Григорий Ревзин - Риэго

• Название: Риэго
• Автор: Григорий Ревзин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

В этой книге рассказывается о том, как в двадцатых годах прошлого века, в царствование испанского Бурбона Фердинанда VII, народ Испании поднялся на борьбу с абсолютизмом. Возглавлял народное восстание Рафаэль Риэго — «Свободы сеятель», как назвал его Пушкин.

Длившаяся три года испанская революция была подавлена соединенными силами внутренней и международной реакции. Герой восстания Риэго пал в этой неравной борьбе.

Книга написана членом Союза писателей СССР Г. И. Ревзиным, автором художественных биографий: «Подвиг жизни Ивана Черского», «Коперник», «Ян Жижка», «Колумб», «Творческий путь В. А. Обручева».

Настоящая книга — переработанное издание научно-художественной биографии, вышедшей в 1939 году в серии «Жизнь замечательных людей».

---

Представители высших классов отнеслись с нескрываемой враждой к самочинным выступлениям народных масс. Большинство дворян, высшего духовенства и чиновничества, ожидавших обещанной Наполеоном конституции, считало «бунт черни» глупым и преступным делом, изменой жизненным интересам государства. Восстание, говорили они, безнадежно. Испании грозит участь насекомого, которое обозленный Бонапарт раздавит тяжелым, поправшим всю Европу сапожищем.

В эти роковые дни, решившие судьбу страны и народа, по всей Испании можно было наблюдать одну и ту же картину. К городским и сельским аюнтамиенто[17] подходили бушующие толпы с криками: «Смерть французам! Да здравствует король Фердинанд! Выдайте нам оружие!» Там, где представители местной власти грозили силой унять возбужденных сограждан, над ними учиняли скорый суд и расправу — избивали до смерти или вешали на первом попавшемся суку.

Безмерная ярость, как река в половодье, сметала со своего пути и всех тех, кто взывал к благоразумию и выжиданию. Народные массы, объединенные чувством пламенной любви к родине, готовы были дать отпор наглому чужеземцу, вторгшемуся в страну. Их не мог уже остановить ни страх перед пушками французов, ни боязнь их численного превосходства..

Вслед за деревнями и захолустными городками поднялись и крупные центры: 22 мая восстала Картахена, на следующий день Валенсия провозгласила, что она признает королем Испании только Фердинанда. Астурийские патриоты 25 мая объявили войну Наполеону и отправили послов в Англию с просьбой о помощи. К концу месяца к народному движению присоединилась Севилья, а за нею последовали Корунья, Бадахос, Гранада, Вальядолид и Кадис.

В Испании находилась 100-тысячная французская армия. Она занимала почти всю Кастилию, Каталонию, Наварру, часть Астурии, Эстремадуры, Валенсии. Среди французских войск были и необстрелянные части, укомплектованные из новобранцев, но основная масса состояла из ветеранов войны — наполеоновских гренадеров и кирасиров. Это были солдаты, прошедшие пятнадцатилетнюю суровую школу на полях битв всей Европы. И командовали ими Мюрат, Жюно, Монсей, Дюпон — лучшие полководцы Бонапарта.

Вот на эту-то армию и осмеливались нападать повстанцы, вооруженные допотопными ружьями и заржавленными дедовскими саблями.

Наполеоновские командиры поначалу пожимали плечами. Противно, говорили они, заниматься усмирением мужичья. Императору следовало бы направить в Испанию людей, привыкших действовать плетью и розгами да намыливать веревки.

Однако презрительные шутки скоро прекратились — события приняли грозный для оккупантов оборот.

* * *

Французы стремились поскорее занять еще свободные от их гарнизонов юг и запад королевства.

После мадридских событий продвижению французской армии начали оказывать сопротивление и регулярные испанские войска. Но эти войска главой которых в течение десятилетий был Годой, не представляли собой сколько-нибудь серьезного противника. Выстроенные для боя испанские батальоны нередко обращались в бегство при первых же выстрелах.

Однако за столь легкими для французского оружия победами не следовали обычные в подобных случаях сдача и разоружение побежденных. Разбитые испанские части рассеивались и таяли, как снег на солнце. Вылавливать отдельных солдат в гористой местности — дело трудное и неблагодарное.

Вначале французы считали, что распылившиеся отряды переставали существовать. Но странное дело — эти беглецы вновь соединялись в отряды, которые появлялись в других местах. Такая тактика была возмутительным нарушением привычных военных правил.

Наполеон полагал, что занятие всей испанской территории положит конец изнурительной «погоне за тенью», и потому торопил своих генералов. Большое значение он придавал скорейшей оккупации Андалузии. Это дело было возложено на корпус генерала Дюпона. Император объявил генералу, что в Кадисе, конечном пункте андалузского похода, его ждет маршальский жезл.

Борьба с регулярным испанским войском, была бы закончена в короткий срок, если бы тыл французской армии не пришел в состояние глубокого расстройства, причин которого оккупанты долго не могли себе уяснить. Сначала, когда в штаб какой-либо части приходило сообщение о нападении вооруженных крестьян на обоз или лазарет, эти враждебные действия окрестного населения считали местью за жестокие реквизиции или мародерство. Производилось следствие, долго и обстоятельно допрашивали пойманных бунтовщиков.

Но нападения множились с угрожающей быстротой. По всему огромному тылу армии расползлась герилья — «малая война».

Французам приходилось остерегаться даже детей: на конюшне мальчишка помогает конюху, а наутро у лошадей подрезаны сухожилия.

Нельзя напиться воды: того и гляди в кружку подсыплют отравы.

Пойманного герильера ведут на расстрел. Ни слез, ни мольбы, ни покорности перед лицом смерти. До последнего издыхания он сопротивляется, и никакой пыткой не заставишь его рассказать о расположении отряда односельчан.

Поседевших в боях французских солдат мороз подирает по коже: за каждым кустом, за поворотом дороги притаился разведчик. О движущейся колонне войск, об обозе, о военной почте передаются донесения на много лиг вперед. И вот уже в горной теснине, в ложбине, в лесу ждет засада. Со всех сторон с ужасающими воплями набрасываются на чужеземцев герильеры, бесстрашно лезут на штыки, рубятся в бешеном исступлении.

Они наряжаются в мундиры попавших к ним в плен солдат. Это их излюбленные трофеи. Герильер с гордостью носит французскую треуголку, доломан, гусарскую куртку, хотя рискует при этом головой, — испанца, пойманного во французской форме, расстреливают на месте.

Пришельцы не имеют друзей в народе. Вся нация поднялась на поработителей, во всех глазах они читают смертельную ненависть.

Наполеоновские солдаты проникаются невольным уважением к своим врагам: мужества нельзя не уважать. А герильер беззаветно храбр. Он дик и жесток, но борется-то он с чужаком-захватчиком.

Вот кучка вооруженных саблями крестьян врезается в войсковую колонну. Храбрецы рубятся до тех пор, пока всех их не подымут на штыки.

Старуха проносит под передником бомбу и бросает ее в отряд драгун…

Герилья ставила перед французским командованием неразрешимую, в сущности, задачу — обеспечить тыловую связь среди враждебного и готового на все населения. Дошло до того, что приходилось отряжать целую роту для передачи приказа другой роте. Связь между отдельными войсковыми частями прерывалась на месяцы. Французы чувствовали себя в безопасности только в больших, хорошо вооруженных соединениях.

Сложный военный механизм не в состоянии осуществлять свою задачу без разветвленных сообщений. Может ли тело жить без кровеносных сосудов? А герилья рассекала эти сосуды, и оккупационная армия кровоточила всеми своими артериями.

* * *

Неустанно тревожимый герильерами, корпус Дюпона продвигался на юг, к Андалузии. Войска перевалили через Сьерру-Морену и спустились в долину Гвадалквивира.

В начале июня, в то время как в Байонне Наполеон совместно с грандами писал для Испании конституцию, солдаты Дюпона захватили и мародерски разграбили Кордову.

Генерал стремился пробиться поскорее к Кадису, где стояла небольшая французская эскадра, доставившая туда амуницию и провиант для пополнения запасов корпуса. Тут Дюпона постигла первая неудача: он получил донесение о том, что испанцы захватили французские суда. Это опрокидывало все его планы.

За одной бедой пришла и другая: измученные походом, солдаты стали болеть дизентерией.

А тем временем генерал Кастаньос, объединив отряды герильеров с остатками испанских регулярных войск, сформировал армию и начал активные действия против французов.

Испанские патриоты крепко зажали фланги корпуса Дюпона. Попав в весьма трудное положение, Дюпон после некоторых колебаний вынужден был начать отступление.

Под непрерывными ударами неприятеля войска оккупантов, отягченные кордовской добычей — картинами, дорогой мебелью, ценной утварью, медленно отходили назад, к перевалу через Сьерра-Морену. Весь путь отступления усеяли тела умерших от эпидемии и убитых герильерами. Растянувшиеся на большое расстояние части корпуса потеряли связь между собой.

Дивизия, которой командовал непосредственно Дюпон, достигла Байлена у подножья Сьерры-Морены. Здесь ее ждали ужасные вести: дорогу через горы отрезали части Кастаньоса. Дюпон знал, что где-то поблизости бродят дивизии Дюфура и Веделя, однако все усилия установить связь с ними кончались плачевно: разведчики неизменно попадали в руки герильеров. Оставалось только штурмовать перевал. Но с больными, измученными людьми Дюпон не решился на такое дело.