Иван Стаднюк - Меч над Москвой

• Название: Меч над Москвой
• Автор: Иван Стаднюк
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Письмо военного историка профессора Нила Романова, написанное Сталину в самый канун немецкой агрессии, в которое внимательно вчитывались все члены Политбюро, тоже дало толчок к поискам ответов на многие вопросы. Главный из них Сталин сформулировал конкретно и точно: немедленно, любой ценой, добыть последние цифры, которые бы отражали сегодняшний военно-экономический потенциал фашистской Германии, чудовищно раздувшейся от переизбытка сил за счет ограбления порабощенных ею европейских государств. Вновь и вновь перетряхивали свои папки работники разведывательного управления Генштаба, сотрудники НКВД, ведавшие агентурной разведкой. В разные страны полетели радиошифрограммы засекреченным адресатам. Пришлось прибегнуть к помощи перевербованных агентов иностранных разведок...

Результаты всего проделанного оказались чудовищно удручающими, еще раз напомнив истину, что время есть последовательная смена событий; длительность этой смены, время, находясь в одном измерении, необратимы. Время сработало на Германию...

Ф. Энгельс писал в "Диалектике природы", что "уже разбивание ореха есть начало анализа".

"Тут даже и орех не надо разбивать - все ясно без анализа", - хмуро сказал Сталин, когда Молотов положил на его стол два листа бумаги с машинописным текстом. Один текст был озаглавлен: "Германия", второй "СССР".

Сталин строго посмотрел на Берию, сидевшего в конце стола для заседаний. Поблескивая пенсне и вытирая смятым платком обвисшие пористые щеки, тот выглядел виновато, догадываясь, что Сталин сейчас начнет его распекать. Так и случилось.

"Вы, товарищ Берия, должны были представить нам эти уточненные сведения о Германии еще задолго до начала войны! - Сталин не отрывал сумрачного взгляда от листа бумаги. - Ваши разведчики лодырничали, а вы не требовали от них того, что нам надо! Почему Сталин сам должен обо всем думать, напоминать, кому и что следует делать?! Это же элементарные сведения! - Он стал зачитывать вслух, переводя взгляд с одного листа бумаги на другой: - "Германия, ее союзники и оккупированные ею страны имеют населения 283 миллиона человек, СССР - 194 миллиона человек. Электроэнергии Германия выдает ПО миллиардов киловатт часов в год, СССР - около 49-ти. Стали - 43,6 миллиона тонн, СССР - 18,3. Угля - 348 миллионов тонн, СССР 165".

"Товарищ Сталин, примерные сведения о Германии имелись в Генеральном штабе", - обидчиво стал оправдываться Берия.

"Они должны были быть точными и лежать у меня на столе!.. У каждого члена Политбюро!.. У заведующих отделами ЦК!.. А почему мы только сейчас узнаем и об этих цифрах?! - Сталин постучал тыльной стороной руки по документу. - Вдуматься только в них! Немецкие фашисты перед нападением на СССР, оснащая свою армию вооружением и запасами, взяли их и у 30-ти чехословацких дивизий! Еще год назад они вывезли в Германию вооружение 6-ти норвежских, 12-ти английских, 18-ти голландских, 22-х бельгийских и 92-х французских дивизий!.. Утаить такую силищу было немыслимо! Почему вы не знали об этом, товарищ Берия?!"

"Кое о чем знали..."

"На базе трофейного транспорта, особенно за счет французских машин, гитлеровцы сформировали 90 своих дивизий!"

Сталин распалялся все больше. В этом его гневе были досада, боль, негодование. Но был и поиск мысли...

"Товарищ Коба, по-моему, ты забываешь одно обстоятельство, сопутствующее тому, что мы сейчас услышали от тебя", - спокойно проговорил Молотов.

"Какое еще там обстоятельство?!"

"Забываешь, что именно эта сверхмощь Германии, перед которой пало на колени столько европейских государств, и напугала Англию и США, обратила их в наших союзников..."

"Этого никто не отрицает! Уже приезд к нам Гарри Гопкинса, как посланца не только Рузвельта, но и Черчилля, кое о чем говорит".

"И, окажись мы сейчас перед лицом Германии более сильными в военном и экономическом отношениях, - невозмутимо продолжал Молотов, - кто знает, с кем бы они были".

"Ты имеешь в виду Англию и Америку?"

"Разумеется".

"Полагаешь, мы именно поэтому не стали переводить всю нашу экономику на военный ход в тридцать девятом, когда Гитлер развязал вторую мировую войну? Верно, они могли бы тогда найти с ним общий язык и направить объединенные силы для уничтожения единственного в мире социалистического государства".

"Ну, не только поэтому. - Молотов, кажется, не возражал Сталину, а уточнял его мысль. - Тогда, в тридцать девятом, у народа нашего еще не отболело прошлое - потери на фронтах гражданской войны, а это - миллионы и миллионы людей... А белый и красный террор?.. А разруха, вызванная войной, голод, коллективизация с ее безобразными гримасами и опять голод... Потом тридцать седьмой и восьмой годы..."

"А главное упускаешь, товарищ Молотов, - недовольно перебил его Сталин. Заметив, что в кабинете стало сумрачно, он поднялся из-за стола и зажег люстру под потолком. - Забываешь нашу борьбу за ленинские идеи против троцкистов, правых оппортунистов, буржуазных националистов... А чего нам стоили происки капиталистического окружения?.."

"Каждый человек носит в себе все прожитое человечеством не только в его бытность, но и до него... Всего сразу не скажешь, когда оглядываешься назад. - Молотов посмотрел на молчавшего Берия. - Можно еще вспомнить, как предшественники Лаврентия до безобразия раскачали при нашем попустительстве борьбу с врагами народа, начав искать врагов и там, где их не могло быть, могли быть только предположительно или..."

Что стояло за этим оборвавшем фразу "или..." - ответить истории...

"Да-да, - согласился Берия. - Я до сих пор расхлебываю".

"Он расхлебывает, - проворчал Сталин и начал раскуривать трубку. - Все мы расхлебываем... еще долго будем расхлебывать... а может, и захлебнемся... - Затем вновь обратился к Молотову: - Давай не будем обманывать хоть себя: переводили мы экономику на военные рельсы медленно из-за своей слабости... Двадцать лет после Октябрьской революции - срок очень мизерный, чтоб набрать силы... И сейчас у нас колоссальная нехватка оружия".

"Да, проблем много", - согласился Молотов и, видя, что Сталин, достав из ящика стола пузырек, начал накапывать из него в стакан лекарство, придвинул к нему бутылку с боржоми.

Выпив капли, Сталин подержал руку на левой стороне груди, не без удрученности сказал:

"Вот умру я, а вы в Политбюро и в правительстве наверняка передеретесь, как мальчишки. Будете искать виноватого в наших общих ошибках... Да, много ошибок, много трудностей. Виноватым окажусь я один, и могилу мою загребете мусором... Но ничего... ничего, возможно, ветер истории со временем развеет этот мусор... Возможно".

"Всякое может быть. - Молотов вздохнул. - Но не будем заглядывать далеко вперед!.. Воевать надо".

11

Новый всплеск остроты дискуссий в кабинете Сталина ощутил Молотов после первого массированного налета немецкой авиации на Москву, когда столичная противовоздушная оборона сумела весьма эффективно отразить этот пятичасовый налет и нанести особой авиационной группе генерал-фельдмаршала Кессельринга, состоявшей из 250 бомбардировщиков, внушительный урон. Бомбового удара немцев по Москве ждали во всем мире: одни - с тревогой, другие - с надеждами. Ведь до сих пор ни одна столица европейских стран, на которые обрушивала свои удары немецкая авиация, не смогла защититься. Москва, по замыслу правителей рейха, тоже должна была в одну ночь превратиться в сплошные руины и пепелища. Но этого не получилось у немцев, хотя мир забурлил известиями, будто от Московского Кремля и Москвы в целом ничего не осталось...

Сталин изучал зарубежные известия о бомбардировке Москвы очень внимательно, пытаясь угадать истинное отношение к Советскому Союзу главарей буржуазного мира. Молотова же интересовала прежде всего реакция Лондона и/ Вашингтона на неудачу немцев, которая в конечном счете весьма усиливала позиции Советского правительства в переговорах с союзниками. И в Кремле начались острые дебаты по поводу того, как в этой обстановке еще больше повысить военный престиж Советского Союза.

В ряду других мер все сходились и на том, что надо нанести ответный бомбовый удар по Берлину, и обязательно успешный. Эта идея с особой силой воспламенила воображение Сталина да и Молотова, когда на их рабочие столы легла разведывательная сводка о наиболее важных объектах и промышленных предприятиях Берлина и Эссена. Вот что в ней сообщалось:

"Резиденция Гитлера в Берлине.

Правительственный квартал Берлина, где помещается и резиденция Гитлера, расположен в центре города на пересечениях магистралей с запада Герман-Герингштрассе (бывшая Фридмах-Эбертштрассе), с юга - Фоссштрассе, с востока - Вильгельмштрассе и с севера - Парижской площадью, упирающейся в аллею Унтер-ден-Линден...

Сама резиденция Гитлера и его рабочий кабинет помещаются в здании новой канцелярии, расположенной в южной части правительственного квартала, выходящего на Фоссштрассе. Рабочий кабинет Гитлера расположен на втором этаже центрального трехэтажного корпуса...