Марк Твен - Прогулка заграницей

• Название: Прогулка заграницей
• Автор: Марк Твен
• Издательство: С-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія бр. Пантелѣевыхъ. Bepeйскaя, 16. 1897.
• Жанр: Прочие приключения

Книга издавалась также под названием «Пешком по Европе».

---

Нижняя часть нѣкоторыхъ изъ горъ имѣетъ довольно пологій наклонъ, подобно громадной крышѣ надъ кораблемъ, стоящемъ въ докѣ; подъемъ верхней части гораздо круче и дѣлаетъ впечатлѣніе чего-то въ родѣ мансардной кровли. Хорошій глазъ можетъ иногда различить на такой мансардѣ какія-то крошечныя постройки въ родѣ западни для куницъ; и только, хорошо присмотрѣвшись, можно разобрать, что это стоятъ крестьянскія жилища; вотъ ужъ, поистинѣ, можно сказать про такое мѣсто, что оно на вольномъ воздухѣ. А что если крестьянинъ, расхаживая такъ, задремлетъ или ребенокъ его выскочитъ какъ-нибудь за калитку? Не легкую прогулку придется совершить его друзьямъ съ этихъ заоблачныхъ высотъ внизъ, чтобы разыскать его останки. А все-таки, какъ привлекательно выглядываютъ эти воздушные домики! Они такъ удалены отъ всѣхъ заботъ и тревогъ свѣта, и какъ бы погружены въ атмосферу мира и дремоты, что, поживъ въ нихъ, врядъ ли кто захочетъ перейти на жительство снова на наши равнины.

Мы плыли по одному изъ красивѣйшихъ маленькихъ рукавовъ озера среди колоссальныхъ зеленыхъ стѣнъ, наслаждаясь все новыми и новыми красотами по мѣрѣ того, какъ панорама обоихъ береговъ постепенно какъ бы развертывалась передъ ними и исчезала, вслѣдствіе кривизны рукава, позади; временами, въ видѣ сюрприза, горы раздавались и передъ нами появлялась чудовищная бѣлая громада снѣговой горы, какъ напримѣръ, отдаленная, но все же доминирующая надъ всѣмъ, Юнгфрау, или другой изъ гигантовъ, на цѣлую голову превышавшій всю остальную массу не меньшихъ горъ. Въ одну изъ такихъ минутъ, когда я всецѣло быль погруженъ въ созерцаніе подобнаго сюрприза, стараясь навѣки запечатлѣть его въ своей памяти, пока онъ не исчезъ еще за поворотомъ, какой-то молодой, беззаботный голосъ внезапно оторвалъ меня отъ волшебной картины.

— Вы, кажется, американецъ? Я тоже американецъ.

Передо мной стоялъ юноша лѣтъ около восемнадцати или девятнадцати, средняго роста, и довольно стройный; лицо его сіяло довольствомъ и прямодушіемъ; глаза быстро перебѣгали съ предмета на предметъ, но смотрѣли довольно смѣло; вздернутый кверху носъ какъ будто бы сторонился отъ шелковистыхъ небольшихъ усиковъ, съ которыми, вѣрно, онъ не успѣлъ еще познакомиться. Сильно развитыя челюсти говорили о хорошемъ аппетитѣ. На головѣ у него была соломенная съ узкими полями шляпа, съ низкой тульею, вокругъ которой была обвита широкая голубая лента съ вышитымъ спереди якоремъ; сюртукъ съ короткой тальей, панталоны, жилетъ, все было изящно, опрятно и по самой послѣдней модѣ; на ногахъ были одѣты чулки съ красными полосками и кожаные патентованные съ низкими задниками башмаки, зашнурованные черною тесьмою; воротничекъ рубашки сильно открывалъ шею, повязанную голубой ленточкой; дорогая булавка съ брилліантомъ, совершенно новыя перчатки, длинные рукавчики, зашпиленные большими изъ оксидированнаго серебра запонками съ изображеніемъ головы англійскаго мопса довершали его костюмъ. Въ рукахъ у него была элегантная тросточка съ набалдашникомъ въ видѣ головы бульдога съ красными стеклянными глазами. Подъ мышкой онъ держалъ нѣмецкую грамматику Отто. Волосы были коротко острижены, а по затылку, какъ я успѣлъ замѣтить, когда онъ повернулся шелъ тщательно разобранный проборъ. Вынувъ изъ щегольскаго портсигара сигаретку, онъ вставилъ ее въ мундштукъ изъ морской пѣнки, который онъ носилъ при себѣ въ сафьянномъ футлярѣ, и потянулся за моей сигарой. Когда онъ закурилъ, я отвѣтилъ:

— Да, я американецъ.

— Я такъ и зналъ. Я всегда могу узнать американца. На какомъ суднѣ вы сдѣлали переходъ черезъ океанъ?

— На «Голсатіи».

— А мы на «Батавіи Кюнэрдъ», знаете? Какъ удалась ваша поѣздка?

— Погода была порядочно бурная.

— Такая же была и во время нашего перехода. Капитанъ говорилъ, что ему рѣдко встрѣчалось видѣть болѣе бурную погоду. Вы откуда?

— Изъ Новой Англіи.

— И я также. Я изъ Нью-Блюмфильда. Вы не одинъ путешествуете?

— Нѣтъ, съ пріятелемъ.

— А мы такъ всѣмъ семействомъ. Ужасная скука разъѣзжать одному, неправда ли?

— Да, довольно скучно.

— Бывали вы здѣсь раньше?

— Да.

— А я не былъ еще. Это мое первое путешествіе по здѣшнимъ мѣстамъ. Но зато мы были повсюду, между прочимъ, въ Парижѣ. Я поступаю въ слѣдующемъ году въ Гарвардъ и теперь все свое время посвящаю изученію нѣмецкаго языка. Безъ него я не могу и поступить. Французскій языкъ я знаю порядочно и не встрѣчалъ въ этомъ отношеніи никакихъ затрудненій ни въ Парижѣ, ни въ другихъ мѣстахъ, гдѣ говорятъ по-французски.

— Въ какой гостинницѣ вы остановились?

— Въ «Швейцергофѣ».

— Развѣ! Но я никогда не встрѣчалъ васъ въ пріемной. Я, знаете, большую часть времени провожу въ пріемныхъ, потому что тамъ очень много американцевъ. Я завелъ массу знакомствъ. Я узнаю американца съ перваго взгляда, сейчасъ же заговариваю съ нимъ и тутъ же завожу знакомство. Я очень люблю заводить новыя знакошетва, а вы?

— О, безъ сомнѣнія.

— Они, знаете, вносятъ разнообразіе въ такія путешествія. Я никогда не соскучусь въ такомъ путешествіи, если есть возможность завести знакомыхъ и поговорить. Но я думаю, что въ этихъ путешествіяхъ очень легко соскучиться, если нельзя завести знакомства и поболтать. Я большой любитель поговоритъ, а вы?

— Ужасный.

— Не надоѣло вамъ еще это путешествіе?

— Не совсѣмъ, хотя временами и бываетъ скучно.

— Вотъ то-то и есть, вы видите, что необходимо имѣть какъ можно больше знакомыхъ и больше говорить. Это мое правило, которому я всегда и слѣдую; я бываю вездѣ, завожу знакомство со всякимъ и говорю, говорю безъ конца и никогда не соскучусь. Были вы уже на Риги?

— Нѣтъ.

— Пойдете?

— Думаю, что пойду.

— Въ какой гостинницѣ вы остановитесь тамъ?

— Не знаю еще. Развѣ ихъ нѣсколько?

— Три. Останавливайтесь у Шрейбера. Вы найдете у ними массу американцевъ. На какомъ суднѣ переплыли вы черезъ океанъ?

— «Антверпенъ».

— Нѣмецкій, вѣроятно. Будете вы въ Женевѣ?

— Да.

— Въ какой гостинницѣ думаете тамъ остановиться.

— Въ гостиницѣ «l'Ecu de Genève».

— Ни подъ какимъ видомъ. Тамъ ни одного американца! Остановитесь въ одной изъ тѣхъ большихъ гостинницъ, что за мостомъ, онѣ полны американцами.

— Но я хочу практиковаться въ арабскомъ языкѣ.

— Боже правый! Вы говорите по-арабски?

— Да, въ достаточной степени, чтобы объясняться.

— Но, чортъ возьми, для чего же вамъ ѣхать тогда въ Женеву, тамъ никто не говоритъ по-арабски, тамъ всѣ говорятъ по-французски. Въ какой гостинницѣ вы здѣсь остановились?

— Въ гостинницѣ «Pension-Beaurivage».

— Э, вамъ слѣдовало бы остановиться въ «Швейцергофѣ.» Развѣ вы не знаете, что «Швейцергофъ» лучшая гостинница во всей Швейцаріи? Загляните-ка въ свой Бедекеръ.

— Знаю, но я полагалъ, что тамъ, быть можетъ, мало американцевъ.

— Мало американцевъ! Да Богъ съ вами, «Швейцергофъ» просто кишитъ ими. Я все время провожу тамъ въ большой пріемной. Я завелъ тамъ массу знакомыхъ. Не такъ, впрочемъ, много, какъ прежде, теперь тамъ остались одни новички, прежніе же почти всѣ повыѣхали. Вы изъ какой мѣстности?

— Изъ Арканзаса.

— Вотъ какъ! А я изъ Новой Англіи; Нью-Бляшфильдъ мой родной городъ. Я теперь великолѣпно провожу время, а вы?

— Восхитительно.

— Именно такъ. Я люблю такое блужданье безъ опредѣленной цѣли, обильное новыми знакомствами, когда можно вдоволь поболтать. Я сразу узнаю американца, сейчасъ же подхожу къ нему, заговариваю и завожу знакомство. И мнѣ никогда не надоѣстъ такое путешествіе, если я могу дѣлать знакомства и поговорить. Я ужасный любитель поговорить, если попадется подходящій человѣкъ, а вы?

— А я предпочитаю болтовню всѣмъ другимъ развлеченіямъ.

— Точь въ точь, какъ я. Другіе любятъ взять книгу, усѣсться съ ней и читать, и читать, и читать безъ конца, или же скитаться повсюду и зѣвать на всѣ эти озера, горы и тожу подобныя вещи, но это не въ моемъ вкусѣ; нѣтъ, сэръ, если это имъ нравится, то и пусть они такъ поступаютъ; не буду имъ мѣшать; но что касается меня, то я люблю поболтать. Были вы на Риги?

— Былъ.

— Въ какой гостинницѣ вы тамъ останавливались?

— У Шрейбера.

— Прекрасная гостинница, я тоже у него останавливался. Полна американцами, не правда ли? И это всегда такъ, всегда такъ! Это всѣмъ извѣстно. На какомъ суднѣ перешли вы черезъ океанъ?

— На пароходѣ «Парижъ».

— Французская компанія, вѣроятно! Какая погода… Виноватъ, на одну только минуту — вонъ стоятъ еще американцы, которыхъ я еще ни разу не видѣлъ.

И онъ ушелъ. Ушелъ совершенно невредимъ. Меня ужасно подмывало загарпунить его въ спину своимъ альпенштокомъ и я уже поднялъ оружіе, но потомъ раздумалъ; я почувствовалъ, что у меня не хватаетъ духу убить такого жизнерадостнаго, невиннаго и добродушнаго болвана.