Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия

• Название: Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия
• Автор: Александр Костин
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0760-7

Более двухсот лет прошло со дня публикации литературного шедевра «Слово о полку Игореве», но авторство великого произведения установить так и не удалось. В захватывающую, едва ли не детективную историю вовлекается читатель с первых страниц книги.

Первое упоминание о «Слове» датировано 1797 годом. Рукопись «Слова» сохранилась только в древнерусском сборнике, приобретённом в начале 90-х гг. XVIII века одним из коллекционеров графом Алексеем Мусиным-Пушкиным у бывшего архимандрита упразднённого к тому времени Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле Иоиля. Единственный известный науке средневековый текст «Слова» сгорел в 1812 году, что дало повод сомневаться в подлинности произведения.

Автор книги А. Костин доказывает, что «Слово о полку Игореве» – величайшая подделка в истории русской литературы. Оказывается, «Слово» было написано не в XII веке, а на 500 лет позже.

---

Суть эпизода, произошедшего в ходе совместного похода нескольких князей в Половецкую степь в 1184 году, упомянутого академиком Б. А. Рыбаковым, как ничто иное высвечивает сложную ситуацию, складывавшуюся в начале 80-х в отношениях между Русью и Степью, с одной стороны, и между русскими князьями – с другой. Это были годы интенсивных походов на сопредельные территории как русских князей, так и половецких ханов, а также княжеских междоусобиц, которые зачастую несли неслыханные страдания русичам более тяжкие, чем половецкие набеги. Кроме того, возобновились союзы между отдельными князьями и половцами, особенно между черниговскими князьями и ханами Кончаковского юрта. Это был сложный процесс ассимиляции сопредельных этносов, скрепленный кровью простого народа.

В 1179 году Киевский князь Святослав Всеволодович собрал в Любече всех оставшихся в живых Ольговичей, и они целованием креста договорились больше не враждовать между собой, а сосредоточить усилия в борьбе с половцами, где набирал силу хан Кончак. На этом совещании князь Игорь был утвержден князем Новгород-Северским вместо умершего брата Олега, Чернигов Святослав уступил своему родному брату Ярославу, а сам остался в Киеве. Итак, 30-летний Игорь, получив княжество, становится одним из влиятельных русских князей. Небольшое по площади Северское княжество играло важную роль во взаимоотношениях со Степью, поскольку подчиненные ему города Путивль, Рыльск, Трубчевск и Курск непосредственно граничили с Половецкой Степью.

Князь Игорь «посадил» в уделы Северского княжества своих родственников: младшего брата Всеволода (Трубчевск, Курск), старшего сына Владимира (Путивль) и племянника Святослава Олеговича (Рыльск), чем значительно укрепил свое влияние на соседей. С другой стороны, он сразу же стал искать союза с ханом Кончаком, юрт которого непосредственного примыкал к землям его княжества. В течение двух лет после вокняжения в Новгород-Северском он неоднократно участвовал в походах, которые организовывал Великий князь Святослав против коалиции ВладимироСуздальских князей во главе с Всеволодом Большое Гнездо (сын Юрия Долгорукова, внук Владимира Мономаха). Владимиро-Суздальское княжество под руководством Всеволода Большое Гнездо набирало силу и претендовало на статус Великого с легкой руки предшественника Всеволода Андрея Боголюбского. Святослав видел, как стремительно разваливается Великое Киевское княжество, или по-простому Киевская Русь, теряя не только свой консолидирующий статус, но и саму государственность. Поэтому в борьбе с Всеволодом Большое Гнездо он активно привлекал половцев Кончаковского юрта. В этих походах князь Игорь подружился с ханом Кончаком, и вскоре судьбе было угодно испытать эту дружбу на прочность.

Летом 1181 года Половецкие рати под общим командованием князя Игоря и хана Кончака расположились лагерем вдоль Долобской старицы Днепра, изготовившись к штурму города. На помощь осажденному городу поспешил Дорогобужский князь Мстислав Владимирович в союзе со степным войском черных клобуков.

Черные клобуки, шедшие в авангарде, напали на половецкий обоз и занялись грабежом. Половцы и дружинники Игоря пришли на помощь обозу. Спасаясь, клобуки ворвались в стан Мстислава и подняли там панику, крича, что вся армия разбита. Тогда побежал за ними и Мстислав.

Но бегство князя не решило исхода битвы. Как рассказывает летописец, «лучшие из мужей остались: Лазарь воевал с полком рюриковым, и Борис Захарьич с полком своего княжича Владимира, и Здислав Жирославич с мстиславским полком»[102].

В стране, где войны ведутся постоянно, должны выковываться кадры профессиональных военных. И чем дальше, тем меньше среди них князей и тем большую роль играют незнатные командиры. Зачастую князь, участвуя в походе, оставляет военные вопросы воеводам. Роль воевод была еще важнее, чем о том рассказывают летописи. Ведь летопись – это княжеское придворное писание. Так что, даже если князь во время боя пил брагу в своем шатре или ловил рыбу в ближайшей реке, победные лавры доставались ему. Князья были ревнивы к воинской славе, так что настоящие полководцы редко появляются на страницах летописей.

Главнокомандующий бежал, но ничего страшного не произошло. Воеводы выстроили свои полки, и, когда дружина Игоря и половцы бросились на них, тяжелая конница и лучники держались стойко. Враги разбились об их стену. Разгром половцев был страшный, почти вся армия их была изрублена. Погибли два хана, в том числе брат Кончака, а два его сына попали в плен. Игорь с Кончаком прыгнули в лодки и спаслись.

Эта трагическая ситуация еще больше сблизила Игоря и Кончака, и бытует легенда, что, пробираясь в Чернигов, они мирно беседуют по-половецки, поскольку Игорь по матери был тоже половец.

Из Чернигова Игорь с Кончаком отправились в Новгород-Северский, который лежал па пути половецкого хана к его кочевьям, там совещались, что делать дальше, может быть, договаривались, что семьям пора породниться. У Игоря подрастали сыновья, у Кончака была на выданье дочка. Но вскоре после того как они расстались, логика событий начала отталкивать их друг от друга.

Кончак был умелый политик и опытный воин. Мир Степи был так же суров и сложен, как и мир Руси. Половцам самим приходилось все время оборонять свои кочевья с востока, откуда наступали другие степные народы, им надо было охранять свои вежи от русских.

После разгрома под Киевом Кончак мстил за брата и сыновей, но конными набегами мало чего добьешься. И хан решил перестроить свою армию. Он понимал, что цепь русских пограничных городов становится крепким заслоном на пути половецких набегов. Сами пограничные города были небогаты – основная добыча таилась в глубине Русской земли, а пробиваться туда становилось все труднее. Половцы могли получать долю добычи, лишь согласившись на сомнительную роль наемников, как это было под Киевом.

Кончак избрал иной путь. Он сам возьмет Киев.

Хан начал готовиться к войне. Он выписал иноземных мастеров, чтобы они изготовили стенобитные орудия и катапульты – тяжелую артиллерию средневековья, без которой большой город не взять.

Подготовка половцев к походу на Русь не была секретом для великого князя Киевского Святослава. Связи между половецкими станами и русскими княжескими дворами никогда не прерывались, передатчиками информации были торки, что занимали пограничье. Половцы блокировали днепровский торговый путь, отлично понимая, что это вызов, который русские князья вынуждены будут принять. Знали на Руси и о том, что Кончак борется с самовластием других половецких ханов, стараясь собрать в кулак все силы Степи. Главным соперником Кончака был хан Гзак – властитель Причерноморских кочевий.

Великий князь Святослав созвал русских князей в поход на половцев весной 1184 года. В нем участвовали многие князья, в том числе и Игорь с младшим братом Всеволодом. Именно во время этого похода и произошел инцидент, о котором упомянул академик Б. А. Рыбаков, обвиняя князя Игоря в захватнических устремлениях во время весеннего похода в 1185 году.

Как только русская армия углубилась в степь и начала приближаться к половецким кочевьям, произошла ссора между Игорем и переяславским князем Владимиром Глебовичем. Владимир потребовал, чтобы ему позволили идти в авангарде: авангарду достается основная добыча. Игорь, который замещал в походе великого князя, категорически отказался пустить Владимира вперед. И тогда тот в самый разгар кампании покинул армию.

Войско продолжало путь и вскоре натолкнулось на половецкие кибитки. Было побито много половцев и взят полон, но тут поход прервался.

Примчавшийся гонец сообщил, что обиженный Владимир Переяславский пошел не к себе домой, а на Северскую землю. Он сжигал села, уводил пленных, разрушал городки, в то время как остальные князья храбро воевали в степи.

Игорь повернул свою дружину обратно. Но пошел не домой, а на переяславский город Глебов – город был взят и уничтожен.

Будучи наделенным от природы недюжинным умом и не лишенным чувства совести, Игорь тяжело переживал за совершенное им страшное злодеяние. Неизвестно, из каких источников почерпнул летописец содержание покаянного монолога князя Игоря во время битвы на реке Каяле, но вот как это покаяние приведено в Ипатьевской летописи. Будучи схваченный половцами, Игорь видел своего брата Всеволода, ожесточенно сражающегося с наседавшими на него половцами, и молил он у бога смерти, чтобы не увидеть гибели брата своего. И воскликнул тогда якобы князь Игорь: «Вспомнил я о грехах своих перед господом богом моим, что немало убийств и кровопролития совершил на земле христианской: как не пощадил я христиан, предал разграблению город Глебов у Переяславля[103]. Тогда немало бед испытали безвинные христиане: разлучаемы были отцы с детьми своими, брат с братом, друг с другом своим, жены с мужьями своими, дочери с матерями своими, подруга с подругой своей. И все были в смятении: тогда были полон и скорбь, живые мертвым завидовали, а мертвые радовались, что они, как святые мученики, в огне очистились от скверны этой жизни. Старцев пинали, юные страдали от жестоких и немилостивых побоев, мужей убивали и рассекали, женщин оскверняли. И все это сделал я, – воскликнул Игорь, – и не достоин я остаться жить! И вот теперь вижу отмщение от господа бога моего: где ныне возлюбленный мой брат? где ныне брата моего сын? где чадо, мною рожденное? где бояре, советники мои? где мужи-воители? где строи полков? где кони и оружие драгоценное? Не всего ли этого лишен я теперь! И связанного предал меня бог в руки беззаконникам. Это все воздал мне господь за беззакония мои и за жестокость мою, и обрушились содеянные мною грехи на мою же голову. Неподкупен господь, и всегда справедлив суд его. И я не должен разделить участи живых. Но ныне вижу, что другие принимают венец мученичества, так почему же я – один виноватый – не претерпел страдании за все это? Но, владыка господи боже мой, не отвергни меня навсегда, но какова будет воля твоя, господи, такова и милость нам, рабам твоим»[104] .