Октавиан Стампас - Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1)

• Название: Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1)
• Автор: Октавиан Стампас
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Да, лучше завтра, потому что я и впрямь засыпаю, а мне бы хотелось послушать вас внимательно,- зевая во весь рот, отвечал Гийом, а я вдруг невольно подумал, а не подействует ли на него иерихонское вино точно так же, как оно подействовало на меня в тот страшный вечер, когда я летал душою в Киев и возвратился обратно, чтобы помочь отравленному телу вернуться к жизни.

Глава IV

СМЕРТЬ ГОДФРУА

Но в отличие от меня стихоплет проснулся наутро в бодром расположении духа и не требовалось делать ему припарки и поить противоядием. Следующая стоянка нашего судна была на Родосе. Здесь мы простояли почти целый день, лишь к вечеру, когда отплыли, я возобновил свой рассказ, приближаясь к скорбному описанию кончины защитника Гроба Господня, великого и доблестного Годфруа, герцога Лотарингского, гордо отказавшегося от титула короля Иерусалима.

Итак, вот уже год прошел с тех пор, как мы освободили Иерусалим. За это время вместо умершего папы Урбана бразды правления западной Церковью взял в свои руки кардинал Райнер, провозглашенный папой Пасхалием Вторым. Из Богемии приходили печальные известия о вспыхнувшей там братоубийственной войне, а в Италии вновь стали умирать от огненной чумы. В июле вожди крестового похода собирались в Иерусалиме, чтобы отпраздновать годовщину. Лишь храбрый Боэмунд не мог приехать. Пользуясь высказыванием Александра Македонского о том, что Азия удобна для завоевания, поскольку она обширна и густо населена народами, он продолжал захватывать города и крепости, продвигаясь на север и, по-видимому, намереваясь дойти до Колхиды. Но в Каппадокии во время битвы он попал в плен и теперь томился у эмира Данишменда124 в городе Малатии. Не было и доброго Гуго Вермандуа, он как уехал в прошлом году во Францию, так и не возвращался. Зато все остальные соизволили приехать в качестве паломников и, поклонившись иерусалимским святыням, отпраздновали годовщину победы на славу.

Пиршество было устроено в обители Святого Иоанна Иерусалимского, и во главе стола восседали Годфруа и магистр ордена госпитальеров Тома Тонке Жерар125, шестидесятилетний рыцарь с окладистой седой бородой, морщинистым лицом, но молодым и добрым взглядом. Я сидел неподалеку от них, горестно посматривая на бледное лицо Годфруа и его ввалившиеся глаза - за последние дни он довел себя до полного отчаяния. Он чувствовал приближение смерти и не хотел умирать.

Но самое ужасное, Христофор, состояло в том, что и я видел печать смерти на его челе. Все последние дни я старался как можно больше быть рядом с ним, разговаривать с ним, отвлекать его от вредных мыслей, но все его разговоры настойчиво сводились к теме близкой смерти. Он рассказывал мне о своих снах, где к нему являлись разные женщины, девочки и старухи, которые непременно сообщали ему: "Еще немного, и я приду за тобой. Доделывай свои дела, времени у тебя остается все меньше и меньше".

Пиршество вступило в ту стадию, когда некоторые начинают валиться под стол, а самые благоразумные, почувствовав отлив сил, спешат отправиться туда, где можно прилечь. Отвели в опочивальню и магистра Жерара - я вел его под левую руку, а Годфруа под правую. Жерар сильно нагрузился, он плакал и с большой жалостью к самому себе бормотал о том, как во время плена сарацины кормили его лишь прокисшим хлебом и водой. Препоручив его двум госпитальерам, Годфруа предложил мне прогуляться по ночному городу.

- Хочется в последний раз посмотреть на город, который я освободил,сказал он с пьяноватой усмешкой.

- Патрон! Ты опять! - с упреком в голосе сказал ему я.- Согласен сопровождать тебя лишь при условии, что ты не будешь говорить о смерти.

- Хорошо, хорошо, не буду,- замахал он рукой. Мы отправились с ним вдвоем гулять по Иерусалиму. Первым делом взошли на Голгофский холм.

- Здесь он был распят,- промолвил Годфруа.- А там, в глубине, жуткий колодец, спускающийся прямо в ад. Однако, я напился не хуже старины Жерара! Лунелинк, ты никогда не задумывался, почему пред распятием стояли три Марии126 - мать, тетка и Магдалина? И вот еще - ты никогда не задумывался, почему у Иисуса не было детей? Может быть, они были, а? Кто такая эта Магдалина? Почему она тоже стояла у распятия? Почему Лазарь не стоял? Почему любимый ученик Иоанн не стоял? Куда девались все излеченные и воскрешенные Им? А может быть, Мария Магдалина была женою Иисуса? Ведь в народе есть такое поверье. Народ не любит царей без цариц и королей без королев. Спустимся вниз тою дорогой, по которой Он восходил к своим крестным мукам.

Мы побрели по узким улочкам, бегущим под уклон в сторону Претории, откуда начинался крестный путь на Голгофу.

- Мы словно идем навстречу Ему, несущему свой крест,- заметил я.

- Неплохо сказано, Лунелинк,- похвалил Годфруа. Он правда был сильно пьян, язык у него заплетался, он то и дело пошатывался, но явно был настроен на прогулку и долгий разговор.

- Говорят, здесь Он споткнулся? - спросил я, когда мы дошли до поворота. В этот миг Годфруа оступился и упал. Я помог ему подняться. Он улыбнулся:

- Именно здесь, как ты мог убедиться. Послушай, Лунелинк, а ты знаешь, кто я такой?

- Насколько мне известно,- ответил я,- ты Годфруа, сын Евстафия Буйонского и Защитник Гроба Господня. Правда, если честно, то очень пьяный защитник. Позволь я поправлю тебе пояс, а не то у тебя меч между ног болтается.

- О да! Меч у меня между ног что надо,- отвечал Годфруа, покуда я поправлял ему пояс.- Но дело не в мече. Сейчас я открою тебе страшную тайну. Слушай меня, Лунелинк. Я - Его сын.

- Чей? Меча?

- Я - сын Иисуса Христа.

Мне стало страшно за своего давнего друга - вот до чего он довел себя!

- Ты - старый богохульник, хоть Господь и любит тебя,- сказал я ему,- И ты - сын Евстафия Буйонского, а зовут тебя - Годфруа. Обопрись-ка о мое плечо.

- К чорту Евстафия! - махнул он рукой.- То есть, он, конечно, славный малый был, мой старина Евстафий, но дело не в нем. Повторяю тебе, я - сын Иисуса Христа и Марии Магдалины. Точнее, конечно, не сын, а отпрыск их. Это мои пра-пра-пра-пра-бабка и пра-пра-пра-пра-дед. То есть, даже гораздо больше, чем пра-пра-пра-пра. Сам понимаешь, сколько прошло времени. Но я не сын Евстафия Буйонского. Моя мать родила меня от другого человека, и так случилось, что он оказался последним продолжателем Иисуса по мужской линии. Ужасно то, что сестра моего отца, моего истинного отца, тоже вошла в Буйонскую семью и родила ведьму Мелузину, и Мелузина - моя двоюродная сестра.

- Это какой-то пьяный бред! - сердито воскликнул я.

- Да, это бред,- отозвался Годфруа.- Но у меня есть подтверждение родинка на левом плече в виде маленького крестика. Понимаешь, Лунелинк, я родился на свет - крестоносцем!

- Каким же образом это подтверждает, что у Христа были дети, и что ты Его отпрыск?

- Это подтверждает, что я - потомок Меровингов.

- Разве Меровинги произошли от Спасителя?

- Именно так. Когда Мария Магдалина приплыла к берегам южной Франции, она была беременна от Господа нашего, и кровь потомков Иисусовых перетекла в кровь Меровингов.

- Но какие есть тому подтверждения? Откуда ты это знаешь? - громко и раздраженно спросил я.

- Я скажу тебе, Лунелинк, от кого,- стараясь произносить слова четко, ответил Годфруа. - Я скажу тебе.

- Ну? От кого же?

- От Аполлония.

- От какого Аполлония?

- Был такой философ Пифагорейской школы, современник Иисуса Христа. Он умел творить чудеса и предсказывать будущее. Красиво смотрится ночью башня твоих тамплиеров! - восхитился он вдруг, указывая на башню Антония, над которой развевалось знамя с Т-образным крестом и надписью CHRISTUS ЕТ ТЕМPLUM.

- Тамплиеров? - переспросил я.

- А что, красивое слово,- сказал он.- Иоаннитов ведь называют госпитальерами. А твои храмовники по-французски будут тамплиеры. Правда, красиво?

- Ничего,- пожал я плечами.- Так что там с Аполлонием? Если он был современником Господа, то как он мог что-то тебе рассказать? Тебе что, явился его призрак? Я помню, что во время нашего перехода через пустыни Малой Азии у тебя дважды был солнечный удар. Тебе нужно на север. Поедем со мной в Киев, навестим мою Евпраксию - нашу Адельгейду... Ведь ты же тоже рыцарь Адельгейды. Вспомни, нас осталось трое из девяти рыцарей Адельгейды ты, я и Гуго Вермандуа. Шестеро остальных - Адальберт, Эрих, Дигмар, Димитрий, Иоганн и Маттиас - лежат в могиле.

- Я хочу быть тамплиером,- неожиданно ответил он.- Рыцарем Храма. Господь сказал, что разрушит храм, и вот - храм разрушен. Но Он же сказал, что восстановит храм заново, но от храма - одно поприще. Мы должны восстановить храм!

- Но ведь Господь говорил это иносказательно, - возразил я. - Он разрушил храм старой веры и создал новый дивный храм - свой храм. Разве ты не понимаешь этого?

- Нет,- ответил Годфруа сурово,- я многого не понимаю на белом свете. Скажи мне, почему этот овраг не наполнится вновь влагой и не станет купелью Вифесдою. Может быть, здесь тоже какое-то иносказание? Высохла купальня старых исцелений, но восстала незримо купальня исцелений новых?