Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

• Название: Искусство невозможного (в 3-х томах)
• Автор: Борис Березовский
• Издательство: Издательство Независимая Газета
• Жанр: Публицистика
• ISBN: ISBN 5-86712-173-9, ISBN 5-86712-174-7

Трехтомник (Искусство невозможного) составлен из материалов, опубликованных в СМИ в период 1992 - августа 2003 года. Принцип размещения материалов - тематический, а внутри разделов - хронологический. Кроме (прямой речи) - статей, интервью и заявлений самого автора, в издание также включены публикации, отражающие реакцию на деятельность Б. А. Березовского, и хронология значимых событий его жизни.

---

— Конечно, я очень скучаю по России. Здесь в Лондоне мне комфортно, хорошо, но ностальгия и жизненный бытовой комфорт

— это разные вещи. Меня раздражает другое — я не считаю, что кто-то, кроме меня, имеет право решать, где мне пребывать.

— В другие страны выезжаете — скажем, в США?

— Возможность у меня есть, но, по законам Англии, пока я не получу так называемой резидентуры, я не могу никуда выезжать.

— Что за люди нынче возле вас? Это ваши друзья, соратники? Те, кто вам верит, что вы боретесь за справедливое правое дело?

— В принципе да, это те люди, которые не хотят жить в той России, которую строит нынешний президент. С этими людьми меня связывает наша общая уверенность.

— В чем?

— Ну хотя бы в том, что в России настанут лучшие времена. Какими, скажем, они были при Ельцине.

— Любопытно, как человек переживает момент перехода в иное на несколько порядков материальное положение? Сердце не разрывается от эйфории: сначала у тебя в кошельке трешка на хлеб и талон на трамвай, потом ты становишься владельцем самой дешевой машины, потом приобретаешь дачу под Москвой, а потом вдруг — бац — и долларовый миллионер. Как было с вами?

— Да, вы знаете, это на самом деле очень сложное ощущение. Реально сложное. Заработать столько денег, что все материальные цели, казавшиеся до этого невоплотимыми, вдруг разом становятся возможными,

— это стресс. Я и впрямь одно время ездил на «Жигулях» пополам со своим приятелем: неделю он, неделю я. И при этом испытывал колоссальное счастье. Я, как и другие, вкладывался в люстру, брал в кассе взаимопомощи в кредит, потом полгода возвращал деньги, вынужден был кормить семью. Но, как я говорил вам, работал с 16 лет. Я ни на кого не рассчитывал. Только на себя. Но позже, когда заработал сначала в рублях, потом в долларах первый миллион, потом еще 10 миллионов и мог уже купить себе 10 дорогих машин, мы с женой стали летать по свету, в любой конец земли, могли останавливаться в любых престижных гостиницах и так далее — все это, конечно, серьезная для психики, для всего организма нагрузка. И знаете, придется туго, если в этот момент не переформулировать цели в жизни. У меня получилось — я почти мгновенно сумел это сделать и поставил крест на примитивно-утилитарных задачах. Я пережил и кайф, когда с гордостью носил большие золотые часы. А нынче, вот смотрите, эти часики стоят 80 фунтов, и они меня вполне устраивают. В них удобно

плавать в бассейне, в море. Вы смотрите на мои ботинки и прикидываете, сколько они стоят. Так вот, отвечаю — я давно уже не знаю, что сколько стоит, если только эта стоимость сильно не разнится в сторону более дешевой. Если такая разница есть, я ее запоминаю. На самом деле я уже не меряю предметы по цене. Мне нравится то, что мне нравится. А сколько это стоит, безразлично. Лейблом меня не возьмешь. Когда меня спрашивают, сколько стоят вот эти часы на руке, я в шутку бросаю: «80 тысяч долларов». И люди верят. Видите, как все относительно.

Смысл жизни для меня не в цене на что-то, не в материальном, а, как говорил академик Сахаров, в экспансии. В том, чтобы разрушить хаос. А если более примитивно и конкретно, то постулат мой таков: вложить одно, чтобы получить два. А не просто купить компанию или картину Айвазовского. Когда мой друг, знаменитый на весь мир основатель бренда пива Хайнекен, спрашивал меня о жизненных проблемах и я отвечал, что их у меня только две, как заработать деньги и как их потратить, он говорил: «Ошибаешься. Что касается первой, ты прав. А вторая — как не потратить деньги».

— А каково ваше психическое состояние, когда здесь, в Лондоне, в чужом городе, вы выходите на улицу и вас, которого в России знала, простите, каждая собака, никто не знает в лицо?

— Это потрясающее состояние. И оно единственное главное достоинство моего здесь пребывания.

— Наш разговор, Борис Абрамович, подходит к концу, мы допиваем с вами бутылку прекрасного вина, и я хочу спросить вот о чем: вы, несомненно, неординарный человек, крутой олигарх, удачливый игрок, ваше ремесло — делать деньги. Но что для вас все-таки простые человеческие слабости — вино, женщины, любовь?

— Что касается вина, то, как я уже рассказал, если надо, могу выпить свою чашу до дна. Будет ли коньяк «Наири» или полдюжины бутылок белого вина, которое я стал пить совсем недавно, уже здесь в Лондоне. Что касается любви, то я в другом, кроме состояния любви, не пребываю. И считаю, что любовь важнее всего в этой жизни. Все другое второстепенно, включая политику.

— Браво, Борис Абрамович, прекрасная формула. Но все-таки, все– таки, кому, как не вам, знать ответ на такой вопрос: вправду ли считается, что деньги могут всё?

— Деньги плюс интеллект могут всё. Да, да, деньги плюс интеллект. Одного интеллекта недостаточно… хотя в общем, быть может, и достаточно, но деньги с интеллектом могут всё. Даже изменять чувст-

ва, хотя, с моей точки зрения, — это самое сложное. Заметьте, я имею в виду не покупать чувства, а изменять их.

— Интересная мысль, которая подтверждает, что вы на жизнь и мир смотрите технократически-философски.

— На жизнь и мир я смотрю исключительно через призму Нового Завета. И только через него. Главное, конечно, это свобода. Свобода

— неповторимость каждого человека. Для меня наиважнейшими являются две вещи, два постулата, если хотите. Первый — все, что я делаю в жизни, я делаю для себя, прежде всего для себя. Я не приемлю лицемерного взгляда на то, что ты, дескать, все делаешь во имя других. Я этого не понимаю. Я искренне считаю, что все делаю ради себя. Другое дело, что очень часто бывает так: то, что я делаю для себя, полезно другим. И второе — собственно то, что завещано нам в Библии: «Возлюби ближнего как самого себя». Не сказано: как мать, как дочь, как ребенка, но «как самого себя». Согласитесь, что мы подчас не задумываемся над библейскими заповедями. А они помогают нам жить, чувствовать истину.

…Простите, хочу еще добавить к вопросу о деньгах: деньги не могут быть выше веры. Вот так будет точнее.

— Странный и страшный вопрос, Борис Абрамович. Помните, Маркс говорил о том, что за 10 процентов прибыли капиталист способен на многое, а за 300 процентов он способен на все. Скажите и простите меня за такую на грани фола бесцеремонность: вы могли бы за те самые 300 процентов прибыли пусть не прямо, не физически, а хотя косвенно, чьими-то руками или оружием лишить жизни Господнее творение — человека?

— Думаю, что если бы я не был верующим человеком, то да, мог бы. А поскольку я верующий, то для меня недопустима сама мысль об этом.

Феликс Медведев, Москва – Лондон

Август-сентябрь 2002 г. Публикуется впервые

ИНТЕРВЬЮ С БОРИСОМ БЕРЕЗОВСКИМ ЮЛИИ СИНЕОКОЙ

Встреча 1

Корр.: Борис Абрамович, в юношеские годы вас интересовала политика или вы были далеки от идеологических проблем? БЕРЕЗОВСКИЙ: Да, конечно, интересовала, но интересовала на уровне советской интеллигенции. Советская интеллигенция никогда не была в стороне от политики, ее всегда волновало то, что происходит в стране, история, и то, что может произойти дальше. Ровно в этих рамках я и интересовался политикой.

— В доме ваших родителей было принято слушать «Голоса», обсуждать с вами политические события?

— Безусловно. Я слушал голоса иногда с ненавистью, потому что отец слушал их до поздней ночи (ночью глушили меньше, чем вечером), а я ложился спать (люблю вставать рано) и это меня дико раздражало. Вначале мы жили в коммунальной квартире, потом уже в отдельной, но мой ритм жизни не совпадал с его… На самом деле все это нисколько не умаляло моего интереса к тому, что слушал отец, и он, конечно, делился со мной. Скорее на эмоциональном уровне, чем на содержательном, но ведь эмоциональный уровень родителей является доминирующим в определении реакции ребенка. Для меня эмоциональным фоном был его постоянный, непрекращающийся интерес к тому, что происходит в политике, в мире, в России. А прежде всего — как Россия воспринимается с точки зрения объективных или, лучше скажем, — независимых свидетелей. Не то, что пишет советская пропаганда, а то, как думают люди, ко-

торые или уехали из России, или изучают и оценивают то, что происходит в России.

— Борис Абрамович, сталкивались ли вы с проблемой «двойной жизни »? Вы ведь понимали, что о том, что обсуждают дома, нельзя рассказывать в школе?

— Нет, абсолютно не было никакой проблемы «двойной жизни», поскольку для меня сознательная жизнь наступила уже в начале шестидесятых…

— Вы себя относите к поколению шестидесятников?

— Конечно нет, потому что поколение шестидесятников — это те, кто формировал идеологию будущего в шестидесятые годы: Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Владимир Высоцкий и Белла Ахма– дулина. Я, конечно, не принадлежал ни к их кругу, ни к их числу. И по возрасту я был моложе их лет на… 20. А самое главное — я жил другой жизнью. Мой главный интерес был в другом — в науке. Главное любимое занятие для меня в то время было прикладная математика, конкретная область этой науки — теория оптимизации, и я этим жил. Знаете, у меня в жизни никогда не было хобби. Вообще никогда. Все, чем я занимаюсь, это и есть мое хобби. Вот я занимался наукой — это и было мое хобби. А что такое хобби? Ты приходишь на работу, тебе там не очень интересно, а пришел домой — занялся бабочками, да? А у меня в жизни никогда так не было. У меня никогда не было и слова «работа» — в смысле работать для того, чтобы заработать деньги, от звонка до звонка. У меня этого, к счастью, никогда не было. Поэтому то, чем я занимался в жизни, это и было мое хобби, любимое. Наукой я занимался двадцать с лишним лет, и это и было мое хобби.