Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12

• Название: Искатель, 2013 № 12
• Автор: Борис Пьянков
• Издательство: ООО "Издательство "МИР ИСКАТЕЛЯ"
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: ISSN 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Борис Пьянков ЛОВУШКА ДЛЯ ФОТОГРАФА (повесть)

Александр Вяземка СЕРЕЖКА В ЗАЭКРАНЬЕ (повесть)

---

Мрачный вид механизма и особенно нацелившиеся на него щупальца вызывали несвоевременные ассоциации с фильмом «Матрица».

«Круто, конечно… — подумалось Сережке, — но лучше все это в кино и наблюдать, но ни в коем случае самому не участвовать».

Тем временем другой служащий почти по-дружески подталкивал совсем сникшего Сережку к койке.

— П-проверить мое здоровье х-хотите? — упавшим голосом пролепетал Сережка.

— И это тоже. По самой игре у вас вопросы есть? Думаю, представление о ней достаточное?

— В общих чертах, да.

Сережка отметил про себя, что в целом не соврал: представление об игре у него было действительно общим, причем настолько общим, что более общим оно быть просто не могло. Это был эталон общего представления.

«Нехорошо врать. Ой, нехорошо!»

Сережка готов был театрально рвать на себе волосы, но нельзя было выдавать себя. Нельзя. Оставалось только врать дальше.

— Вот и прекрасно! — заключил Захаров. — Времени на подробный инструктаж все равно нет.

— Скажите, а как-нибудь без этой машины можно? Я чувствую себя отлично, и, уверяю вас, ничего проверять у меня не нужно.

— Слушайте, вы ведете себя как ребенок у зубного!

— Ну и пусть как ребенок! — огрызнулся Сережка, к этому моменту уже уложенный на койку. — Интересно, как бы вы себя вели на моем месте? Как вел бы себя на моем месте любой из ваших работников? И объяснять ведь ничего не объясняете… А распоряжаетесь мною, будто своим гардеробом.

Захаров выжидательно поглядел на одного из сотрудников — обильно лысеющего, скелетообразного почти старика, который был старше Захарова лет на двадцать и которого тот пренебрежительно называл просто Лешей. Пока между Захаровым и Сережкой велся диалог, цепкие и умелые руки Леши успели облачить Президента в излишне теплый для лета спортивный костюм и приладить ему под куртку и на голову целый пучок из щупалец чудовища.

Вняв немому призыву начальника, Леша печальным, почт траурным голосом пояснил:

— Это один из прототипов виртуальных машин, Сергей Николаевич. Благодаря им отпадает необходимость в традиционном интерфейсе между человеком и виртуальными мирами. То есть в компьютере в том виде, в котором он известен публике, потребности больше нет. Но поскольку это прототип, та, соответственно, экземпляр он штучный и до внедрения в массовое производство требует проведения испытаний. А случай выступить в качестве испытателя выпал именно вам. В документе, под которым вы при регистрации поставили галочку, много что объясняется. Но сам документ вы, конечно, не читали.

— Не читал. Знаете, мне подумалось, что особыми художественными достоинствами ваше Соглашение вряд ли обладает и не стоит того, чтобы тратить на него время.

— Художественными — нет. Разъяснительными же — вполне.

Говорил Леша мягко, даже ласково, что не мешало его словам, принимая во внимание обстоятельства, звучать издевательски.

— Ну, хорошо, — сдался Сережка, — полежу тут у вас денек. Может, два. Сколько эти ваши испытания займут времени?

— О, не один год! — Захаров вновь заулыбался. — Года три-четыре. Вы не волнуйтесь: современное состояние медицины позволяет поддерживать функции организма в состоянии полуанабиоза в течение и гораздо более продолжительного срока!

— К-какого анабиоза?!

— Я же говорю: полуанабиоза. Полу. Все функции организма сохраняются, но сильно замедляются. Кроме мозговой.

— А мозговая функция совсем не сохраняется?!

— Наоборот, не замедляется. Сознание останется ясным. На вашем здоровье все это, уверяю вас, никак не отразится.

— Нет. Ну, подождите! — взмолился Сережка, пытаясь сорвать с себя щупальца, которые, казалось, уже срослись присосками с его собственным телом. — Почему сразу на несколько лет? Кому это нужно? Давайте начнем с недельки, а?

— Сергей Николаевич, дорогой, — Захаров присел к Сережке и обнял его за плечи, прекратив тем самым всякие трепыхания, — и недельку, и месяц, и даже год уже позади. Пройденные этапы. Вы поймите, мы не состояние полуанабиоза здесь испытываем, а будущий образ жизни всего человечества! Ваша слава затмит славу таких первооткрывателей, как Колумб и Гагарин! Благодаря нашей технологии человеку больше не придется страдать в этом «лучшем из миров», не оправдывающем свое название и на четверть процента. Мы подарим ему новый мир. Будущее человечества — не в каких-то там обитаемых мирах у черта на куличках, куда добираться тысячу лет. Будущее человечества здесь! — Захаров похлопал панель металлического осьминога, отчего тот радостно булькнул в ответ. — Здесь столько обитаемых миров, что их число ограничено лишь нашим собственным воображением. К будущему мы готовы. Дело за малым — практическими испытаниями в течение нескольких лет. Будущее уже за ближайшим углом! Осталось лишь сделать несколько шагов и дойти до него! Так давайте пройдем эти несколько шагов вместе, а?

— Это все немыслимо интересно, но все-таки не могу, — Сережка нерешительно извивался под рукой Захарова. — У меня квартира. За нее платить надо. Да еще кошка у меня. Это затруднительно.

— Квартплату мы берем на себя.

— А…

— А когда вернетесь, найдете все таким, каким оставили сегодня.

— А…

— А до тех пор вас ждет увлекательнейшее приключение, о котором, уверяю вас, вы будете с ностальгией вспоминать всю свою жизнь.

— Господи… Послушайте, мне ведь, наверное, в командировки придется часто ездить. А я, понимаете, летать боюсь. Все-таки я для вас далеко не лучший кандидат.

— Летать никуда не надо. К тому же виртуальные самолеты не падают, не беспокойтесь.

Сережка с удовольствием уперся бы рогом, но присутствие в комнате нескольких мужчин, его опасений не разделявших, указывало на тщетность такой тактики.

«Побьют», — не без резона мысленно поморщился он.

— Короче, если настоящих противопоказаний и причин отказаться от работы, на которую вы осознанно шли, у вас нет, больше нам голову не морочьте, Сергей Николаевич! Раньше надо было думать. Раньше! А теперь ни у вас, ни у нас обратной дороги нет. Так, запускаемся! — Захаров обернулся к остальным присутствующим, давая понять, что рассматривает Сережку в качестве статиста и мнением его более не интересуется. — У нас по расписанию через три часа церемония вступления Президента в должность. Начали уже, начали!

Отвечал Захаров все неохотнее. Было заметно, что вступать в спор, убеждать, взвешивать, сомневаться в его планы не входило. Последними словами Захарова, которые Сергей помнил, были:

— Я вот думаю: может, ему всего и не надо знать? Я имею в виду, знать заранее.

Дальше все было как в тумане. Просьбы. Мольбы. Угрозы. Угрожал он. Угрожали ему. Разве что до драки не дошло. А лучше бы, наверное, дошло. Они бы вышвырнули его, и на этом бы все и закончилось. Конечно, наверняка маялся бы сейчас дома, все так же без работы, без перспектив, без интереса с чьей бы то ни было стороны. Но лучше уж так, чем как сейчас: сознанием-то он здесь, а где его тело? Где вообще гарантии, что оно еще живо? Что какой-то ниточкой, каким-то чудом сознание с телом еще соединено?

Теперь он знал достаточно — правда, не столько об игре, сколько о себе самом, — но старался о новых знаниях этих особо не думать и уж тем более не распространяться. Однако скрывать свою неуклюжесть, некомпетентность и бесталанность становилось все труднее.

«Если человек бесталанен, он бесталанен во всем», — заключил он как-то, в момент особого разочарования в себе.

Сергей снова бросил взгляд в окно. Он провел в кресле у компьютера не менее четырех часов. Сонливости или усталости не было. Как не было и многих других чувств, ощущений.

То, каким образом сон настигал его, отчего-то вселило в него уверенность, что он прекрасно мог бы обходиться и без сна. Тем не менее он следовал ритуалу отхода ко сну, боясь прервать эту, возможно, единственную связь с прежней жизнью, с «тем» миром, с миром, который он лишь теперь начал видеть с другой, более позитивной стороны.

Снились ли ему сны, он не знал. Он просто ложился, закрывал глаза и погружался в сон. И если бы не этот загадочный шарик, на то, чтобы заснуть, ему хватило бы и двух минут.

Его пробуждения были не менее загадочными. Будильника или иного подобного устройства ни в спальне, ни в других уголках дворца он не обнаружил, что не мешало ему начинать новый день, словно его включали неизвестной кнопкой, ровно в восемь, одетым в деловой костюм и попивающим кофе в трапезной зале в компании Виктора. Всезнание Виктора внушало ему благоговение, а всеведение — ужас.

Виктор был личным помощником Президента, обеими его руками, глазами, ушами и даже мозгом. От его плотной, монолитной фигуры, придававшей ему своими скупыми, но при этом экспрессивными движениями сходство с памятником, исходила самоуверенность хитроватого слуги, готовящего себя к тому, чтобы сыграть в подходящий момент роль истинного хозяина.