Марк Твен - Прогулка заграницей

• Название: Прогулка заграницей
• Автор: Марк Твен
• Издательство: С-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія бр. Пантелѣевыхъ. Bepeйскaя, 16. 1897.
• Жанр: Прочие приключения

Книга издавалась также под названием «Пешком по Европе».

---

ГЛАВА XXVIII

Риги-Кульмъ представляетъ внушительную горную массу въ 6 000 футовъ вышиною, стоящую нѣсколько особнякомъ; съ вершины ея открывается видъ на громадную площадь, усѣянную голубыми озерами, зелеными долинами и снѣжными горами — величественное зрѣлище на протяженіи цѣлыхъ 300 миль во всѣ стороны. Подняться на вершину горы можно или по желѣзной дорогѣ, или верхомъ, или же пѣшкомъ, какъ кому болѣе нравится. Однажды утромъ, когда ярко свѣтило солнце, запасшись дорожными костюмами, я переѣхалъ со своимъ агентомъ озеро на пароходѣ и высадился въ деревушкѣ Беггисъ въ разстояніи трехъ четвертей часа пути отъ Люцерна. Деревушка эта лежитъ у caмаго подножія горы.

Вскорѣ мы весело шагали по покрытой листьями тропинкѣ и между нами завязался обычный разговоръ. Наступилъ полдень, день былъ ясный, небо безоблачно, повѣвалъ легкій вѣтерокъ, подъемъ былъ отлогій, а картины, открывавшіяся при каждомъ поворотѣ дороги, то на голубыя озера съ красивыми парусными лодками, то на причудливо выступающія скалы, были прелестныя, какъ волшебный сонъ. Все шло прекрасно, мы были въ хорошемъ настроеніи и въ недалекомъ будущемъ предвкушали новое наслажденіе — увидѣть въ первый разъ въ жизни зрѣлище солнечнаго восхода въ Альпахъ, что и было главною цѣлью нашего путешествія. Спѣшить не было, повидимому, никакой надобности, такъ какъ разстояніе отъ Беггисъ до вершины горы во всѣхъ путеводителяхъ показано не болѣе, какъ три съ четвертью часа. Я говорю «повидимому» потому, что разъ уже «спутникъ» надулъ насъ относительно разстоянія между Аллерхейлигенъ и Оппенау и съ той поры я постоянно боюсь, что онъ можетъ обмануть насъ вторично. Мы были увѣрены только относительно высоты горы, разстояніе же въ часахъ отъ подошвы ея до вершины мы разсчитывали опредѣлить гораздо вѣрнѣе сами при помощи личнаго опыта. Мы знали, что высшая точка горы находится на высотѣ 6.000 футовъ надъ уровнемъ моря; надъ уровнемъ же озера не болѣе, какъ на 4.500 футовъ. Спустя полчаса послѣ начала восхожденія мы чувствовали прежнюю бодрость, и желаніе наше достигнуть намѣченной цѣли ни мало не уменьшилось; къ тому же мы придумали нѣсколько облегчить себѣ трудъ; короче сказать мы наняли мальчугана, которому и поручили нести за собой наши альпештоки, мѣшки и плащи.

Вѣроятно, мы останавливались, чтобы поваляться на травѣ въ тѣни деревьевъ и покурить, гораздо чаще, нежели мальчуганъ привыкъ къ тому, потому что онъ, наконецъ, спросилъ насъ, какъ мы его наняли, — на годъ или же только въ одинъ конецъ. Мы отвѣчали ему, что онъ можетъ идти впередъ, если онъ уже такъ спѣшитъ. Мальчикъ возразилъ, что хотя онъ и не спѣшитъ особенно, но все-таки ему бы хотѣлось дойти до вершины пока онъ еще не состарѣлся. Тогда мы приказали ему идти впередъ и оставить вещи въ гостинницѣ, расположенной въ наивысшей точкѣ горы, куда вскорѣ подоспѣемъ и мы сами. Онъ отвѣтилъ, что постарается занять въ гостинницѣ для насъ комнату; если же окажется, что гостинница переполнена, то прикажетъ построить для насъ новую и при томъ поскорѣе, чтобы штукатурка и краска успѣли бы высохнуть къ нашему приходу. Издѣваясь такимъ образомъ надъ нами, онъ пошелъ впередъ и скоро исчезъ изъ виду. Около шести часовъ вечера мы были уже на значительной высотѣ, а видъ на озеро и горы все расширялся и дѣлался интереснѣе. Ненадолго мы остановились у домика, гдѣ достали хлѣба, сыра и кварту или двѣ свѣжаго молока. Закусивъ этими припасами, сидя на открытомъ балкончикѣ и любуясь восхитительною картиною, разстилающеюся передъ нашими глазами, мы двинулись дальше.

Минутъ десять спустя мы встрѣтили вспотѣвшаго, раскраснѣвшагося человѣка, шедшаго громадными шагами внизъ къ намъ навстрѣчу. Какъ бы помогая себѣ въ такой поспѣшной ходьбѣ, онъ съ силою опирался на свой альпенштокъ, закидывая его далеко передъ собою, причемъ желѣзное остріе глубоко вонзалось въ землю. Незнакомецъ остановился и, обмахиваясь шляпою, сталъ переводить дыханіе и вытирать мокрое лицо и шею краснымъ носовымъ платкомъ. Отдышавшись немного, онъ спросилъ насъ, далеко ли еще до Беггиса. Я отвѣтилъ, что три часа. Онъ поглядѣлъ съ удивленіемъ и сказалъ:

— Какъ, еще три часа! А вѣдь кажется, что отсюда въ озерѣ сухарь помочить можно, такъ оно близко. Есть тутъ какая-нибудь гостинница?

Я отвѣчалъ, что есть.

— Ну, — сказалъ онъ, — мнѣ не выдержать еще трехъ часовъ, довольно для меня на сегодня; приходится переночевать здѣсь.

Тогда, въ свою очередь, спросилъ я:

— А скоро мы будемъ на вершинѣ?

— На вершинѣ? Да Богъ съ вами, вы только-что начали еще подниматься.

Тогда я сказалъ, что и намъ необходимо ночевать въ той же гостинницѣ. Итакъ, мы вернулись всѣ втроемъ и, заказавъ себѣ горячій ужинъ, провели вечеръ очень не дурно съ этимъ англичаниномъ.

Нѣмка, содержательница гостинницы, отвела намъ прекрасныя комнаты съ чистыми постелями; отправляясь въ нихъ на ночь, мы съ Гаррисомъ порѣшили, что на другой день встанемъ какъ можно ранѣе и будемъ наблюдать солнечный восходъ. Но такъ какъ мы были страшно утомлены, то и спали, какъ полицейскіе; когда мы проснулись и бросились къ окнамъ, было уже поздно, да и не удивительно, такъ какъ часы показывали половину двѣнадцатаго. Это было тяжелымъ разочарованіемъ. Дѣлать нечего, мы заказали завтракъ и просили хозяйку пригласить англичанина, но та отвѣчала, что онъ давно уже всталъ и ушелъ еще затемно, причемъ страшно ругался и сердился на что-то или на кого-то. Мы никакъ не могли сообразить въ чемъ дѣло. Онъ спрашивалъ хозяйку о высотѣ, на которой находится эта гостинница и, узнавъ, что высота ея равна 1.495 футъ, вотъ и все, что она ему отвѣтила — страшно разсердился и сказалъ, между прочимъ, что среди дураковъ и путеводителей въ этой проклятой странѣ достаточно провести сутки, чтобы и самому на цѣлый годъ дуракомъ сдѣлаться. Гаррисъ сдѣлалъ предположеніе, что, вѣроятно, нашъ мальчуганъ далъ ему невѣрныя свѣдѣнія; и это казалось тѣмъ вѣроятнѣе, что эпитетъ, которымъ англичанинъ кого-то наградилъ, какъ разъ подходилъ къ нашему мальчику.

Послѣ полудня мы тронулись въ путь и со свѣжими силами снова зашагали по направленію къ вершинѣ. Пройдя сотни двѣ ярдовъ, мы остановились для отдыха. Закуривая свою трубку и оглянувшись налѣво, я замѣтилъ длинную струю чернаго дыма, медленно ползущую вверхъ по крутому откосу горы. Нѣтъ сомнѣній, то былъ локомотивъ. Мы тотчасъ же вскочили и принялись смотрѣть во всѣ глаза, такъ какъ никогда ранѣе не видали горной дороги. Наконецъ, мы разсмотрѣли и самый поѣздъ. Казалось невѣроятнымъ, чтобы такая тяжесть могла взобраться по этимъ крутымъ, какъ крыша, горнымъ склонамъ, но фактъ былъ у насъ передъ глазами и для сомнѣній не было мѣста.

Часа черезъ два мы достигли прелестнаго мѣстечка, обдуваемаго чистымъ, свѣжимъ вѣтеркомъ; небольшая пастушеская хижина пріютилась тамъ за выступомъ скалы; по всей крышѣ этой хижины были набросаны большіе камни, чтобы ее не сорвало вѣтромъ во время сильныхъ бурь, свирѣпствующихъ нерѣдко въ этой мѣстности. Окрестность имѣла дикій видъ; повсюду торчали скалы, но было не мало и деревьевъ, а мохъ и трава росли вездѣ въ изобиліи.

Далеко внизу на противоположномъ берегу озера виднѣлись деревни и только сейчасъ намъ бросилась въ глаза разница въ величинѣ между этими деревушками и окружающими ихъ горами. Когда самъ находишься въ такой деревнѣ, то она кажется даже большой, дома въ ней довольно высокими, а окружающія горы нисколько не подавляютъ ихъ своею величиною, но какая разница, когда смотришь съ такой высоты, на которой мы находились въ настоящую минуту! Горы сдѣлались еще больше и величественнѣе и точно стоятъ погруженныя въ какую-то торжественную задумчивость съ челомъ, окутаннымъ облаками, а деревушки у ихъ подножія, если только непривычный глазъ еще замѣтитъ ихъ, кажутся такими крохотными и такъ прильнули къ землѣ, что я не нахожу ничего лучшаго, какъ сравнить ихъ съ кучею сора, натасканнаго муравьями подъ величественными сводами какого-нибудь громаднаго собора. Пароходы, дымящіе гдѣ-то тамъ на днѣ этой ужасной пропасти, кажутся игрушками, а парусныя и гребныя лодки годными развѣ только для какихъ-нибудь фей, живущихъ въ чашечкахъ лилій и разъѣзжающихъ на шмеляхъ.

Внезапно мы очутились среди полдюжины овецъ, мирно щипавшихъ траву около ручейка съ чистою водою, выбѣгавшаго изъ скалистой стѣны въ сто футовъ вышиною; одновременно уши наши были поражены своеобразной мелодіей, чѣмъ-то вродѣ

«Люль…..л…..л…..люль-люль-ли-о-о-о!»,

весело доносившейся изъ какого-то близкаго, хотя и невидимаго источника; мы догадались, что слышимъ въ первый разъ въ своей жизни знаменитую альпійскую свирѣль — jodel — во всей ея природной дикости. Мы сейчасъ же узнали то пріятное сочетаніе баритона съ фальцетомъ, которое дома извѣстно у насъ подъ названіемъ «Тирольской трели». Игра продолжалась и доставляла намъ не мало удовольствія. Наконецъ, появился и самый музыкантъ — пастухъ, мальчикъ лѣтъ шестнадцати, которому въ порывѣ восторга и благодарности мы дали цѣлый франкъ и просили поиграть еще немного. Онъ игралъ, а мы слушали. Наконецъ, мы двинулись дальше, а онъ все провожалъ насъ своей мелодіей, пока мы не скрылись изъ виду. Спустя четверть часа мы встрѣтили другого пастушка, который тоже игралъ на свирѣли, и дали ему полфранка, чтобы и онъ поигралъ намъ. И этотъ проводилъ насъ своей музыкой. Затѣмъ мы стали встрѣчать такихъ музыкантовъ каждыя десять минутъ; первому изъ нихъ мы дали восемь центовъ, второму шесть, третьему четыре, четвертому всего одинъ пенни; номера пятый, шестой и седьмой не получили ничего, а затѣмъ въ теченіе всего остального дня мы платили всѣмъ другимъ попадавшимся намъ музыкантамъ по франку, чтобы только они прекращали свою игру. Черезчуръ уже много этихъ музыкантовъ попадается въ Альпахъ.