Владимир Корнилов - Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта

• Название: Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта
• Автор: Владимир Корнилов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-03-5760-0

Книга донецкого политолога, историка и публициста Владимира Корнилова посвящена короткой, но яркой истории Донецко-Криворожской республики.

Так получилось, что эта тема долгие десятилетия фактически была под запретом. Невероятно, но факт: почти за столетие с момента создания ДКР не издано НИ ОДНОЙ книги, монографии, брошюры, посвященной этому административно-государственному образованию, которое сыграло важную роль в судьбе Украины и в целом всего советского государства, в то же время истории провозглашенных в этот же период и с той же легитимностью государств на территории Юга России посвящены многотомные исследования, фолианты, справочники и учебники.

В этой книге собраны уникальные, никогда ранее не публиковавшиеся документы, материалы периодической печати времен революции и гражданской войны, обобщены научные труды, ранее известные лишь узкому кругу исследователей. Читатель узнает, каким же образом те земли, которые ныне называются Востоком Украины, стали собственно Украиной. Надеемся, что благодаря этой книге еще одним «белым пятном» в отечественной истории станет меньше.

---

На неправомочность Цикуки указывали фактически все местные органы власти, проявляя в этом редкое единодушие. Так, на VI губернском съезде крестьян 22 января 1918 г. эсер Голубовский, возглавлявший одно время Донецкий областной комитет

Советов, сообщил, что Совет крестьянских депутатов постановил не считать правомочным ЦИК Украины, «а считать его только организационным бюро». Сообщение Голубовского было дополнено известием о том, что Цикука не считается правомочной и местным Советом рабочих и солдатских депутатов. В итоге губернский съезд единогласно присоединился к резолюции «о непризнании ЦИК Украины правомочным»[250].

Не отставали от антибольшевистской прессы и сами харьковские большевики. Так, издававшаяся ими газета «Известия Юга» охарактеризовала краткий период «харьковского сидения» ЦИК Украины следующим образом: «Когда Ц. И. К. Укр. сидел в Харькове, что он сделал для Донецкого и Криворожского бассейна, т. е. для территории нынешней Донецкой Республики? Увеличил хозяйственную разруху»[251].

Над Цикукой в Харькове откровенно потешались. Как пишет современная харьковская пресса, она «обогатила городской фольклор потрясающим глаголом «цикукать» — нести ахинею»[252]. Кстати, одним из поводов для шуток стал тот факт, что в своем составе ЦИК Украины не имел «ни одного украинца, кроме пресловутого Медведева» (непонятно, почему Скрыпник не был отнесен авторами статьи к украинцам) и при этом «из кожи лез вон, чтобы вести национальную украинскую политику»[253]. А непримиримая Евгения Бош стала предметом постоянных шуток и издевательств местной прессы, не раз посвящавших ей едкие памфлеты, вроде этого:

«Осерчала крепко Бош…
Вишь, Совет наш нехорош
«Соглашательский»…
Столько месяцев корпел,
Мог наделать много дел
Сногсшибательских…
Он же критику пущал
И Антонова ругал
Ох, ругательски!..
«Надо, молвит Бош, в ответ
Перевыбрать весь Совет
Обывательский»…
Слушал эту речь Совет
И смеялся ей в ответ
Гомерически…
Этот смех — ей в сердце нож…
Пуще волновалась Бош
Истерически»[254].

Евгения Бош

Как видно из подобной реакции либеральной прессы Харькова, на начало 1918 года местный Совет воспринимался харьковцами (в том числе не большевиками) вполне спокойно. И его противопоставляли нелюбимым в городе Цикуке и отрядам Антонова — Овсеенко, объединяя их в своем сознании воедино. Неудивительно, что Скрыпник, Бош и Антонов в своих мемуарах так болезненно описывали холодный прием, оказанный им Харьковом и донецко — криворожскими властями в конце 1917 года.

НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Пребывание Антонова — Овсеенко и ЦИК Украины в Харькове сопровождалось двумя боевыми операциями, в которых приняли непосредственное участие военные формирования местной Красной гвардии, ставшие затем основой армии Донецко-Криворожской республики. Во время первой операции большевистские войска очистили Донбасс от донских казаков Каледина.

Отношения донецких рабочих и донских казаков никогда безоблачными не были. Начиная с горняцких забастовок 1900–х и особенно бунтов 1905 г., казаки активным образом регулярно задействовались центральной властью для усмирения шахтеров и металлургов. Зачастую карательные акции проводились очень жестко и даже жестоко.

«Российская Вандея», как называли казачий Дон уже в 1917 г., активно проявила себя в дни корниловского мятежа, в ходе которого также состоялись стычки с революционно настроенными шахтерами. После подавления мятежа Временное правительство пыталось арестовать атамана Великого Войска Донского Алексея Каледина, но оказалось бессильным противостоять казачьей автономии. По словам меньшевика Николая Суханова, казачьи «оккупационные» войска появились в Донбассе еще до октябрьского переворота: «Казацкие империалисты, заботясь об аннексиях, не забывали и контрибуций, а также и о водворении порядка в соседних государствах. В Донецком бассейне появились оккупационные отряды казацкой республики. Под предлогом восстановления нормального хода работ они заняли отдельные шахты… По всей совокупности условий Донецкий бассейн мог быть целиком оккупирован и отторгнут от России со дня на день. Последствия ясны. Наш новый грозный сосед [имеются в виду казачьи земли, уже тогда провозглашавшие себя республиками. — Авт.] был явно опаснее Вильгельма»[255].

Карта боевых действий в Донбассе в январе 1918 г. (из воспоминаний Антонова — Овсеенко)

В последние годы написано немало восторженных книг и статей по поводу доблестных донских казаков, сражавшихся до последней капли крови против большевизма. Понятно, что современные авторы пытаются восполнить пробел, вызванный многолетним замалчиванием деятельности казаков и их атаманов, их огульным оплевыванием и однобокими оценками. Однако не стоит впадать и в другие крайности. Нельзя забывать, к примеру, грустные слова генерала Деникина, посвященные донским казакам образца 1917 года: «Замечательно, что даже в конце октября, когда, вследствие порыва связи, о событиях в Петрограде и Москве и о судьбе Временного правительства на Дону не было еще точных сведений, и предполагалось, что осколки его где — то еще функционируют, казачья старшина… искала связи с правительством, предлагая помощь против большевиков, но… обусловливая ее целым рядом экономических требований». Среди этих требований — «оставление за казаками всей «военной добычи» (?), которая будет взята в предстоящей междоусобной войне»[256]. То есть еще осенью 1917 г. казаки намеревались идти в соседние «большевистские» районы Донбасса за «военной добычей», не стесняясь того факта, что добычу доведется отбирать у своих соотечественников.

Не признав октябрьский переворот и новую большевистскую власть, казачьи войска активизировали свою деятельность не только в Донской области, но и в сопредельном рабочем Донбассе. Каледин заявил: «Охрана рудников — дело самих казаков»[257], после чего начались регулярные стычки рабочих отрядов с донцами. В Донецкий бассейн с фронта начали стягиваться различные казачьи формирования, которым киевская Центральная Рада давала возможность беспрепятственно проезжать территорию Украины, что в итоге вызвало конфликт Совнаркома с Киевом.

10 ноября большевики Харькова начали свою первую мобилизацию. «Донецкий пролетарий» в передовой статье провозгласил: «Донецкому бассейну грозит опасность удушения. А следовательно, и всей России грозит опасность остаться без угля… На помощь к Донецкому бассейну, на выручку к Ростову, Совету которого угрожает смертельная опасность!»[258].

«Все стороны глубоко осознавали стратегическую ценность Донбасса, — пишет Теодор Фридгут. — Для большевиков в Петрограде контроль донбасского угля и металла виделся как вопрос жизни и смерти, и преимущественно русский пролетариат Донбасса представлялся как главная надежда Советской России на вытеснение украинской Рады и сохранение контроля над индустриальным комплексом Донбасса так же, как над сельскохозяйственными богатствами и стратегической территорией Украины»[259].

Собственно, ради спасения Донбасса и прибыл в Харьков Антонов — Овсеенко со сравнительно небольшими вооруженными формированиями. Здесь он пополнился отрядами местных красногвардейцев, обученными Рудневым и Рухимовичем, а также рудневскими солдатами 30–го полка, которые уже с ноября принимали участие в стычках с калединцами. По ходу движения в Донбассе красные пополнялись за счет местных шахтеров и металлургов.

19 декабря, вступив в пределы Донбасса, Антонов — Овсеенко выпустил обращение к населению региона: «Революционный порядок будет установлен в Донецком бассейне решительной и твердой рукой. Калединцев и их пособников объявляю вне закона. Всем казачьим отрядам предписываю немедленно оставить рудники и вернуться на Дон»[260].

Отряд красногвардейцев из числа харьковских рабочих в декабре принял активное участие в операции по вытеснению казаков из Дебальцево. «Такой отряд был организован из рабочих (до 700 чел.) и послан под командой тт. Ганнуса и Рухимовича в Донбасс. Как только отряд прибыл в Дебальцево, наше положение здесь улучшилось, — вспоминает участник похода. — Затем отряду пришлось побывать не только в Дебальцево, но и в Енакиево, а позже, двигаясь по линии Дебальцево — Штеровка, заняться организацией Красной гвардии и восстановлением Советов в Кадиевском районе. В Щетово произошел первый бой с казаками, откуда отряд направился в Ровеньки». После боя за станцию Звереве красногвардейцы Харькова оказались обескровленными. «Утомившись в беспрерывных боях, потеряв за весь период операции свыше 50 человек, отряд возвращается в Харьков», — довершает свои воспоминания красногвардеец[261].