Борис Бухштаб - Поэты 1840–1850-х годов

• Название: Поэты 1840–1850-х годов
• Автор: Борис Бухштаб
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.

В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).

Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

---

Майор зовет денщика.

Сидор, Сидор! Спишь? Живее,
Поликарповну скорее!
Ну, что свахою слывет.
Знаешь, где она живет?
Отыщи ее где хочешь,
Ты недаром похлопочешь;
Да смотри, не будь глупцом:
Баба станет обо всем,
Об житье-бытье моем
У тебя осведомляться,
Так прошу ей не поддаться…
Первое, что спросит, — чин.
Отвечай, что господин
Твой майор еще покуда,
Но чрез год он, худо-худо,
Будет полный генерал.
Побожись, что не соврал:
Бабе только побожиться
Да с божбой перекреститься —
Всё за чистое сойдет.
Об достатке речь зайдет,
Не проврись про кухню нашу,
Что едим век щи да кашу,
А скажи: на днях умрет
Барский дядя пребогатый,
Что огромные палаты,
Что заводов, деревень,
Что чего не счесть и в день,
Всё, чем заживо он правит,
То, мол, всё ему оставит,
Что наследник, мол, один
У него мой господин.
Что, мол, добр; солдат как учит —
Он не бьет их и не мучит,
Что и сам, мол, я пока
В жизнь не слышал «дурака».
Хоть под левым глазом сине
У тебя, да сам, разиня,
Напросился на кулак —
Ты сапог мне подал как?
Ну, уж с этим разом баста,
Помиримся. Только глаз-то
Чем-нибудь затри, закрась,
В лазарет зайди. На мазь
В счет поставь пятиалтынник.
Да и весь ты, точно блинник,
Весь засален, весь в дырах, —
Это в счет идет у свах.
Где б достать всё поновее?
У кого-то есть ливрея?
У женатых попроси, —
Вот записку отнеси.
Кстати, помни, подстригися, —
Вишь, как пудель!.. И явися
К свахе, будто на парад.
Еще тут важнее, брат,
Надо лгать, а так ведется,
Что смелее франтам врется
И скорее верят… Да,
Сколько хочешь лги тогда!..
Что, мол, просто барин славный,
А уж к службе — ох, исправный!..
Чуть про службу спор и толк,
Сам полковник, целый полк,
Смотришь, прут к нам за советом.
Барин, мол, там первый в этом,
И, мол, диво ли, когда
В рот хмельного никогда.
Даже трубки он не курит,
Карт и в руки не берет,
А гостей коль соберет,
С ними только балагурит,
Да и то коли когда
Чуть об девушках нескромно
Молодежь заври — беда!..
Для него и то скоромно.
В обхожденьи ласков, прост,
Аккуратно держит пост,
Не бывал ни раза болен,
Как бывают иногда
Все другие господа.
Бедных любит, богомолен
И что им и царь доволен!
И что, кажется, его,
Господина моего,
Он к себе в министры прочит —
Это целый полк пророчит!..
И лукавая одна
Пребогатая княжна
К нам уж сваху засылает:
Вишь, ужасно влюблена
В барина. Да пусть страдает!..
Барин свистни, так княжон
Налетит со всех сторон —
Выбирай себе любую.
Да не хочет. Нет, уж он
Выбрал сердцу дорогую.
С год, мол, день и ночь ему
Всё вертится на уму
Дочь какого-то Кулькова
(Может быть, и нет такого).
А меж тем: Кульков! Кульков!
Затверди ты это слово.
Тут ведь нет немецких слов,
Трудных так для денщиков,
Помни про кулек!.. не сбейся,
Будешь говорить — не смейся!..
Побожись, что по ночам
Бред мой часто слышишь сам,
Вдруг, мол, вскрикнет: «О Кулькова!
О мой ангел! друг!» — и снова
Прихрапнет, потом опять,
Да ведь за ночь-то раз пять,
Как в горячке!.. Утром встанет,
Так, глядишь, на нем лица нет!
Просто страх меня берет.
Так и жди — с ума сойдет.
Ну, потеря!.. Спять, пожалуй,
У кого умишка малый,
А ведь барин по уму
Не спустил бы никому!..
Да чего, преосвященный,
Раз приехавши к нему,
Говорит: «Хоть ты военный,
А уж друга не оставь,
Ты мне проповедь поправь!»
Он ведь с ним на «ты», почтенный,
Вот так просто, как друзья;
Значит — ум!.. А нынче я
За него весьма боюсь
И тебе уж поклонюсь
В ножки, добрая моя.
Ты судьбой людскою мечешь,
Холостую скуку лечишь
И безденежья недуг
Лечишь ты, — так будь нам друг,
Припаси и нам лекарства,
Сбереги подпору царства!
Понял, Сидор? Ну, смотри,
Бабе ты очки вотри.
Ты, я знаю, как захочешь,
Так на шею черту вскочишь,
Ты, я знаю, брат, не глуп…
Например: откуда суп
С курицей у нас являлся?
Я тогда уж притворялся,
Молча ел. — Ведь денег я
Не давал… Казна моя
Станет лишь на щи да кашу.
Помнишь, как-то простоквашу,
Как-то жареный петух,
А в моих подушках пух?..
Что, нашел?.. Нашел, ну, ладно!
Ты всегда соврешь прескладно.
Так пойди ж, похлопочи,
Тут ведь есть магарычи.
Как женюсь, разбогатею,
И тебя, братец, пригрею
И наградою заслуг
Уж не старый архалук,
Как теперь, — тогда придется,
Как у важных бар ведется,
В галунах ливрею сшить,
В аксельбанты нарядить.
Голод нынешний забудешь.
У меня ты просто будешь
Целым домом заправлять,
Да другими понукать,
Да прикрикивать — и только!
Любо? — Хлопочи ж, изволь-ка!..

1848

249. ПЧЕЛА И ЦВЕТОК

Летая по́ свету, конечно, за медком,
                 Пчела влетела в дом.
            Увидевши в окне горшочки
                 И в тех горшках цветочки,
                 Ну как не залететь?
           Где до любимого коснется,
Не только что пчелам — и нам, людям, неймется.
     Любимое хоть в щелку поглядеть —
                              И то отрада, —
     А тут пчеле цветы — чего ж ей больше надо?
К тому ж людской разборчивый и прихотливый род
     Цветов к себе дурных в хоромы не берет,
                    А из отличных всё пород.
          Коль и на взгляд иной не так приятен,
                   Так уж наверно ароматен.
                              И подлинно, пчела
      В дому один цветок породистый нашла,
      Да только, не в родню, он что-то рос так бедно
                             И цвел так бледно,
                  Что не на что взглянуть.
      Пчела подумала: «Попробую нюхнуть!
                  Авось утешусь ароматом,
                  Авось медку найду хоть атом!»
                         Но что же?.. И того
                  Не оказалось у него.
                  Пчела плечами только жала:
        «Земля, что ль, под тобой, цветочек, отощала?»
                   Подумала и вниз сползла —
                   Земля хорошая была
                            И полита как надо.
         Трудолюбивую пчелу взяла досада.
                          (Кто сам трудолюбив,
          К бездействию других ужасно щекотлив;
          Сейчас подумает, что, верно, тот ленив.)
                          И, приписав всё лени,
                          Пчела укоры, пени
                          На хилого цветка
                Посыпала как из мешка:
«Урод, — жужжит она, — позор своей породы!
Ты знаешь, как ее повсюду чтут народы?
                А ты свои дары природы
                     Куда девал?»
                                         И жало
                     Уж местью задрожало.
«А я, — тогда цветок уныло отвечал, —
Блажен, когда б об этом и не знал.
Желаньем не томясь и к цели равнодушный,
Я, может, лучше б цвел и в этой сфере душной!
Окно на север здесь, любезная, взгляни!
Насупротив — стена, и я всю жизнь в тени.
В тени!.. Меж тем с порой изящества начало
В душе про сладкое про что-то зашептало,
Но вместе с тем, увы, тогда ж казалось мне,
                 Что что-то здесь в моем окне
                 Тот сладкий шепот заглушало,
                 Но я тогда еще был мал,
                 Неясно это понимал
         И рос, как все. Когда ж с явленьем почек
                 Все закричали: „Вот цветочек!“ —
                 Тогда широкая молва
                 Души неясные слова
                          Собой мне разъяснила.
Я понял, чем меня природа одарила,
Какой блестящий мне дала она удел.
За ним, достичь его желаньем полетел —
                 Душа лишь только средств искала, —
Но в них, увы, судьба мне жадно отказала!
                 Я жажду солнца, но оно
                 В мое не жалует окно!
Желанья пылкие желаньями остались,
От безнадежности лучи их к центру сжались,
И спертый жар теперь как ад во мне палит
                 И весь состав мой пепелит!
Так не дивись, пчела, что я цвету так вяло,
И не брани меня, не разобрав, за лень.
                 Ничтожности моей начало —
                               Тень!..»

                 Талант, молись, чтоб счастья солнце
        Взглянуло иногда в твое оконце.
                           Иначе, как цветы,
                           В тени замрешь и ты.

10 июля 1849

250. РАЦЕЯ