Александр Грибоедов - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Александр Грибоедов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1988

Настоящее издание включает в себя все художественные (дошедшие до нас) произведения Грибоедова (в том числе наброски и планы их), его публицистику, путевые дневники и все его письма, известные к настоящему времени; в особый раздел вошли произведения, грибоедовское авторство которых весьма вероятно. Таким образом, за пределами издания остались только маргиналии и заметки Грибоедова по поводу прочитанных книг и его деловые бумаги и записки.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Продолжение впредь твоя ли рука?

Николаю I, 15 февраля 1826*

15 февраля 1826 г. <С.-Петербург.>

Всемилостивейший государь!

По неосновательному подозрению, силою величайшей несправедливости, я был вырван от друзей, от начальника, мною любимого, из крепости Грозной на Сундже, чрез три тысячи верст в самую суровую стужу притащен сюда на перекладных, здесь посажен под крепкий караул, потом был позван к генералу Левашову1. Он обошелся со мною вежливо, я с ним совершенно откровенно, от него отправлен с обещанием скорого освобождения. Между тем дни проходят, а я заперт. Государь! Я не знаю за собою никакой вины. В проезд мой из Кавказа сюда я тщательно скрывал мое имя, чтобы слух о печальной моей участи не достиг до моей матери, которая могла бы от того ума лишиться. Но ежели продлится мое заточение, то, конечно, и от нее не укроется. Ваше императорское величество сами питаете благоговейнейшее чувство к вашей августейшей родительнице…

Благоволите даровать мне свободу, которой лишиться я моим поведением никогда не заслуживал, или послать меня пред Тайный Комитет лицом к лицу с моими обвинителями, чтобы я мог обличить их во лжи и клевете.

Всемилостивейший государь! Вашего императорского величества верноподданный Александр Грибоедов.

Письма к Ф. В. Булгарину, 17 февраля – апрель 1826*

Булгарину Ф. В., 17 февраля 1826

<Гауптвахта Главного штаба.> 17 февраля <1826>

С дозволения инквизиции.

Друзья мои Греч или Булгарин, кто из вас в типографии1? Пришлите мне газет каких-нибудь и журналов, и нет ли у вас «Чайльд-Гарольда»2? Меня здесь заперли, и я погибаю от скуки и невинности. Чур! Молчать.

Грибоедов.

Das Papier in's Feuer[112].

Фадей, мой друг, познакомься с капитаном здешним Жуковским3, nous sommes camarades comme cochons[113], может быть удастся тебе и ко мне проникнуть. Я писал к государю, ничего не отвечает4.

Булгарину Ф. В., после 17 февраля 1826 («Сто тысяч раз…»)

<Вскоре после 17 февраля.>

Сто тысяч раз благодарю, что потешил заключенного; а то я сидел только и проклинал моих гонителей. Сделай одолжение, не пугайся. Бояться людей – значит баловать их. – Пришли мне Пушкина «Стихотворения»5 на одни сутки. Как бы я желал тебя видеть!!!

Булгарину Ф. В., после 17 февраля 1826 («Дай, брат…»)

Дай, брат, пожалуйста, длинных академических газет да еще каких-нибудь журналов – я тотчас пришлю назад.

Верный твой друг.

Булгарину Ф. В., после 25 февраля 1826

<Вскоре после 25 февраля.>

Сделай одолжение, достань у Греча или у кого-нибудь «Атлас к Анахарсису»6 или какую-нибудь карту Греции да новых журналов пришли. О, правосудие!!

Булгарину Ф. В., февраль – март 1826

<Конец февраля – начало марта.>

«Атлас к Анахарсису». Вчера я говорил Жуковскому, что ты у него был; он у меня спрашивал, видел ли ты меня? – Нет7. Коли захочешь, он доставит тебе случай у меня побывать.

Булгарину Ф. В., после 16 марта 1826

<После 16 марта.>

Любезный друг. С нами чудные происшествия. Караул приставлен строжайший, причина неизвестная. Между тем, я комитетом оправдан начисто, как стекло. Ивановский, благороднейший человек, в крепости говорил мне самому и всякому гласно, что я немедленно буду освобожден8. Притом обхождение со мною, как его, так и прочих, было совсем не то, которое имеют с подсудимыми. Казалось, все кончено. Съезди к Ивановскому, он тебя очень любит и уважает, он член Вольного общества любителей словесности и много во мне принимал участия. Расскажи ему мое положение и наведайся, чего мне ожидать. У меня желчь так скопляется, что боюсь слечь или с курка спрыгнуть. Да не будь трус, напиши мне, я записку твою сожгу, или передай сведения Жандру, а тот перескажет Алексееву, а Алексеев найдет способ мне сообщить. Vale[114].

Булгарину Ф. В., 19 марта 1826 («Любезный друг. Одолжи…»)

19 марта.

Любезный друг. Одолжи меня 150 рублями, а коли у тебя нет, то извести о моем голодном положении Жандра или Петра Николаевича Чебышева. В случае, что меня отправят куда-нибудь подалее, я чрез подателя этой же записки передам тебе мой адамантовый крест, а ты его по боку.

Прощай.

Булгарину Ф. В., 19 марта 1826 («Любезный друг, очень…»)

<19 марта.>

Любезный друг, очень, очень благодарен тебе за присылку денег. Сделай одолжение, достань мне «Тавриду» Боброва9, да ежели нельзя на подержание, то купи мне «Le Calcul Differentiel» de Francoeur», по-французски или по-русски10.

Булгарину Ф. В., 18 апреля 1826

<21 марта.>

Очень хорош и заботлив ты, Калибан Венедиктович! присылаешь ко мне Муханова, а не мог мне дать знать об отправлении в ночь фельдъегеря; таким образом, заготовленные мои письма остались в столе и будут лежать по твоей милости. Где ты вчера, моя душа, набрался необыкновенного вдохновения?11 Эй, берегись. Галича12 получил; насчет шейного платка успокой Семена, которому прошу засвидетельствовать мое почтение.

Булгарину Ф. В., 21 марта 1826

<18 апреля.>

Христос воскресе13, любезный друг. Жуковский просил меня достать ему точно такое же парадное издание Крылова, как то, которое ты мне прислал14. Купи у Слёнина. Vous entendez bien, que je ne peux pas lui refuser un petit présent de ce genre[115]. Да пришли, брат, газет. Друг мой, когда мы свидимся!!!

NB. Крылова он нынче же должен подарить в именины какой-то ему любезной дамочки.

Булгарину Ф. В., после 18 апреля 1826

<После 18 апреля.>

Благодарю тебя за четвероногие «Апологи»15; на днях дочитываю Degerando, коли еще нет продолжения, то достань мне старое издание, которое мне 15 лет тому назад подарил профессор Буле, оно доведено до Фихте и Шеллинга16. Также «Анахарсиса» скоро кончу и попрошу на место его Шубертовы календарики17. Кажется, что мне воли еще долго не видать, и вероятно, буду отправлен с фельдъегерем18, в таком случае, я матушке дам знать о деньгах, которыми ты меня одолжил.

Письма к Н. А. Муханову, апрель-июнь 1826*

Муханову Н. А., апрель – май 1826 («Я совершено лишен книг…»)

(Перевод с французского)

<Апрель – май 1826.>

Я совершенно лишен книг1. Пришлите мне 3 первых тома Карамзина2. И нет ли у вас «Статистики» Арсеньева3? Что вы слушали достоверного? Я вам послал надежного человека, пишите, не боясь быть скомпрометированным.

А. Г.

Муханову Н. А., апрель – май 1826 («Так как я…»)

(Перевод с французского)

<Апрель – май.>

Так как я нехорошо себя чувствую, то вылазка на сегодняшнюю ночь очень сомнительна. Может быть – завтра. – Пришлите мне книг. Дружески обнимаю.4

Г.

Муханову Н. А., июнь 1826

(Перевод с французского)

<Июнь.>

Дело в том, что я себя плохо чувствую. Боже, какой климат! Попросите Хомякова сейчас же зайти ко мне. Если же я, сделав усилие, приду к вам, то это будет не раньше полудня. До свидания.5

Грибоедов.

Алексееву С. И., 3 июня 1826*

3 июня <1826>. Петербург.

Почтеннейший друг и тюремный товарищ, Степан Ларионович. Мы когда-то вместе молились усердно нашему создателю и в заключении в чистой вере находили себе неотъемлемую отраду. Теперь одни в вашем семействе за меня помолитесь, поблагодарите бога за мое освобождение и еще за многое; 2-го числа нынешнего месяца я выпущен, завтра или на днях получу отправление. Податель этого письма мне искренний приятель, Александр

Алексеевич Муханов, он знает подробно все, что обо мне знать можно. Сделай одолжение, почтеннейший друг, полюби его, а мне бы очень хотелось быть на его месте и перенестись в Хороль1, мы бы многое вспомнили вместе, теперь я в таком волнении, что ничего порядочно не умею ни сказать, ни написать. В краткости толку мало, а распространяться некогда. Надеюсь, что я уже ознакомлен в почтенном твоем семействе, верно, они примут во мне участие, друг любезнейший и благородный, верь, что я по гроб буду помнить твою заботливость обо мне, сам я одушевлен одною заботою, тебе она известна, я к судьбе несчастного Одоевского не охладел в долговременном заточении и чувствую, надеюсь и верую, что бог мне будет помощник.

Прощай, милый, бесценный Степан Ларионович, засвидетельствуй мое искреннее почтение твоей супруге, она извинит мне это короткое обхождение без чинов, с нами не чинились в штабе2, так и мы поступаем. Коли удостоишь меня письмом, то в Москву под Новинским в собственный дом. С горячностью обнимаю тебя. Это письмо первое, но не последнее.