Октавиан Стампас - Великий магистр (Тамплиеры - 2)

• Название: Великий магистр (Тамплиеры - 2)
• Автор: Октавиан Стампас
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Боже мой! Что с вами сделали! - воскликнула Юдифь, взглянув наконец-то на Катрин и Сандру, словно это именно они искололи мечами Гуго де Пейна. - Вы так осунулись!

- Болезнь никому не идет на пользу, дорогая донна Сантильяна, - заметил Гуго, снисходительно наблюдая за ее нарочитой суетой. - Но поверьте, я чувствую себя даже лучше, чем после нашей последней встречи.

- О, мы славно повеселились тогда! Князь Василько, кстати, часто навещает меня; мы и сейчас едем верхом в Гефсиманский сад.

- С таким спутником вы теперь в полной безопасности, Эстер.

Но позвольте представить вам моих друзей и ангелов-хранителей, и Гуго познакомил Юдифь с обеими женщинами и Бизолем. Сандра и Катрин, не сговариваясь, лишь холодно кивнули ей головой и отошли к окну.

- Почему вы уехали, ничего не сообщив мне? - прошептала Юдифь, наклоняясь к лицу мессира. - Я думала, что я вам небезразлична.

- А как же князь? - насмешливо спросил Гуго. - И потом: что я должен был вам сообщить? Какую военную тайну, дорогая? Только намекните, и я передам вам все секреты всех своих знакомых королей и императоров - все что угодно! Для вас - с величайшим удовольствием, это для меня все равно что съесть устрицу.

- Противный! - капризно сказала Юдифь, грозя пальчиком. - Вы просто ревнуете меня к князю Васильку. И совершенно напрасно.

- А как же иначе! - поддержал игру Гуго. - Вы ездите с ним по Гефсиманским садам, а мне в это время лекари отпиливают одну ногу за другой, и я теперь обречен лишь ползать по вашим следам. Где уж мне угнаться за вами!

- Нет, правда? - озабоченно спросила Юдифь, косясь на прикрытую покрывалом нижнюю часть тела мессира.

- Спросите Бизоля.

- Точно так, - не моргнув глазом отозвался тот. - Пойдемте со мной в чулан, я покажу вам его ноги, они там стоят, рядом с метлами. Я хочу отправить их в Труа.

- Ужасно! - воскликнула Юдифь. С этого момента интерес ее к Гуго де Пейну стал исчезать в геометрической прогрессии.

А дверь в покои снова открылась и в комнату, пятясь, вошел Раймонд, уступал дорогу высокой черноволосой красавице с беломраморным лицом и темными глазами. Принцесса Мелизинда, небрежно отстранив оруженосца, направилась к кровати Гуго де Пейна, который принял серьезный вид и чуть приподнялся на подушках.

- Простите, принцесса, что я принимаю вас в таком виде, промолвил он. Но для меня большое счастье, что вы изволили навестить раненого рыцаря.

- Я должна была сделать это раньше! - воскликнула Мелизинда, присаживаясь на краешек кресла, с которого вспорхнула Юдифь.

- Не корите себя, - тихо отозвался Гуго. - Зачем искать лишние проблемы там, где их нет? Я рад, что вы пришли, но, скажу честно, не умер бы от огорчения, если бы вы и не вспомнили о моем существовании. Я был бы более счастлив, если бы вы обратили свой взор на одного нашего общего знакомого, страдающего от неопределенности выбора чувств некоей царственной особы.

- Вы жестоки, - так же тихо ответила принцесса, оглядываясь на прислушивающуюся к разговору Юдифь. Тяжкие ранения Гуго, его возвращение в Иерусалим в таком виде, по странным причудам женской души, вновь качнули чашу весов ее сердца в сторону де Пейна. Из двух рыцарей она выбрала более страдающего, более обремененного несчастьем, на ее взгляд. И жажда жертвенности, свойственная юности, привела ее к постели Гуго, которому вовсе не хотелось играть отведенную ему Мелизиндой роль.

- Я ценю ваши чувства, - произнес он, - как и любые светлые помыслы, не омраченные темной злостью, но иногда мы выбираем не те дороги, которые лишь кажутся нам выходом к солнцу из подземного лабиринта; и вот вопрос - на который никто никогда не даст разумного ответа - корить ли себя за то, что мы так поспешно бросаемся по внутреннему зову в бездну, или изо всех сил сопротивляться счастью? Вольны ли те из нас, сделавшие свой выбор, или еще более подавлены и несвободны, чем другие, не ошибающиеся, поскольку плывут, погрузившись в волны и отдавшись течению?

- Я не знаю, - ответила принцесса.

- А я ничего не понял - что ты хочешь этим сказать, - заметил Бизоль, присевший на краешек кровати. - Волны, бездна, подземный лабиринт... Ты имеешь в виду ту пещеру возле Син-аль-Набра? Жуткое место, принцесса, скажу я вам...

- Я, кажется, разобралась, - вставила Юдифь, которой страшно хотелось представиться Мелизинде и блеснуть чем-нибудь перед ней (перед ее отцом Бодуэном I она уже успела блеснуть всем, чем только могла). - Мессир де Пейн имеет в виду: стоит ли дергаться самому, если тебя все равно кто-то дергает за ниточки? Правильно?

- В упрощенном виде - да, - согласился Гуго. Юдифь захлопала в розовые ладошки, а Катрин и Сандра подошли поближе, усевшись на низенькие скамеечки возле постели раненого рыцаря.

- Но донна Сантильяна упускает главное, - произнесла Катрин де Монморанси. - Все поступки человека - и возвышенные, и смешные, - напоминают "дергание", кроме одного.

- Какого же? - спросила принцесса.

- Смерти. Я имею в виду насильственное лишение собственной жизни, самоубийство. Думаю, что такой поступок идет вразрез с желанием любого кукловода. И не этот ли единственный поступок доказывает, что человек все же обладает какой-то самостоятельной волей? Самоубийство - тот заветный ключик, данный каждому из нас, как самое великое и ужасное искушение перед запертой дверью.

- На образе мыслей графини сказываются долгие годы, проведенные в мусульманском мире, - заметила Сандра. - Вам надо возвращаться в христианскую среду, и думать о спасении души, а не о таких... страшных грехах.

- Как далеко мы ушли от первоначальной темы. От любви к смерти, произнес Гуго. - Впрочем, это естественно. Истинная беседа не замыкается на чем-то одном, и блуждая в лесной чаще никогда не знаешь - где выйдешь и с чем столкнешься?

- Так не лучше ли обойти эту лесную чащу, и идти по дороге, с которой уж наверняка не собьешься? - сказал Бизоль. Его несколько волновало то, что целых четыре прекрасных женщины нарушают покой его друга. Не утопят ли они его своими болтливыми языками? Как бы вытурить их всех отсюда и дать Гуго спокойно вздремнуть? Но в это время в покои заглянул Раймонд и растерянно произнес:

- Мессир, к вам прибыла баронесса Левенкур...

Недоуменно уставившись на него, Бизоль негромко пробормотал:

- Это еще что за птица? Устроили тут целый гарем... Сейчас всех выгоню...

- Пусть войдет! - охотно откликнулся Гуго де Пейн. - Правда, не припомню среди своих знакомых такой особы.

Все с любопытством посмотрели на дверь. Сандра недовольно нахмурила брови, Катрин обменялась с Мелизиндой быстрыми взглядами, Юдифь нацепила на всякий случай одну из своих обворожительных улыбок... В комнату осторожно вошла золотоволосая женщина с необычным, вишневым цветом глаз, и словно лучи света озарили лицо Гуго де Пейна.

- Кажется, теперь мы все здесь лишние... - снова пробормотал про себя Бизоль, переводя взгляд с друга на вошедшую женщину, которая не замечала никого вокруг, кроме лежащего на кровати рыцаря.

- Я слышала, вам требуется сиделка? - мило улыбаясь, произнесла Анна Комнин. - Или я опоздала?

- Нет, сударыня, это место свободно, - отозвался Гуго де Пейн.

Глава VII

ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ

Я не скажу, как все твердят давно,

Что, мол, в подлунной все обречено

Распаду, быстротечно все и бренно,

Но я скажу, хоть не хочу задеть

Того, кто по-иному склонен петь,

Что не уйти от смерти и Вселенной...

Жоашен дю Белле

1

Баронесса Левенкур пробыла в Иерусалиме до середины осени 1114 года, до тех пор, пока мессир де Пейн не обрел окончательную уверенность в своих силах. До этого она часто навещала его в Тампле, и все должны были признать ее необъяснимую власть над чувствами Гуго, благотворно влияющую на его выздоровление. Баронесса, в которой, конечно же, сведущие люди признали византийскую принцессу - по ее многочисленным портретам, имевшим хождение в странах Востока, занимала одну из загородных резиденций Бодуэна I, любезно предоставленную ей королем по просьбе Ренэ Алансона. Сам царедворец поселился у своего старого знакомого - графа Танкреда, для которого наступили тяжелые дни в связи с поражением под Син-аль-Набром. Но нет худа без добра: нашествие египтян на Палестину также захлебнулось; измотанные долгими стычками сначала с воинами де Пейна, а затем графа Танкреда, ослабленное вспышками и эпидемиями чумы, поредевшее войско султана Насира и рассорившегося с ним принца Санджара (уведшего сельджуков в Сирию), отступило обратно в Египет. Наступила еще одна, очередная передышка в непрекращающемся противостоянии двух миров, двух религий...

Это противостояние - открытое, лобовое, напоминающее столкновение двух скачущих навстречу друг другу рыцарей, было видимо и слышимо на просторах земли; но шла и еще одна война, тайная, скрытая от глаз и от слуха простых смертных, загадочная для непосвященных, - а среди них были порою и высшие сановники государств и даже облеченные королевской властью монархи. Разобраться в хитросплетениях и тонкостях этой войны было куда сложнее, чем в сражении, подобном происшедшему у Син-аль-Набра, и определить своего врага или друга иногда бывало крайне трудно. В самом Иерусалиме в накрытом крышкой дипломатическом котле кипели и бурлили интриги, тайны, скрытые союзы между казалось бы непримиримыми противниками, заключались сделки и соглашения, от которых гибли одни люди и страшно богатели другие. Так творилась история, всегда берущая свое начало в зловонной куче.