Ник Гоуинг - Петля

• Название: Петля
• Автор: Ник Гоуинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0143-2

Советский Союз распался. Коммунизм мертв. Старую советскую систему страха и террора сменила анархия. В нынешней России мафия борется за власть и влияние, как некогда в Нью-Йорке, Чикаго, Италии. Процветает рэкет. Аппарат тоталитарного государства вышел из-под контроля. Новое КГБ пытается использовать опыт полковника Полякова в борьбе против гангстеров. Гангстеры, в свою очередь, стремятся использовать его в преступных целях.

Ведя борьбу в ситуации, немыслимой еще несколько лет назад, Поляков начинает понимать, что те, кто процветал и правил при коммунистическом режиме, не исчезли, а ушли в подполье и стали мафиози. Теперь они «Петля».

Спасаясь от пуль, бывший полковник КГБ Поляков на ходу выскакивает из поезда, теряет сознание, а придя в себя, обнаруживает, что он в морге. Рядом с ним генерал госбезопасности Марченко, его прежний и нынешний начальник. Теперь у генерала не только роскошный кабинет на Лубянке, но и резиденция… в морге. Здесь у него дела более важные и уж, конечно, поприбыльнее, чем государственные.

Помимо высокопоставленных чиновников КГБ, генералу с некоторых пор верой и правдой служат мафиози и уголовные элементы, готовые выполнить любой преступный приказ своего босса.

Автор романа «Петля» Ник Гоуинг — международный обозреватель 4-го канала Ай-ти-эн и ведущий программы «Мир за неделю».

На нью-йоркском телевизионном фестивале награжден за блестящее освещение войны в Персидском заливе. Широко известны его репортажи о событиях в бывшем Советском Союзе. Первый роман Ника Гоуинга «Колючая проволока» о проникновении спецслужб в польское движение «Солидарность» опубликован в 1988 году.

---

— Мы продолжаем наше расследование, — попробовал увернуться Марченко.

Зорин дожимал его:

— И каково ваше предварительное мнение?

Марченко тотчас отреагировал:

— Я не хотел бы говорить здесь о каких-либо выводах, товарищ заместитель Председателя. Откровенно говоря, они пока слишком неопределенны и достаточно конфиденциальны.

Зорин настаивал, а Марченко не мог сообразить, куда тот клонит.

— Ваша информация, товарищ Марченко, свидетельствует о нечестности и соучастии в криминальной деятельности высших сфер бывшей коммунистической партии и правоохранительных органов. Я прав?

Марченко следовало бы кивнуть в знак согласия, но он стоял на своем.

— Товарищи, вы должны понять, что если мы все раскроем на нынешней стадии, то этим провалим дальнейшее расследование. Мы лишь насторожим тех деятелей старого аппарата, высших чинов, которые были и остаются связанными с преступной деятельностью.

Зорин не поддался на эту удочку:

— А как насчет тех, кто занимался срочной переброской за границу твердой валюты и золота до августовского путча? А также припрятывал на своей территории наши национальные богатства? А похищение суммы в шестьдесят миллиардов долларов партийных фондов? Этим ведь занимались важные персоны: первые секретари. Идеологические лидеры. Они все претендовали на роль «образцовых» социалистов, но оказались мошенниками. Они построили невидимую экономику в рамках коммунистической партии ради своих собственных интересов, ибо понимали, что контроль над экономикой означает обладание властью. Когда будут предъявлены первые обвинения, товарищ генерал? Когда вы отдадите приказ действовать?

Уставший, с мутными после бессонной ночи глазами, Марченко спрашивал себя, не упустил ли он шанс разгадать намерения Зорина. Почему он настаивал на этих обвинениях? Кому-кому, а заместителю Председателя следовало бы позаботиться о соблюдении правовых норм процедуры расследования.

— Как вы знаете, заместитель Председателя, обвинения могут быть предъявлены не московским Центром, а прокуратурой. Именно там мы должны закончить наше дело.

Зорин посмотрел насмешливо:

— Не так скоро, товарищ Марченко. А как обстоят дела с «Братством»? Что вы можете сказать об этой банде? Когда предпримете против нее реальные действия?

Марченко почувствовал: Зорин захлопнул западню. Виктор Петрович оказался в положении одного из тех кабанов, которых они с отцом ловили в капканы в лесах Белоруссии.

Марченко теребил в руках карандаш.

— Братство, что еще за братство, товарищ заместитель Председателя? — вопрошал он с наивным видом. Это был большой риск. Он понял: Зорин знает значительно больше того, о чем говорит по поводу золота коммунистической партии и твердой валюты. Если так, то какая у Зорина козырная карта?

— Я почему-то подумал, что вам известно достаточно много о «Братстве», — сухо произнес Зорин. — У меня есть некоторые документы по этой преступной организации. — Он открыл папку толщиной сантиметров в пятнадцать и быстро пролистал. — За шесть месяцев двести шестьдесят миллиардов рублей были переведены в двенадцать миллиардов долларов и отправлены на Запад путем банковских переводов. Обратите внимание на такие детали! Перевод четырех с половиной миллиардов долларов сделан незадолго до путча. Золото и доллары перевозили из Москвы и Петербурга в чемоданах специальные курьеры коммунистической партии буквально накануне августа. Затем, фиктивные фирмы для отмывания денег, принадлежащих русскому народу, как, например, греческая пароходная компания, принимавшая доллары компартии якобы для оплаты несуществующей аренды своих судов. Она же переводила наличность на секретные партийные счета в швейцарских банках.

Зорин перелистал еще несколько страниц и перешел к дальнейшим разоблачениям:

— А вот дело вашего друга Орлова, прежнего министра финансов. Он летал в Швейцарию как турист, чтобы открыть счета в нескольких тамошних банках — у нас зафиксированы даты его полетов. По последним подсчетам в общей сложности было открыто семь тысяч особо закодированных партийных банковских счетов в таких местах, как Цюрих, Лихтенштейн, Лондон и Эквадор. Их здесь слишком много, чтобы перечислять. — Заместитель Председателя быстро, как по колоде карт, прошелся по обрезам бумаг в папке, чтобы произвести впечатление на присутствующих. — Во многих упоминаемых здесь случаях отмечается участие «Братства». А вам лично известны ведь все перечисленные здесь имена. А что говорить о капиталовложениях в старые государственные предприятия, распроданные по дешевке нашими бывшими друзьями в Польше? А тайное финансирование создаваемых социалистических партий в этих новых демократических странах? — Палец Зорина скользил вниз по колонке цифр. — Миллион двести тысяч долларов, переправленных курьером КГБ в Варшаву в апреле девяносто первого… Миллион сто тысяч долларов, положенных на банковский счет в Праге. А что можно сказать о шестидесяти виллах, арендованных в Средиземноморье? Здесь есть фотографии наших товарищей и их жен, принимающих солнечные ванны. Но должен сказать, что вас, Виктор Петрович, я на снимках не вижу. Или это было проявление особой благосклонности в отношении иностранных бизнесменов? Чем занимались оперативные работники из вашего управления, товарищ генерал? Почему эти преступники все еще на свободе?

От такого издевательства Марченко пот прошиб, лицо налилось краской. Он хотел лишь одного — чтобы Зорин замолчал.

— У меня нет никакой документации по этим делам. — Он отвечал спокойно, стараясь не выдать своих истинных чувств. — Все, о чем вы сейчас сообщили, основано на слухах. Как вы знаете, я уполномочен действовать лишь на основании проверенных фактов.

— Но у меня все документы налицо, товарищ генерал, — возразил Зорин. — Почему же вы ими не располагаете?

Зорин продолжать не стал. Он хотел лишь продемонстрировать собравшимся в зале собственную приверженность делу реформ и выставить Марченко как человека по меньшей мере неосведомленного, а возможно, одного из ведущих мафиозных руководителей.

— А что можно сказать о секретной деятельности генерала Трофименко в Бонне? — продолжал Зорин. — О его таинственной смерти, когда он упал с балкона в собственной квартире? И других самоубийствах? По всем этим случаям вы обязаны иметь документацию. Ведь все это является наглядным свидетельством того, что гангстеризм самого высшего порядка сосредоточился на лучших и наиболее засекреченных деятелях в высших сферах коммунистической партии, там, где трудятся мозги, сопоставимые с лучшими умами на Западе. Они знают, как создать фонды для подкупа и взяток, не забывая при этом себя. В партийном штабе имелась специальная мастерская для изготовления фальшивых документов. Целые сейфы были забиты пустыми паспортами и специальными печатями. Особые чернила использовались для того, чтобы подделки не были обнаружены. Имелся запас фальшивых усов и бород, целая гримерная, которой мог бы гордиться любой театр. — Зорин цитировал целые строчки документов, будто часами заучивал их наизусть. — Что вы знаете обо всем этом, Виктор Петрович? Давайте, говорите. Доложите коллегам из Комиссии по борьбе с организованной преступностью, что вы знаете о «Братстве».

Зорин, как охотничья собака, ухватил добычу и не собирался ее выпускать.

— Мы все здесь хотим что-то услышать от вас. Говорите же. Нам нужно, чтобы вы сказали. Граждане, стоящие в очереди на улицах за куриной ножкой или тощим куском мяса, желали бы знать, кто похитил национальное богатство и деньги, прикрываясь именем народа. Вам ведь это хорошо известно, товарищ генерал, не правда ли?

Конечно, Марченко знал. Но всегда считал: такая информация должна быть известна только самому высшему кругу людей в «Братстве», таким, как он сам. Каким же образом Зорин пронюхал, что Марченко имеет отношение к «Братству»? И кого он поставил об этом в известность?

— Я знаю лишь то, что доложил вам, — спокойно солгал Марченко. И умолк, дав тем самым возможность говорить Зорину. В конце концов это ведь он атаковал Марченко. Пусть и решает, как далеко можно зайти в этом деле.

Сцена за столом напоминала схватку гладиаторов в Древнем Риме, только что без пыли и крови. Коллегия генералов при Центре, точнее, то, что от нее осталось, хранила молчание. Помалкивал и представитель городского Совета. Пораженные неприличным спектаклем, разыгравшимся у них на глазах, они не знали, на чью сторону стать, ибо не располагали необходимой информацией.

— Возможно, в следующую нашу встречу у вас, Виктор Петрович, отыщутся исчерпывающие данные о деятельности «Братства», — ехидно заявил Зорин. Он почему-то не хотел наносить последний удар, возможно, из тактических соображений. Или в последний момент сдали нервы. Или же он просто хотел подержать генерала в подвешенном состоянии.