Кир Булычев - Операция «Гадюка»

• Название: Операция «Гадюка»
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13105-1

В очередной том собрания сочинений Кира Булычева вошли произведения из цикла «Театр теней», повествующие о приключениях сотрудников Института экспертизы.

Содержание:

Вид на битву с высоты. Роман

Старый год. Роман

Операция «Гадюка». Роман

Составитель: М. Манаков

Оформление серии художника: А. Саукова

Серия основана в 2005 году

Издано в авторской редакции

---

— Давай, давай, не задерживай! — приказал граф Шейн. — И так на тебя больше времени потеряли, чем на десять других.

— На то я и Шундарай, — ответил тот.

Палач стоял с топором наготове. Топор был узкий в топорище и широкий, как веер, в лезвии. Шундарай посмотрел вокруг.

— Воняет здесь, — сказал он.

Коршуну показалось, что он совсем не похож на человека, готового погибнуть.

— Клади голову, — сказал палач.

— Положу, только я хочу видеть, что это сделает Коршун.

— Тебе обещали! — раздраженно крикнул фельдъегерь.

Шундарай стоял на коленях, но не наклонялся, а смотрел, как палач передаст топор Коршуну.

А когда Коршун неловко взялся за длинное топорище, такое теплое и чуть влажное от ладоней палача, и постарался получше ухватиться, чтобы не промахнуться и не мучить товарища, Шундарай вдруг выпрямился и помчался, пригибаясь, виляя между ямами, в сторону старой заброшенной крепости.

Все как завороженные смотрели вслед ему.

И прошло, наверное, секунд двадцать, прежде чем граф Шейн закричал охранникам:

— Стреляйте, мать вашу! Да стреляйте же!

Палач почему-то стал вырывать у Коршуна топор, но тот испугался, что палач сейчас отрубит ему голову, раз уж приговоренный сбежал, и не отдавал топор.

Охранники стали совать в ножны мечи, которые держали в руках, — ну кто мог подумать, что им придется стрелять? Потом снимали с ремней луки, доставали стрелы из колчанов — к этому времени Шундарай уже выскочил из котловины и скрылся за ее краем.

Охранники бежали следом, палач с помощником тоже бежали. Офицер-фельдъегерь кричал на Коршуна:

— Ты у меня, ты у меня… это ты все устроил!

— Нет, я ничего не устраивал, — сказал Коршун.

— Тогда поймай и приведи! — кричал фельдъегерь.

— Вряд ли в этом есть смысл, — сказал граф Шейн. — Пока они его догонят… нет, надо делать не так. Мы с вами виноваты, мы с вами и займемся этим. А мальчишек отпустите в часть. Вы меня слышите, адъютант полка? Отведите сержантов в полк!

Тот услышал. Он уже пришел в себя.

— Пошли! — прикрикнул он. — Пошли, чего уставились!

Они пошли втроем прочь от места казни.

— А хорошо, что он убежал, — сказал Золотуха. — А то бы он тебя преследовал. По ночам бы приходил. Потом бы задушил. Ты же знаешь — так бывает.

Коршун знал, что Золотуха прав. И подумал, что главнее не то, что комроты убежал, а то, что он не будет к нему являться по ночам.

Путь до передовой недолог. Сначала они рассуждали о том, куда убежит Шундарай. К врагам, к ублюдкам, он не переметнется — не такой человек. В развалинах ему долго не отсидеться — наверняка туда сейчас уже послали охранников. Значит, попытается укрыться в городе.

— У него в городе есть родственники? — спрашивал полковой адъютант.

— Нет, — отвечал Коршун.

Что же он, изверг, что ли? Как только он у них появится, то и сам в засаду попадет, и всех родственников подведет под петлю. Адъютант согласился. И больше обсуждать бегство Шундарая не стали — на фронте подолгу не обсуждают смерть или бой, потому что завтра придут новая смерть и новый бой.

Зато Золотуха стал подбивать товарищей.

— Давайте сходим в город, пока время еще есть, фельдъегерь говорил, что до боевого времени можно выспаться. Пошли, — говорил Золотуха, — девочек найдем — так давно девочек не было, я даже и не помню, когда девочки были.

Но адъютант наорал на комвзвода:

— Ты понимаешь, что тебя в городе заграбастает патруль, а все твои товарищи на передовой готовятся отразить атаку злейшего врага? Тебе что, не жалко своей шкуры? Так пожалей шкуру командира полка — его сегодня чуть не сняли из-за этой сволочи Шундарая. Если еще и ты в самоволку уйдешь — ведь не солдатик необстрелянный, а боевой ветеран, что же за дисциплина в нашем полку, когда командиры — убийцы и дезертиры?

— Нет, — отвечал Золотуха, — ты меня в дезертиры не записывай. Я хотел только в город заглянуть — и тут же обратно. Пешком.

Коршун шел рядом, он не вмешивался в ленивый спор, так как понимал, что ни в какой город Золотуха не убежит, да и адъютант об этом знает, а ругается так, для порядка. Но его тревожило другое — вот уже третье или даже четвертое боевое время бои идут в такой близости от города, что даже такой дурак, как Золотуха, понимает, что туда пешком можно сбегать. А от низины казней до передовой за полчаса можно дойти.

Какая-то дрянь в штабе армии завелась — не может быть, чтобы ублюдки были сильнее нас. Нам же всегда твердили — наша армия непобедима, нам никто не страшен. Почему во взводах по половине личного состава осталось? Даже стрел, элементарных стрел, не подвозят — что же, прикажете за проволочными заграждениями стрелы подбирать? Казнить легче всего, но нужно разобраться.

— Когда пополнение будет? — спросил Коршун у адъютанта. — А то ведь воевать некому. Придется вам топор брать и становиться в первый ряд.

— У каждого своя задача и свое умение, — степенно ответил адъютант. Но, конечно же, слова сержанта ему не понравились. И, увидев издали тропинку, что сворачивала к штабу полка, он почти побежал, сказав на прощание: — Я все доложу командиру, а вы спешите к вашим солдатам. И чтобы никаких не было волнений или еще чего.

— А кто заменит Шундарая? — крикнул вслед Золотуха.

Адъютант не ответил. Да и откуда ему знать?

— Наверное, пришлют кого-то из штаба, — сказал Золотуха.

— Не думаю. Кому хочется на передовую? У нас ведь долго не удерживаются.

— А мы?

— Мы с тобой настоящие ветераны. Мы три войны прошли.

— А ты считал? Считал, что ли?

— А вспомни.

— Я много чего помню, но не буду же трепаться, — сказал Золотуха, — это военная тайна.

— Ты только вспомни.

— Помню, помню, — отмахнулся Золотуха.

Ни черта он не помнил. И не старался вспоминать.

Они спрыгнули в штабную яму. Все младшие командиры и капральский состав ждали их там. Давно, видно, ждали.

Некоторые даже дремали по углам.

— Ну и как? — спросил Бермуда, старшина роты, пожилой, седой, усы висят по грудь, сзади коса заплетена. — Как он, не больно было?

Бермуда не мог сказать так, как ему хотелось, но Коршун все понял.

— Случилось все неладно, — начал он осторожно, потому что среди своих мог быть штабной стукач. А грехов и без этого уже накопилось столько… если бы не этот разведчик, граф Шейн, Коршуна отлично могли вместо Шундарая замочить. — Сбежал наш комроты.

— О-о-ох! — будто вся яма застонала. И непонятно было, облегчение или страх в этом вздохе.

Помолчали. Никто не спрашивал — как это случилось. Коршун все равно расскажет.

Коршун рассказал, как было. Золотуха его старался поправлять, когда считал нужным, но Золотуху не слушали, потому что Коршуна уважали больше. Так что Золотуха, хоть и был недоволен, заткнулся.

Все жалели Шундарая, хотели, чтобы он скрылся, но понимали, что убежать ему трудно — охрана уже доказывала не раз, как она хорошо умеет работать. Бывали же случаи — надоедало или становилось страшно — по-разному бывало. Они всегда находили дезертиров.

Но все же лучше, чем мертвый. Если такой, как Шундарай, станет призраком, это очень плохо. Призраки — погибшие позорной страшной смертью — приходили сюда, пугали людей, а то и вредили им. Такой призрак, как шундараевский, мог и убить. Ведь призраки не имеют жалости к людям, даже к тем, кого при жизни любили.

Тут прибежал вестовой от командира полка — Коршуна звали туда. Вестовой сказал, что он уже был у комбата Дыбы.

Все догадывались, что Коршуну быть комроты вместо Шундарая, некоторые были рады, другие сами рады были оказаться на его месте — все же комроты имеет больше шансов уцелеть. Впрочем — какая разница. Или мы отстоим город, и тогда война затянется еще надолго — ведь надо будет не только выстоять, но и перейти в наступление, отжать врага, задавить ублюдков, а это так просто не сделаешь — недаром говорят, что их поддерживают силы Тьмы, за ними стоят враги всего рода человеческого. Рассказывают про драконов и про червя. Многое может быть правдой или близко к ней. У нас же, у честных бойцов, ничего нет, к тому же в штабах сидят крысы и продажные шкуры. Об этом все говорят на передовой, но никто ничего сделать не может. Вы только посмотрите на фельдъегерей, на штабных адъютантов — откуда такие шмотки, эполеты и маски? А у нас на передовой и шлемов не хватает — ждем, когда кто-нибудь из наших отдаст концы, чтобы получить крышку для головы.

Коршун перебежками за часовым поспешил к командному пункту полка. Ему там приходилось за свою жизнь на фронте бывать дважды: один раз он из разведки пришел с важными сведениями, другой раз они там были вместе с Шундараем. «Они там отмороженные, — сказал про штабистов Шундарай. — Не пойдем мы туда больше». А вот пришлось идти одному, без Шундарая.