Андрей Иванов - Славное море. Первая волна

• Название: Славное море. Первая волна
• Автор: Андрей Иванов
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

Приключенческая книга для юношества о становлении морского характера.

---

С теплохода прибежал вестовой.

— Матроса Серова срочно к капитану! — крикнул он и побежал обратно.

Геннадий бегом последовал за ним. Зябкая дрожь унялась, но тревожно заныло сердце.

«Спишет, обязательно спишет на берег. Не долог же твой матросский путь, Геннадий Серов! Видел же сам, что взял он тебя нехотя, из милости. Куда теперь пойдешь? Где найдешь работу?»

Капитана он нашел на мостике перед рубкой. Заложив руки за спину, тот ходил взад и вперед с непроницаемым видом.

— Сами пришли или вас привели?

По голосу капитана Геннадий почувствовал, что над ним действительно нависла гроза. Сердце совсем упало Опустив голову, он ответил, как школьник:

— Вестовой прибегал.

Широкие брови капитана низко опустились. Борозды глубоких морщин сверху донизу разрезали высокий лоб. Сухие губы крепко сжались, и оттого широкий, почти квадратный подбородок с легкой ямочкой сильно выдался вперед.

— Если бы это случилось два дня тому назад, я бы списал вас на берег, — рассерженно сказал капитан. — У нас нет здесь нянек для вас. Как это случилось?

Торопясь, краснея от волнения, Геннадий подробно рассказал о своем приключении. Он даже показал жестами, как отталкивался от днища лихтера, когда его прижимало водой.

— Никогда не бравируйте своей смелостью. У смелости должен быть хозяин. Смелость без ума может погубить и вас и товарищей.

Геннадий вытянулся перед капитаном и по-школьнически робко попросил:

— Не говорите только матери. А то все лето тревожиться будет.

— Один вы у нее кормилец. Вот что главное. Можете идти. — И капитан сам круто повернулся к борту.

III

День отхода каравана на Север всегда был особым событием для жителей Леногорска. С утра к месту стоянки собирался народ провожать родных и знакомых в далёкий, нелегкий путь. Команды теплохода, лихтера и барж вернутся только поздней осенью, перед самым ледоставом. Им довольно работы вдоль побережья и у ближних островов.

Но сегодня многие провожают не их, а тех, кто разместился на брандвахте — большой пассажирской барже с длинной, во весь корпус красной надстройкой. Это пассажиры каравана. Они не вернутся ни этой, ни следующей осенью. Их почти двести человек. Им предстоит сменить зимовщиков в Северном порту и на ближайших зимовках. Они проведут там не менее трех лет.

Большинство из них уже бывало там. Такие ведут себя спокойно, будто отъезжают в недалекие командировки. А новички не умеют скрыть своего волнения: одни много говорят, другие поют песни.

Склянки на теплоходе пробили двенадцать. Конец прощаниям, слезам и наказам.

Геннадий обнял и поцеловал мать. И вдруг почувствовал, что, как тогда, в горький для них день, по щекам потекли горячие слезы.

— Что ты, мама! Я ж на дело иду. Писать буду. И до осени только…

Мать подняла голову, вытерла слезы. — Ничего, ничего, Гена. Ты не беспокойся. У дела ты стал, вот и волнуюсь. Хорошо мне. Большая радость у матери, когда сын кормильцем становится. Такую радость матери называют счастьем. Ты не думай, оно не маленькое. Большое это счастье.

Она улыбнулась, но не могла унять слез. Они катились на ее белую кофточку, а когда наклонилась, то и на черную фланельку сына.

— Ну, иди, — и легонько толкнула его в грудь. — Мы с Надей очень будем ждать тебя.

Еще раз поцеловав мокрые щеки матери, Гена быстро зашагал к теплоходу.

А она осталась, маленькая, похудевшая, в скромной черной юбке и много раз стиранной белой кофточке.

Улыбнулась сквозь слезы и подумала: «Теперь они с дочерью — семья моряка. Должно быть, очень трудно ждать, особенно, если он ушел в плавание в первый раз».

У широкой трубы над теплоходом взорвалось белое облачко пара. Над затоном поплыл басистый гудок «Полярного».

«Первый, — подумала Анна Ильинична. — Потом будет второй. После третьего уберут трап, и у Гены больше не будет дороги на берег. В доме станет просторно, пусто… Ничего, научимся ждать, — успокаивала она себя. — Будем, как все, ходить на пристань, считать гудки и жадно расспрашивать матросов встречных кораблей…»

Кругом ходили пестро одетые люди, громко разговаривали, смеялись, пели. Для многих здесь это было привычной жизнью.

Снова облако пара над теплоходом и зычный гудок, поплывший на берег, на воду, к поголубевшим в дымке горам. Он звучал значительно дольше первого, как бы давая всем запоздавшим дополнительные минуты.

«Второй», — отметила про себя мать и вздохнула тяжелее прежнего.

На берегу еще больше зашумели, задвигались. К ней подошла учительница и тронула ее за локоть.

— Здравствуйте, Анна Ильинична!

— Здравствуйте, Антонина Петровна! — ответила мать, уже справляясь с волнением. — Вот сына провожаю… Вам бы немного раньше прийти. Он только что ушел на корабль.

— Очень хорошо. Я рада за Гену. Морские дороги, Анна Ильинична, зыбкие. Но кто научится ходить по ним, легок путь того будет на твердой земле.

Живя несколько лет с мужем в Северном порту, она сама любила море и действительно была рада за своего воспитанника.

— Спасибо вам за поддержку и заботу. — Анна Ильинична взяла легкую руку учительницы и порывисто прижала к груди. Одна мать знала, что учительница просила боцмана и капитана взять Гену на пароход.

— Что вы! — смутилась Антонина Петровна.

Голос ее дрогнул, но руки она не отняла. Да и как это можно было сделать? Сейчас искренне, от всей души признали ее дела учительницы. Не преподавателя, не классного руководителя, а именно учительницы. Никогда в жизни не отмечали так ее труд, и никогда не было так хорошо на душе.

Так и стояли они вдвоем, близкие друг другу, — две матери, провожающие в большую жизнь одного сына.

IV

…Матрос Серов не на вахте, но дел много и у него. Одно за другим сыплются многочисленные поручения боцмана, старшего помощника капитана. Гена летает с верхнего мостика на нижнюю палубу, в трюм и обратно.

Ему нравится, что он всем нужен, и без него уже не обойтись.

Мельком с верхней палубы взглянул на длинный в двадцать единиц караван, который они ведут за собой.

На несамоходных судах уже подняли якорь, караван находился на плаву, удерживаемый стальным буксирным канатом «Полярного».

Вслед за «Полярным», впереди каравана, особенно выделялся широкими черными бортами и желтыми погрузочными механизмами лихтер «Ленский-1». В средине каравана поднималась красная надстройка брандвахты. Там стоял веселый говор, играли на гитаре.

Раздался третий гудок. Выполнив последнее поручение, Геннадий подошел к правому борту, чтобы еще раз посмотреть на мать, и увидел Антонину Петровну…

— Ну, кажется, все сделано, — сказал рядом капитану боцман.

Капитан ответил ему морской шуткой:

— Если бы капитан корабля ждал, когда будет закончено последнее приготовление, он не отчалил бы от берега до конца навигации.

Взял в руки мегафон и тихо для команды распорядился:

— Отчаливаем.

И уже громче на берег;

— Отдать концы!

Стоявшие на берегу у причальных столбов матросы сбросили тонкие железные тросы и, громко стуча башмаками, по трапу побежали на теплоход.

Вслед за ними убрали трап.

— Поднять якорь! — продолжал распоряжаться капитан.

Шумно заработал паровой шпиленок, выбирая якорную цепь.

Под рукой капитана звякнули ручки телеграфа, и в машину пошел сигнал: «Самый малый вперед!»

Пароход стал- отваливать от берега, и за ним, чуть изгибаясь, двинулся весь караван. Берег медленно уплывал назад.

V

Геннадий стоял на нижней палубе и глядел на удаляющийся город. Сначала исчезли, как бы потонули в густой зелени берега жилые дома, потом корпуса и трубы заводов. Дольше всех, как маяк, белела залитая солнцем башня электростанции.

Караван сделал разворот и пошел строго на север. Теперь с правого борта «Полярного» уже был не город, а поросшие низкими тальниками да высокими травами длинные острова. Далеко за островами в синей дымке вставали каменные горы противоположного берега.

Лена — могучая река. По длине она чуть не в два раза больше Волги. Но берега ее мало населены. И почти всю дорогу будут видны вот такие густо заросшие острова и высокие то серые, то желтые прибрежные горы.

— Матрос Серов! — услышал Гена возле себя зычный голос боцмана.

— Есть матрос Серов! — вытянувшись, ответил Геннадий.

— На бак, к вахтенному, помогать будешь.

— Есть на бак к вахтенному! — повторил он еще громче и бегом бросился к трапу, ведущему на верхнюю палубу.

Он не знал, где бак, но полагал, что где-нибудь наверху. На вторую палубу выскочил возле машинного отделения.

Навстречу вышел длинный Сергей Алферов. Серов кинулся к нему.

— Мне нужно на бак. Где это?