Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

• Название: От Гринвича до экватора
• Автор: Михаил Озеров
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

В основе книги Михаила Озерова "От Гринвича до экватора" — жизненный материал, почерпнутый в результате поездок писателя, публициста-международника (Индия, Шри Ланка, Вьетнам, Кампучия и др.). Большой раздел книги посвящен современной Великобритании. Немалый интерес представляют главы, рассказывающие о ФРГ, Италии, Испании, США, Австрии, Голландии.

За первое издание книги М. Озерову присуждена премия Ленинского комсомола 1982 года.

---

— Внешность у него была заурядная, одежда неброская. И номер снимал средний, — вспоминал позже портье отеля, где остановился гость.

Однажды, вооружившись фотокамерой «Кэнон» и телеобъективом, Моррис отправился на прогулку по столице. Спустя полчаса он добрался до посольства ЮАР. Там проходил митинг протеста против режима апартеида. И иностранец забегал по площади, защелкал фотоаппаратом.

Причина его суетливости стала ясна, когда одна из участниц митинга закричала, показывая на «туриста»:

— Это шпион! Остерегайтесь его!

Газеты опубликовали рассказ женщины. Она училась в университете в Кейптауне, где и познакомилась с Моррисом. Майкл участвовал в собраниях студентов, приходил в общежитие.

Представлялся как бывший студент, ныне художник. А когда полиция арестовала учащихся — противников расизма, то главным свидетелем обвинения на суде выступил Моррис. Оказалось, что «художник» работает на ДОНС — департамент национальной безопасности ЮАР, а попросту секретную службу.

— Это страшный человек, — сказала женщина. — Чтобы добыть информацию, он готов пойти на что угодно. Я даже боюсь называть свое имя, настолько он опасен.

Морриса разоблачили. Правда, он успел побывать в университетах Лондона, Манчестера и Йорка — составлял там досье на иммигрантов из ЮАР. Спустя месяц после приезда в Англию, Моррис убрался восвояси.

Но по-прежнему шпионская сеть Претории раскинута по Британским островам. Особенно активны агенты ДОНС в Лондоне: именно здесь много организаций, объявленных вне закона в ЮАР, здесь живут и южноафриканские коммунисты, вынужденные покинуть свою родину.

Долгое время шпионской сетью руководил Джон Смит. В прошлом он занимал высокий пост в южнородезийской полиции. Обосновавшись в Англии, Смит возглавил Деловое информационное агентство — прикрытие для штаб-квартиры ДОНС.

…На следующее утро после ночного вторжения Катьявиви обратился в полицию. Три часа он ждал, пока его примут. Наконец с ним соблаговолили поговорить. Едва Питер начал рассказ, как сержант перебил:

— Мы вряд ли сможем вам помочь.

— Но кто защитит меня в Англии от преступников, если не полиция?!

Сержант лишь ухмыльнулся в ответ.

Среди тех, кто ворвался в Лондоне в квартиру южноафриканского патриота Алекса Мумбариса, были помимо агентов ЮАР сотрудники «Сикрет интеллидженс сервис». Сам Мумбарис находился в тюрьме в Претории по обвинению в террористической деятельности. Налетчики искали документы для открывающегося в ЮАР процесса над борцами против расизма.

Незадолго до этого из лондонской штаб-квартиры «Движения против апартеида» было похищено досье с адресами и номерами телефонов членов организации. В грабеже участвовали джеймсы бонды обоих государств.

Газеты сообщали, что министерству внутренних дел и уголовной полиции Англии известны и имена южноафриканских агентов, и их планы. Однако не было случая, чтобы шпионов привлекли к ответственности или выслали из страны. Более того: «Сикрет интеллидженс сервис» снабжал Майкла Морриса дополнительными материалами на иммигрантов из ЮАР.

Чем это объясняется?

Три миллиарда фунтов стерлингов вложили британские монополии в экономику ЮАР. Южноафриканскому рабочему платят чуть ли не в десять раз меньше, чем английскому, и владельцы компаний получают такие барыши, которые и не снились им дома.

Лондон расхищает также несметные сокровища Намибии: алмазы, уран, серебро, медь, каракуль. Про Намибию не зря говорят, что она находится в руках ЮАР, но в кармане западных монополий.

Своими природными ресурсами Британия никогда не обходилась, однако раньше ее выручали колонии. Теперь же страны юга Африки — одна из немногих оставшихся «отдушин», и Лондон судорожно за них цепляется. Как и за Фолклендские острова.

…Под грохот фанфар отчаливает от берега грозная армада. Какие пышные имена на стальных боках ее кораблей: «Бесстрашный», «Непобедимый», «Готовность»! Напутствуя их, глава правительства прославляет железную волю королевы. На толпы провожающих обрушиваются потоки конфетти. А кто это приветственно машет рукой с борта фрегата, неужели сын королевы? Он самый, принц собственной персоной отправляется в плавание, чтобы, согласно заявлению Букингемского дворца, «выполнить свой долг».

Это хроника событий не 1816-го, а 1982 года. Военные корабли, на одном из которых отплыл принц Эндрю, двинулись защищать Фолклендские (Мальвинские) острова от высадившихся там аргентинских войск.

Миллионы англичан удивлялись и даже негодовали: зачем? Они толком и не слышали о затерянных в Южной Атлантике островах, которые, оказывается, уже полтора века британская колония.

Забота о живущих там «братьях по крови» — выходцах из Шотландии? Что-то до этого Лондон ее не проявлял. На Фолклендах не было даже питьевой воды, островитяне собирали дождевую. Не было ни средней школы, ни больницы, ни радио, ни газет. Отсутствовали приличные дороги. Люди бежали с архипелага, на нем осталось лишь тысяча восемьсот жителей — на полторы тысячи меньше, чем пятьдесят лет назад. За свое полуторавековое господство Англия не вложила в экономику Фолклендов столько, сколько она стала выбрасывать за один день военных столкновений с Аргентиной!

Может быть, дело в шестистах тысячах овец? Но овечья шерсть — слишком высокая цена за гибель английских парней.

Раздавались и серьезные предупреждения. «Опасно думать назад, живя вперед» (профессор Ф. Нортедж), «Ни на какой машине времени не вернуться в колониальный век» (видный общественный деятель Г. Шаффер), «Англии не нужен еще один фронт, Ольстера более чем достаточно» («Морнинг стар»).

Однако эти голоса потонули в громе пушек, грохоте военных оркестров и криках ура-патриотов.

И вот уже члены кабинета единогласно решают отправить в Южную Атлантику очередной фрегат. А депутаты-тори оглашают одобрительными возгласами палату общин, когда там принимают резолюцию об эскалации военных действий…

Оставалось только нарядить решение правительства и парламента в одежды всеобщего одобрения. Потому газеты запестрели воинственными призывами: «Покажем британскую мощь!», «Разнесем их посудины в щепки!», «Не отдадим нашу колонию!» Телевизионные экраны заполнили могучие эсминцы и боевые самолеты. Военная тайна? Важнее поднять в англичанах дух патриотизма.

В торжественной обстановке проводились «фолклендские аукционы». Распродавались памятные вещи, связанные с конфликтом. Газеты обошла фотография счастливого обладателя перчаток, в которых принц Эндрю управлял вертолетом над Южной Атлантикой.

В пропагандистском зеркале Тэтчер выглядела новоявленным адмиралом Нельсоном, который выигрывает битву при Фолклендах, или по меньшей мере герцогом Веллингтоном.

В разгар войны в Лондон прибыл госсекретарь США Хейг. Он с удивлением обнаружил на всех стенах резиденции премьера портреты одноглазого адмирала.

— Я распорядилась снять их из министерств, — объяснила Тэтчер, — Прежде чем начинать очередное заседание кабинета, мы внимательно смотрим на картины.

Команда политической примадонны: «Полным ходом в прошлое!» — изображалась как пример государственной мудрости. А сама война — кровопролитная и жестокая, в двенадцати тысячах километров от дома — как справедливая и благородная.

Нужна была и «эстетическая пропаганда». Лишь один штрих: в военных действиях против Аргентины участвовала художница-баталистка. Она по заказу Лондонского имперского музея отображала на полотнах, как из морской пучины, словно Афродита, возрождается величие Британии.

Имперской болезнью старались заразить и двадцать семь тысяч английских солдат, воевавших на архипелаге. Им внушали, что они отдают жизнь за «поруганную честь» родины.

А с сомневающимися не церемонились. Тэтчер заявила, что репортажи и комментарии некоторых корреспондентов «играют на руку врагу».

Осудили даже Чарлза Дарвина. Он побывал в 1833 году на Фолклендах, и в его «Записках о путешествии на «Бигле» есть строки: «К нашему великому удивлению, мы обнаружили, что тут развевается английский флаг. Полагаю, что оккупация этих мест едва ли была отмечена английской прессой, однако, как нам стало известно, вся Южная Атлантика бурлит по этому поводу… Сами острова имеют довольно жалкий вид: здесь нет ни одного деревца, тем не менее местоположение придает им важное значение для мореплавания».

Из-за этой записи в дневнике усопший Чарлз Дарвин попал в тот же список «предателей», что и здравствующие англичане, которые не аплодировали бойне.

Моральный пресс сработал. 84 процента жителей Альбиона поддержали военную авантюру. Политические акции правящей консервативной партии взлетели.

Это почувствовала на себе Анджела Румбольд. Умер депутат от одного из южных районов Лондона, и там прошли дополнительные выборы в парламент. Прошли при полнейшем превосходстве миссис Румбольд, она заткнула за пояс всех представителей сильного пола от других партий. «Это победа курса тори!» — воскликнула новая депутатша, вытирая слезы радости.