Татьяна Козырева - Девушка на обочине

• Название: Девушка на обочине
• Автор: Татьяна Козырева
• Издательство: «Палатка»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98063-035-Х

Это книга про автостоп (а также гидростоп, ж.д.стоп, авиастоп) очень активной, умной и самостоятельной женщины Татьяны.

Она побывала во многих местах - в Европе и на Камчатке, в Туре и в США, в отдалённых селениях и в больших городах.

В книгу входит знаменитая статья 2002 года «О безопасности женского автостопа» и дополнение к ней, написанное восемь лет спустя; воспоминания о том, как начиналось движение автостопа в постперестроечной России — автор была очевидцем и участником многих ключевых событий; рассказы о практике авиастопа. Также в книге содержатся «неправдоподобные» истории из жизни автора: о сквоте в московской новостройке, избавлении от нелегального положения путём опоздания на самолёт из Америки и чудесном обретении украденного наладонника.

Бонус: рассказы про любимых зверей автора, некоторые из них были компаньонами в путешествиях.

---

Дело было в июле: тепло и день длинный. Я оделась во всё жёлтое (из секонд-хэнда), и пёс у меня рыжий. Вышла в ночь, чтобы поскорее от Москвы отъехать. Перед выездом я не кормила Хитчера и не собиралась кормить в дороге — а то вдруг его укачает.

Первым транспортом был трамвай от дома и вдоль Шоссе Энтузиастов. Хитчер впервые был внутри транспорта и очень боялся. Входя в трамвай, упирался, а там забился под сиденье.

Вторым был какой-то «Жигуль», в нём Хитчер чуток пообвыкся с новым способом передвижения. А третьей оказалась навороченная «бэха» с кожаными сиденьями. Она самозастопилась, мы с Хитчером просто шли в поисках позиции. Драйвер, классический новорусский бандюган, сказал так:

— Собак люблю, садись. У меня у самого питбуль и стафф. Но смотри: хоть царапину в моём салоне сделает — пристрелю твою собаку как собаку, гы-гы. Видала ствол?

Ствол был внушительный, марку я в темноте не разглядела. Да и не разбираюсь в них. Я села на заднее сиденье, засунула Хитчера в щель между собой и передними сиденьями, крепко ухватила его за лапы и прижимала всю дорогу, километров сто. Не поцарапал.

В полвторого ночи застопился КамАЗ до Владимира. В этом КамАЗе Хитчер спас жизнь и мне, и драйверу. Перед рассветом оба захотели спать и остановились вздремнуть полчасика, которые растянулись на два часика. А у старой машины загорелась проводка. Пёс забеспокоился, разбудил меня, а я — драйвера, когда уже салон наполнился едким белым дымом. Так бы мы и угорели, если бы не он. Срочно выветрили дым, нашли очаг возгорания и облили его целой бутылкой воды. Вторую бутылку драйвер вылил себе на голову и поехал дальше. От дыма головы болели у обоих. Может быть, и у троих.

От Владимира до Нижнего Новгорода мы доехали на стареньком ЗИЛке, который останавливался на час для ремонта. Хитчер в это время гулял в лесополосе. Он уже освоился с ролью автостопщика, запрыгивал в кабину сам и с явным удовольствием смотрел в окна.

До Кстово, пригорода Нижнего, подвёз зелёный «каблучок» с хачиком. Хитчера поместили в багажное отделение, чему он был не рад: там одиноко и ничего не видно. Хачик утомился и свернул к речке отдохнуть. Не приставать, а просто отдохнуть и поесть. Пса выпустили побегать, но кормить не стали, только напоили.

Дальше до Чебоксар были два ГАЗона, а в городской черте пара легковушек.

Неудобно, конечно, в легковые машины большую собаку засовывать, но с грузовиками в городах хуже.

В общей сложности ехали мы от Москвы до Новочебоксарска 20 часов, а в одиночку обычно бывает 12.

Всё за счёт медленных, но вместительных машин. Все водители относились приветливо, пса гладили и порывались угостить. Даже те, кто проезжал мимо, махали руками и бибикали. Нигде дольше 15–20 минут мы с крупным псом не ждали. А голосовала я днём с табличкой, чтобы локальные машины отсеивались. Табличек заготовила три: «Владимир» (не пригодилась), «Н.Новгород» и «Чебоксары».

С тех пор многое изменилось, с новой хозяйкой Хитчера мы давно не общаемся. Может, он до сих пор жив, хотя вряд ли. Собаки живут меньше кошек.

СЕМЕЙНАЯ ПАРА

Когда умерла старая чёрно-белая кошка Хэппи, я сразу решила, что без кошки дом — не дом, и надо при случае завести котёнка. Случай представился через неделю. Вышла я на собственную лестничную клетку — а там сидит серенький котёнок, примерно месячного возраста. И от радости, что я на него внимательно смотрю, коготками под себя гребёт.

Это оказалась кошечка. Чистенькая, без блох — откуда только взялась? Одна, других котят не видно. Прижилась у нас киса. А я давно думала, что одной кошке в доме скучно, лучше им жить вдвоём. Тут как раз родила Соня, любимая кошка Кости Дубровского, основателя и председателя физтеховского спелеоклуба «Барьер». Костя брал её с собой в спелеопоходы, но под землю не спускал, оставлял в лагере.

Соня путешествовала верхом на рюкзаке, пристёгнутая за шлейку.

Глядя на них, спелеолог Юрик Евдокимов тоже решил обзавестись компаньоном для походов — пушистым коммуникабельным котом. Ну, и я компаньона захотела.

Сониным детям исполнился месяц, когда Евдокимов забрал первого котёнка. Второго забрала я, а двух других — ещё двое спели-ков, но у тех котята планировались домашними. Юрик назвал своего кота громким именем Эверест, сокращённо Эврик. Со временем выяснилось, что Юрик недостаточно изучил вопрос пола. Кошку поименовали Эврика, что для физиков в самый раз. Пушистой она не стала, но коммуникабельной была. А я выбрала действительно кота. Наши двое были рыжими, что удобно для автостопа, а двое других котят серыми.

Юрик тренировал свою кошку: надевал шлейку и таскал беднягу в висячем положении. Как-то подвесил её вместе с кучей снаряжения, полез на стену и про кошку забыл, а она болталась как трансик (транспортный мешочек) и даже не мяукнула. Эврику несколько раз вывозили на пикники, а потом Юрику надоело. Они с женой Надей часто уезжали, кошка тусовалась в общаге, её подкармливали соседи.

Кошка всё больше дичала и однажды не вернулась совсем. Костя Дубровский спился, от него ушла жена, председателем клуба выбрали другого, а Соня Дубровская потерялась.

У нас дела обстояли лучше. Наши зверята росли и процветали в квартире, рыжий Сэнди и серая Грейси. Почти ровесники — разница в месяц. Никто их не мучал, разве что автостопщики тискали. И прочили им большое будущее.

Сэнди выказывал упорство и непреклонность, можно сказать, с младых когтей. Как-то залезал он на обеденный стол, а я не разрешала и скидывала его. Он всё равно залезал, был скинут, и залезал, и был скинут… Я насчитала восемь раз. В последний раз я так резко его спихнула, что он ушиб лапку. Я тут же раскаялась и испугалась, что лапку сломала. А он ничего, отсиделся. Но залезать на стол перестал.

А когда ему было месяца два, Сэнди требовал у меня заварной крем, который я собиралась слопать сама. Я развела целый пакетик, на два торта. Дала ложку — съел, другую — съел. Мне стало интересно, когда он наестся. Выкормила весь крем — две чашки! Котёнок стал похож на мячик с лапками. Животик у него был такой твёрдый и готовый лопнуть, что я опасалась заворота кишок, а потом гипергликемического шока. Ничего, переварил.

Если Сэнди прямо требовал желаемое или пытался брать нахрапом, и потому часто ничего не получал, Грейси отличалась хитростью и точным расчётом. Например, она залезала на колени к сидящему за обеденным столом, всячески вертелась и тёрлась об колени и ненароком бросала быстрый взгляд на поверхность стола, запоминая дислокацию предметов. Затем снова тёрлась и вертелась, усыпляла бдительность, за чем следовал молниеносный выпад лапой, всегда безошибочно точный, перехват трофея в зубы и бросок в укромное место. Отобрать украденное было уже невозможно.

Грейси разработала систему охоты на ос. Мух успешно ловили оба котёнка, а вот осы могут за себя постоять. После первого знакомства с жалом Сэнди перестал их трогать, а Грейси придумала: она сбивала ос быстрыми выпадами, замучивала, заставляя разбрызгать весь яд, а через полчасика такой борьбы съедала ещё живую, но беззащитную осу.

Вообще Грейси отличалась сообразительностью. У меня на мониторе была бегущая строчка. Грейси охотилась и на неё. Прыгает к экрану, наступает на клавиатуру — строчка исчезает. Кошка быстро поняла, что надо затаиться и подождать, тогда строчка снова выбежит. Цап, цап по экрану — не ловится строчка. Тогда Грейси подумала, посмотрела: выбегает строчка справа, а прячется слева. Зашла слева и по левому боку монитора — цап, цап!

В первый раз я взяла Сэнди на трассу, когда ему исполнилось полгода. И сразу повезла на Кавказ. Экзамен он выдержал с честью, достойной сына кошки председателя спелеоклуба. В отличие от некоторых, я сразу рассчитывала, что если ему не понравится, я верну его домой. Но коту понравилось. Он с удовольствием сидел на рюкзаке и смотрел по сторонам, быстро усвоив, что спрыгивать не стоит, иначе повиснешь на поводке. Шлейка (грудная обвязка) его ничуть не беспокоила, в отличие от его подруги Грейси — та билась в истерике, считая, что ее хотят задушить. Из-за этой фобии она так и не стала путешественницей.

Драйверы брали нас с удовольствием и днём, и ночью: глаза-КОТОфоты вызывали у всех любопытство, и многим хотелось погладить кису. За полтора суток мы добрались до места, в одиночку бывает так же. Кот оказался безотходным: в дороге я отбегала в кусты по нужде, а он сидел рядом с рюкзаком и ничего не выделял. Правда, я его в дороге и не кормила на всякий случай, но поила.

На месте Сэнди был спущен с поводка и бродил сам по себе по лагерю. Практика показала, что от людей он никуда не уходит, как и его мама, и не нуждается в корме: любители кошек угощали его почти на всех кострах, а нелюбители не трогали, потому что видели цивильную грудную обвязку.