдет по ним, гул поднимается, как на Фрушкагоре, ты меня слышишь? Я радовался, когда ветер гудел и стряхивал с них плоды. Как они шлепались с мягким, сочным звуком. Точно тяжелые капли. Можешь это себе представить?

— Да. Гнилой звук.

— А потом прилетают стаи белых гусей…

— Как в том рассказе из букваря.

— И съедают эти плоды. Клюнут, выпрямят шею, крыльями машут…

— Да. Глупая птица.

— А у моего деда Николы всякий раз в глазах слезы, и он говорит: «Ох, сынок, одно только у меня желание. Хочу я увидеть на этой аллее сербов-освободителей на белых конях». Я так и написал ему в своем прощальном письме: «Деда, отправляюсь я в Сербию, чтоб вернуться к тебе на белом коне».

— Я никогда не видал белого коня.

— Есть такие. Я видал.

— В сказках.

— Если я не сумею приехать к своим на белом коне, ты непременно навести их в Нови-Саде.

— Ладно. Я люблю путешествовать.

— Скажешь, что я был героем, это самое главное. Соври, если не сбудется. Им легче станет…

— При чем тут слова? Ты мне друг.

— Моя мать подарит тебе деревянного конягу. Для твоего сына. В Бачке ничего нет красивее деревянных коней. Чудные пестрые лошадки. Мне дед подарил одного, на нем что-то по-сербски было написано.

— Эй, Данило, да ты сам дрыхнешь. Чего меня не будишь, дуралей?!

— Ты слышал, о чем я рассказывал?

— Конечно. Я тоже люблю лошадей. Это единственное животное в нашей галактике, на которое у меня не поднялась бы рука.

— Стукни меня покрепче, Бора. Сильней, сильней…

— Ты меня стукни. И говори громче. О лошадях, гусях, пчелах, рассказывай…

— Гудит Мален, Бора.

— Гудит галактика, Данило. Великий круг начал свое вращение.

— Не жалей меня.

— И ты меня тоже

5

Генерал Мишич из штаба армии в Больковцах гудел в телефонную трубку:

— Мы потеряли Мален, воевода. Неприятель вышел на Сувоборский гребень.

Воевода Путник из ставки Верховного командования в Крагуеваце отвечал вопросом:

— Что вы предприняли?

Генерал Мишич:

— Я ничего не мог предпринять, Мален занят вчера около шестнадцати часов, а я узнал об этом лишь сегодня около полудня.

Воевода Путник:

— И где мы сейчас находимся, в данный момент?

Генерал Мишич:

— Погибло и пропало без вести более восьмисот человек. Через перевязочные пункты прошло около четырехсот. Двенадцатый полк второй очереди насчитывает шестьсот тридцать человек. В двух батальонах второй очереди осталось менее ста пятидесяти штыков. Недосчитываемся буквально целых рот. Выбиты сплошь все солдаты и офицеры.

Воевода Путник:

— Я вас спрашиваю о наших позициях, Мишич!

Генерал Мишич:

— Левый фланг у меня почти раздроблен. Дыра на западном склоне Сувобора. Я отрезан от соседа, Ужицкой группы.

Воевода Путник:

— Падения Малена я ожидал. Хорошо, что это не произошло неделю назад.

Генерал Мишич:

— Противник неудержимо устремляется в тыл нашей армии. За два дня он сможет дойти до Чачака.

Воевода Путник:

— Конному эскадрону такое под силу на скачках по пересеченной местности. Причем только в сентябре.

Генерал Мишич:

— Я предостерегаю Верховное командование о последствиях. И прошу вас с максимальным тщанием оценить критическое положение Первой армии. Оно тяжелее, чем когда бы то ни было.

Воевода Путник:

— Вы можете сообщить что-нибудь, чего нет в ваших регулярных докладах?

Генерал Мишич:

— События обгоняют наши регулярные доклады, господин воевода. Положение Первой армии меняется каждый час. И быстро ухудшается.

Воевода Путник:

— Я вас слушаю.

Генерал Мишич:

— Мой центр трещит и прогибается вовнутрь. Австрийцы заняли фланги и господствующие вершины, все, что способствует благоприятному продвижению к Сувобору. Они овладели всеми горными проходами. Создали условия для крупных передвижений и маневров. Возможности для нашего перехода в наступление более не существует.

Воевода Путник:

— Я не верил в это наступление, даже когда два дня назад вы увлеченно мне об этом докладывали.

Генерал Мишич:

— А я верил, воевода. Я должен был верить.

Воевода Путник:

— Верьте, но только до фактов, Мишич.

Генерал Мишич:

— Я должен был верить и тогда, когда факты противоречили вере. Я должен верить и сейчас вопреки фактам.

Воевода Путник:

— На таком растянутом фронте, как ваш, в течение минувшей ночи и сегодняшнего дня должно произойти нечто благоприятное для нас. На войне всегда существует какая-то своя злобная справедливость. Какое-то свое жестокое равновесие. Вы меня слышите?

Генерал Мишич:

— Первый и шестой полки применили сегодня в бою штыки и ручные гранаты. Вполне удачно. У солдат возникло чувство ненависти. Нашли в себе силы взглянуть в глаза австрийцам. Это единственно благоприятный факт, имевший место сегодня у меня в армии.

Воевода Путник:

— Вы похвалили полки, столь храбро сражавшиеся?

Генерал Мишич:

— Я выразил им свое одобрение и буду предлагать людей к награждению.

Воевода Путник:

— Я слушаю вас, Мишич.

Генерал Мишич:

— Впервые с тех пор, как я вступил в командование Первой армией, число сдавшихся противнику не превышает числа погибших.

Воевода Путник:

— Значит, люди начинают видеть то единственное, что у нас остается.

Генерал Мишич:

— Я не уверен, что завтра мы сумеем удержать сегодняшние позиции. Поэтому я наметил для всех дивизий направления возможного отступления.

Воевода Путник:

— Немедленно отзовите приказ. Вы обязаны сохранить позиции, на которых находитесь сегодня вечером.

Генерал Мишич:

— Это невозможно, воевода. Из дивизий передают, что под прикрытием тумана в течение всего дня и вечера противник концентрировал войска для атаки. Три корпуса.

Воевода Путник:

— И тем не менее. Оставайтесь там, где стоите.

Генерал Мишич:

— Но в моем распоряжении нет даже батальона армейского резерва, чтобы направить его к Малену и попытаться предотвратить охват левого фланга армии. Непрерывные бои, пересеченная местность, снег и мороз вконец изнурили армию. Горы пожирают ее. А я так надеялся…

Воевода Путник:

— Горы пожирают и армию Потиорека. Его войска также изнуряют пересеченная местность и метели.

Генерал Мишич:

— Но у Потиорека есть сила для победы, а у меня ее не хватает даже для того, чтобы отбиться.

Воевода Путник

 — Неужели сегодня ночью я должен доказывать вам, что означало бы для всей нашей обороны отступление Первой армии? Это будет катастрофа. Вам не ясно, Мишич?

Генерал Мишич:

— А я вас спрашиваю, господин воевода, что будет с Белградом и всем сербским фронтом, если будущей ночью я доложу вам, что двух моих дивизий больше не существует. Что Первой армии…

Воевода Путник:

— Подождите, я не все сказал. Я немедленно прикажу всем армиям завтра перейти в наступление и облегчить давление на вас. Но сами вы любой ценой должны сохранить занимаемые вами позиции. Я повторяю: в ваших руках судьба сербского фронта. Оставайтесь там, где вы есть.

Генерал Мишич:

— А орудия и снаряды? Вы слышите меня, воевода?

Воевода Путник:

— Пашич сообщил, что в Салоники сегодня прибыл корабль с пятьюдесятью тысячами снарядов. Сегодня же ночью по железной дороге их отправят в Крагуевац. Если соседи не перережут дорогу. Сообщите об этом своим штабам и по армии. Пусть каждый солдат знает: снаряды поступят. И оставайтесь там, где вы стоите.

Генерал Мишич:

— Сделаю все в пределах возможного.

6

Генерал Мишич из штаба Первой армии говорил:

— Да, я слышу вас хорошо. Снег у вас идет?

Полковник Миливое Анджелкович-Кайафа, командир Дунайской дивизии первой очереди, со своих позиций отвечал:

— Темень. С вечера противник выказал намерение прорвать мой фронт. Всю ночь подходили его войска. Не прекращались передвижения батарей и обозных фур. В конце ночи, затемно, начался огонь из всех видов оружия, артиллерийского и стрелкового. Бьют прицельно. Заняли Славковицу.