Владимир Корнилов - Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта

• Название: Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта
• Автор: Владимир Корнилов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-03-5760-0

Книга донецкого политолога, историка и публициста Владимира Корнилова посвящена короткой, но яркой истории Донецко-Криворожской республики.

Так получилось, что эта тема долгие десятилетия фактически была под запретом. Невероятно, но факт: почти за столетие с момента создания ДКР не издано НИ ОДНОЙ книги, монографии, брошюры, посвященной этому административно-государственному образованию, которое сыграло важную роль в судьбе Украины и в целом всего советского государства, в то же время истории провозглашенных в этот же период и с той же легитимностью государств на территории Юга России посвящены многотомные исследования, фолианты, справочники и учебники.

В этой книге собраны уникальные, никогда ранее не публиковавшиеся документы, материалы периодической печати времен революции и гражданской войны, обобщены научные труды, ранее известные лишь узкому кругу исследователей. Читатель узнает, каким же образом те земли, которые ныне называются Востоком Украины, стали собственно Украиной. Надеемся, что благодаря этой книге еще одним «белым пятном» в отечественной истории станет меньше.

---

Почему — то советские официальные учебники отсчитывали хронологию Гражданской войны в России с мятежа «белочехов» весной 1918 г. Хотя можно утверждать, что первые широкомасштабные операции противоборствующих сторон начались осенью 1917 г. в Донбассе, именно здесь пролилась «первая кровь» этой войны. Можно сейчас долго спорить о том, кто начал проливать эту кровь, кто несет ответственность за эскалацию насилия. Известно, к примеру, что Каледин медлил с операцией против Советов Ростова в ноябре, поскольку, по его признанию, ему «было страшно пролить первую кровь»[262]. Однако операцию он провел, кровь полилась…

С каждой битвой, с каждой новой жертвой страсти накалялись, разжигая с обеих сторон ненависть друг к другу. Деникин, вспоминая о боях тех лет, писал о том, что армии действовали «без своей территории, без тыла, без баз». «Представлялось только два выхода: отпускать на волю захваченных большевиков или «не брать пленных»… Без всяких приказов жизнь приводила во многих случаях к тому ужасному способу войны «на истребление», который до известной степени напомнил мрачные страницы русской пугачевщины»[263]. Так действовали все без исключения — деникинцы, калединцы, большевики. Искать сейчас, спустя столетие, виновных и зачинщиков насилия не имеет смысла.

Особое ожесточение у большевиков вызвали действия легендарного казачьего есаула Василия Чернецова, получившего прозвище «усмиритель Донбасса». Его так прозвали за первую боевую операцию возглавляемого им партизанского отряда (Антонов — Овсеенко оценивал численность этого отряда в 600 сабель и 2 орудия) — по захвату станции Дебальцево, ранее занятой красногвардейцами Харькова. По приказу Чернецова был зверски убит начальник Красной гвардии Дебальцево Н. Коняев и расстреляны несколько большевиков (по разным данным — от 8 до 13). Сейчас в честь Коняева в Дебальцево назван рабочий поселок[264].

Сам Чернецов затем использовал этот случай для устрашения противников. К примеру, сохранились воспоминания чернецовцев о телеграфных переговорах их есаула с неким большевистским главковерхом, который вновь обосновался в Дебальцево. Чернецов продиктовал в адрес красных: «Позвольте же мне, старому вояке, сказать на прощание несколько частных слов вам, неведомый главковерх, стыдящийся своего имени. Я, конечно, не сомневаюсь в вашем блестящем знании и опытности в боевом деле, приобретенных вами, по всей вероятности, в бытность вашу чистильщиком сапог где — нибудь на улицах Ростова или Харькова. Все же мне почему — то кажется, что вас вскоре постигнет участь друга вашего Коняева (комиссар Коняев был пригвожден штыками к вагону во время налета партизан на Дебальцево). То же самое получат и все присные ваши: Бронштейны, Нахамкесы и прочие правители советской державы. Напоследок позвольте у вас спросить: все ли вы продали, или еще что осталось? Ну, до скорого свидания, ждите нас в гости!..»[265].

Чернецов Василий Михайлович

Родился в 1880 г. в станице Калитвенской Области Войска Донского в семье ветеринарного фельдшера. Казачий полковник, обладатель Георгиевского оружия.

Чернецов является легендой белого движения. О нем еще при жизни слагали былины, которые умножились после его трагической гибели. У красных же его имя было символом бессмысленной жестокости и насилия.

В 1909 г. окончил казачье юнкерское училище в Новочеркасске. В 1914 г. в чине сотника ушел на фронт, где покрыл себя славой, был трижды ранен. В чине есаула вернулся домой в 1917 г., был делегирован от казаков в Совет солдатских депутатов Макеевки. За поддержку корниловского мятежа в сентябре 1917 г. был арестован по приказу макеевского большевика Бажанова, позже возглавившего Совет народного хозяйства ДКР.

С ноября 1917 г. принимает активное участие в борьбе Каледина против большевиков в Донбассе, устраивает жестокие карательные экспедиции против шахтеров, проводит серию геройских атак против красногвардейцев, за что от Каледина получает звание полковника.

21 января 1918 г. раненым попадает в плен к большевикам под станицей Каменской, бежит, вновь попадает в плен. Версии гибели разные: одни утверждают, что он погиб, пытаясь напасть на конвой, другие представляют его смерть как хладнокровное убийство конвоирами. Последняя версия красочно описана в «Тихом Доне» Михаила Шолохова.

Деникин написал по поводу гибели казака: «Со смертью Чернецова как будто ушла душа от всего дела обороны Дона. Все окончательно разваливалось».

Устрашили подобные карательные акции большевиков или нет, неизвестно, но то, что в среде рабочих озлобление они вызвали, в этом нет никаких сомнений. Случай с убийством Коняева затем активно использовали в своей антикалединской агитации большевики. Нынешние же биографы Чернецова с удовольствием смакуют множество легенд, в которых есаул открыто демонстрирует презрение к рабочим и шахтерам.

Как бы то ни было, те самые бывшие «чистильщики сапог» из Харькова, о которых презрительно отзывался «опытный вояка» Чернецов, довольно быстро разбили казачьи отряды в Донбассе. В январе 1918 г. застрелился атаман Войска Донского А. Каледин. На фоне этих боев события, связанные с разгромом Центральной Рады, которые ныне украинские учебники преподносят чуть ли не как колоссальную войну, выглядят скорее эпизодом, незначительным отвлечением вооруженных сил, формирующихся в Донецко-Криворожском бассейне, от основных событий.

ПОХОД НА УКРАИНУ

Как уже упоминалось выше, «украинский вопрос» всерьез в Донецко-Криворожском бассейне не обсуждался вплоть до 1917 г. Конечно, он фигурировал в прессе, на различных политических собраниях, но, за исключением упомянутых маргиналов вроде Михновского, мало кто включал этот вопрос в местную политическую повестку дня. Либеральная харьковская пресса, долгое время с сочувствием относившаяся к украинскому движению, считала это проблемой Киева, Полтавы, но никак не Харькова. О Донбассе и говорить не приходится.

Однако с возникновением Центральной Рады, которая изначально предъявляла права на Екатеринославскую и Харьковскую губернию, данная тема все чаще начала обсуждаться в этих регионах. Как известно, Киевская Рада была сформирована довольно сомнительным путем — 3 марта 1917 г. сотня киевских интеллигентов из Товарищества украинских прогрессистов собралась в клубе «Родина» (излюбленном месте сбора украинских поэтов и писателей) и решила создать некую организацию, претендовавшую на координацию «украинского движения»[266].

По поводу, мягко говоря, недостаточной легитимности сформированного подобным образом органа высказывались тогда постоянно. Об этом даже заявило Временное правительство, комментируя желание Рады распространить свои полномочия на 12 губерний, включая Донецко-Криворожскую область: «Можно ли признать Центральную Украинскую Раду правомочной в понимании признания ее компетенции по поводу выражения воли всего населения, местностей, которые эта Рада желает включить в количестве 12 губерний в территорию будущей автономной Украины? Поскольку эта Рада не избрана всенародным голосованием, то правительство вряд ли может признать ее представительницей точной воли всего украинского народа»[267].

Позицию Временного правительства пояснил П. Милюков: «Центральная Рада, не вышедшая из всенародного избрания и представлявшая только одно из течений украинства, не являлась достаточно компетентным органом для выражения воли всего украинского народа и не представляла вовсе не — украинских элементов. С этой точки зрения выделение 12 губерний в состав территории будущей Украины являлось предрешением воли местного населения, украинского и не — украинского»[268].

Возможное признание полномочий Рады и тем более границ действия этих полномочий вызвали настоящий шок у опытнейших юристов. Известнейший авторитет в области международного права, профессор Борис Нольде заявил, что русские юристы после Февральской революции привыкли читать много «смелых» правовых актов, но акта, подобного Универсалу Центральной Рады, «им читать еще не приходилось». Нольде так пояснил это: «Неопределенному множеству русских граждан, живущих на неопределенной территории, предписывалось подчиниться государственной организации, которую они не выбирали и во власть которой их отдали без всяких серьезных оговорок. Русское Правительство не знает даже, кого оно передало в подданство новому политическому образованию… Над этими миллионами русских граждан поставлена власть, внутреннее устройство и компетенция которой внушают полное недоумение»[269]. Здесь стоит обратить внимание, что полномочия Советов депутатов различного уровня тогда тоже вызывали у ведущих юристов замечания, но в целом против наличия подобных представительских органов они не возражали. Это нужно учесть при сравнении уровней «легитимности» Центральной Рады и правительства Донецко-Криворожской республики, сформированной выборным органом.