Кир Булычев - Операция «Гадюка»

• Название: Операция «Гадюка»
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13105-1

В очередной том собрания сочинений Кира Булычева вошли произведения из цикла «Театр теней», повествующие о приключениях сотрудников Института экспертизы.

Содержание:

Вид на битву с высоты. Роман

Старый год. Роман

Операция «Гадюка». Роман

Составитель: М. Манаков

Оформление серии художника: А. Саукова

Серия основана в 2005 году

Издано в авторской редакции

---

— Садитесь, — сказал командир.

Он разгладил карту обеими ладонями и с сожалением произнес:

— Жалко, что воздушного шара нет. Сверху взгляд — как орлы!

— Они все обещают, — проворчал Дыба.

— Что-то происходит за передней линией противника, — сказал командир. — А разведчика не пошлешь.

— Разведчика посылать нельзя, — согласился Дыба. — Штаб армии не велит. И чего они боятся?

— Они боятся того, что еще ни один разведчик не вернулся оттуда живым. А вот их носы, их уши — это нам присылали. Кидали в ямы. Людей надо беречь. Сбережешь солдата — найдешь мешок злата!

Командир глядел на карту.

— Здесь, — сказал он, — где у нас стоит второй батальон, можно быть спокойными. Они не пройдут. Если не приведут дракона.

— А дракон — это правда? — спросил Коршун.

— Это выдумка трусов! — ответил командир.

— Шундарай говорил, что видел его.

— Говорил, говорил — вот и договорился. Не отвлекай меня, Коршун. Меня беспокоит правый фланг. Видишь, как к нему близко подходит овраг. По этому оврагу можно выйти в самый фланг. Кого бы туда послать?

— У меня нет лишних людей, — сказал Дыба.

— А я думаю, что они направят туда главный удар.

— А поединок будет? — спросил Коршун.

— Разумеется, будет, — ответил командир. — Из штаба армии уже передали — скоро прибудет витязь. Все готово. На этот раз ему нет равных.

— Хорошо бы, а то уровень смелости падает у наших ребят, — сказал Дыба. — Нельзя, чтобы три раза подряд их богатырь побеждал. Ведь уже и колдуны появились.

— Колдунов — к стенке! — закричал командир. — Еще раз услышу о колдунах — сам пойдешь на тот свет!

— Вам хорошо, вы образованный, — пробурчал Дыба, — а у нас они ходят. Все у нас ходят.

— Потерпи, не вздыхай, — рассердился командир. — А то найдем другого комбата, пойдешь в стрелки. Мне нужно, чтобы ты поставил полдюжины стрелков у выхода из оврага — они там полезут. Понятно?

— Понятно, — сказал Дыба, — Коршун пошлет.

— Почему я? У меня людей нет.

— А потому, что ты новенький. Если я спрошу других комроты, они спросят: а Коршун где?

— Дыба прав, — сказал полковой адъютант. — С тебя, Коршун, сегодня самый спрос.

— Я бы на твоем месте половину роты туда перебросил, — сказал Дыба, когда они ушли от комполка и возвращались траншеей в расположение первого батальона. — Они туда могут основной удар направить. И если прорвутся, на тебя все беды свалятся, а я тебя защитить не смогу. Хоть ты и хороший парень, но мне своя шкура дороже. Так и знай, что тебя расстреляют. Знаешь, что такое — козел отпущения?

— Нет, не знаю.

— И я забыл.

Коршун открыл сундучок Шундарая, не потому, что хотел поживиться, — вряд ли тут чем-то поживишься. У него было дело, о котором никому не скажешь. Делать его не хотелось, не сделать — нельзя.

Коршун кинул взгляд на песочные часы, что стояли на столе. Половинка песка уже высыпалась. Многого не успеешь. Но до санбата дойти он успеет.

Коршун кликнул своего ротного старшину — Мордвина. Никто не знал — это имя или национальность. Он был одноногий, но ничего, не жаловался. От ямы он далеко отойти не мог, но всех подменял — раньше Шундарая, потом Коршуна. Если кто из штаба придет или что случится — всегда в ротной яме есть нужный человек.

Коршун растолкал Мордвина, тот спал под старыми одеялами.

— Смотри на часы, — приказал Коршун. — Если меня не будет, а в часах останется вот столько, на палец, ударишь тревогу. Понял?

— Чего не понять, — ответил Мордвин. — А говорят, что теперь ты вместо Шундарая.

— Прости, не сказал, — ответил Коршун. — Все так быстро произошло.

— А Шундарая повесили или расстреляли?

Как нехорошо получается. Надо же было человеку сказать! Хотя бы даже как подчиненному. Или роту собрать? Не надо собирать — в роте нет человека, кроме Мордвина, который бы не знал о том, что случилось.

— А ты куда? — спросил Мордвин. Он не обиделся. Не сказали, значит, не надо. Хотя он с Шундараем ладил. Мордвина хотели в тыл отправить, в город, а Шундарай не дал. И что делать в тылу Мордвину, который в жизни иного ремесла, кроме военного, не знает? Да и ходят слухи, что в городе с калеками, чтобы не кормить, поступают, как с бродячими собаками. Врут, наверное…

— По делу, — сказал Коршун.

— В медсанбат пойдешь?

— Зайду, — признался Коршун.

Дурак-дурак, а понимает.

Коршун пошел по траншее, потом по остаткам асфальтового шоссе, к грязному ручью. От него вверх, к развалинам. Когда-то здесь было много кирпичных домиков. Почему-то они развалились — остались груды кирпича. А за ними была видна большая длинная яма — в ней располагался госпиталь, который все называли санбатом.

Сюда попадали раненые или больные, кому можно было помочь. А если рана была тяжелая или смертельная да еще была опасность, что ты можешь попасть в плен, то тебя должны были добить свои. Такие на войне жестокие законы — ничего не поделаешь, ты же не в игрушки сюда приехал играть.

Охрана у санбата — место удобное и спокойное для бездельников и трусов — сидела в кружок, играла в кости. С охранниками играли и санитары.

Коршуна заметили, когда он уже спускался в яму.

— Ты кто такой? — спросил незнакомый охранник и потянулся к поясу.

Но старший охранник его узнал.

— Смотри-ка, Коршун, — сказал он, — новыми нашивками разжился. Ты что же теперь, за Шундарая будешь?

Коршун был недоволен тем, что охранник сразу догадался. Но ничего не оставалось, как признаться.

— Значит, все наследство тебе? — спросил тот же охранник — кривая рожа — и захохотал.

Коршун был настроен миролюбиво. Не потому, что охранника любил или боялся. Никого он здесь не боялся, но ситуация была такая сложная, что лучше остаться с охранником в хороших отношениях.

— Ты же знаешь, — сказал он серьезно, — чем эта история кончилась.

— Какая?

— Там, в низине казней.

— Говорят, что сбежал твой Шундарай. А другие говорят, что ты сам ему голову отрубил.

— Это кому как нравится, — сказал Коршун. — Потом тебе расскажу, без людей вокруг. Понимаешь?

— Ну иди, лейтенант, я уже понял.

Другие охранники стали спрашивать, но главный охранник прикрикнул на них и сказал — надо играть, а не рассусоливать. Перед ним на плоском камне столбиком лежали монеты. Видно, ему везло.

Коршун пошел по яме. Там, по обе стороны широкого прохода, стояли койки. На койках лежали раненые и больные, многие койки были пустыми. В дальнем конце ямы была натянута веревка, на ней, на кольцах, висела длинная, до земли, занавеска во всю ширину госпиталя. Из-за занавески слышались стоны. Коршун прошел по залу. С одной из коек его окликнули. Там лежал парень из его взвода, у него была ранена рука, задета кость, но вроде бы ранение не тяжелое.

— Что с Шундараем? — спросил солдат.

— Пока не знаю, — сказал Коршун. — Я не вру, в самом деле не знаю. А как рука?

— Болит, дергает.

— Может, нарывает?

— Может, и нарывает. У нас же с лекарствами плохо.

— Ну ты держись, возвращайся, ждем тебя.

— Если Шундарай вернется, скажи, что я помню, если что надо…

— Скажу.

— Ты ищешь Надин?

— А где она? В операционной? — Коршун показал на занавеску.

— Нет, она в прачечной, — сказал раненый.

Коршун пошел направо, там было отверстие в стене, тоже занавеска, но небольшая, за ней был склад — полки с лекарствами, бинтами и всякими нужными в санбате вещами. Еще дальше узкая щель вела в прачечную. Там стоял котел с кипящей водой. Два мужика из штрафников кидали в него грязную одежду и мешали ее веслами. Потом белье попадало на наклонные ребристые доски, и санитарки катали его скалками, стирали и полоскали в холодной воде, потом выжимали и развешивали. В яме смешивались горячий пар и холод.

Коршун сразу узнал Надин по красному платочку. Она никогда без него не выходила. На ней была серая одежда, ниже колен, и солдатские сапоги, только короче. Поверх серого платья был надет застиранный белый передник с красным крестом на груди.

Надин почувствовала, что он вошел.

Она бросила в бадью рубаху, которую стирала, и побежала к нему.

— Коршун, как хорошо, что ты пришел! Что там? Что случилось? Я же не знаю, я ничего не знаю!

— Ты можешь в сторону отойти?

Старшая сестра, которая стояла там с блокнотом в руке — проверяла, как они работают, сказала:

— Отойдите на вещевой склад, только ненадолго.

— А мне надолго и нельзя, — сказал Коршун.

Старшая сестра была доброй теткой. Хоть вид у нее был суровый. Здесь все были такие — обтрепанные судьбой, грубые, циничные. Редко встречались такие, как Надин. Как будто бабочка среди навозных мух. Да и работа здесь была у женщин трудная — их ведь мало на фронте. Они остались в тылу, растят там детей, готовят еду и вооружение для фронта, ухаживают за стариками. А здесь лишь доброволки, большей частью из публичных домов. Так говорят — да они и сами не отрицают. Если спросишь, никогда не ответят. Но командиры имеют право на женщин. В этом нет ничего дурного. А обычно бабы обслуживают сразу нескольких.