Ирина Сахарова - Роковая ошибка княгини

• Название: Роковая ошибка княгини
• Автор: Ирина Сахарова
• Жанр: Исторические любовные романы

Людям суждено совершать ошибки. Порой незначительные, а порой такие, что в корне меняют жизнь. Преследуя исключительно благородные цели, княгиня Юлия Волконская и представить не могла, как высока окажется цена за поступок, совершённый в далёком прошлом. И уж точно она не думала, что расплачиваться придётся не ей одной, но и ни в чём не повинным людям, включая её собственного сына…

---

— Миша, как ты можешь?!

— Я даже Алексея к тебе не подпущу ни на шаг, — заверил его Мишель, — я сам всё сделаю. И ты не представляешь, с каким удовольствием я разрушу ваше счастье, построенное на крови и страданиях моей матери.

Последнюю угрозу Иван Кириллович выслушал молча, с неодобрением нахмурив густые брови. Мишель открыл дверь, кивнул отцу на прощанье, с таким невозмутимым видом, словно пожелал ему хорошего дня, а не крупных неприятностей, и вышел из кабинета. Тихонько закрылась за ним входная дверь, стихли его шаги в подъезде, а Гордееву всё равно казалось, что он до сих пор ощущает его присутствие.

А Мишеля вот уже в какой раз не покидало неприятное ощущение, как будто его облили грязью с ног до головы. В последнее время после общения с родителем это чувство только усиливалось, и возникало желание помыть руки, как можно тщательнее, чтобы эту грязь смыть.

Катерина, как и было велено, ждала его на улице, возле кареты. Ксения уже сидела внутри, страшно недовольная, и обиженная на Мишеля за то, что он посмел по достоинству оценить колкую фразу этой негодной девчонки, Александры, в её адрес. Демонстративно проигнорировав его появление, она отвернулась, сделав вид, что изучает оживлённую улицу.

«Ну да Бог с ней», подумал Мишель, и остановился возле сестры, терпеливо ожидавшей его появления. В глазах её застыл немой вопрос, и она, тихонечко, чтобы не услышала Ксения, прошептала:

— Ну что? Что он сказал? Отдал он тебе записку?

Мишель молча, без слов, протянул ей сложенный напополам лист бумаги. Катерина тотчас же приняла его, развернула, и принялась внимательно читать.

— Что скажешь? — Полюбопытствовал Мишель, заметив, как побледнело её красивое личико.

— Иван Кириллович уверял тебя, что это её предсмертная записка? — Уточнила девушка, растерянно глядя на брата.

— Да. Самое интересное, что почерк-то её, ну или, по крайней мере, очень похож.

— Да нет, в самом деле, это её почерк! — Уверено сказала Катерина, вернув записку Мишелю. — И писала это послание тоже она, своей рукой. Когда он забыл о дне её рождения, и она решилась уйти от него насовсем, забрав с собой все вещи и заодно меня. Это было полтора года назад, Мишель. Она написала эту записку полтора года назад.

Глава 8. Воробьёв

Александра всегда считала, что главное уйти с высоко поднятой головой, сохранив достоинство, а потом хоть трава не расти. И, верная самой себе, она ушла королевой, но самообладание её, к сожалению, за ней не последовало, оставшись где-то там, за дверями, в коридоре.

Её комната, просторная и светлая, выходящая окнами на Остоженку, была так же примечательна тем, что имела собственную ванную — туда-то Александра и направилась, чтобы замыть огромное пятно на платье. Руки её подрагивали, от волнения ли, или же от ярости, и в холодной воде вовсе отказывались слушаться, а пятно всё никак не желало сходить, и, казалось, наоборот, ото всех её усилий становилось только больше.

Платья было чертовски жаль, ведь это отец подарил его ей пару лет назад, в качестве поощрения за безупречно проведённую операцию. Помните, она говорила Алёне о четырёх спасённых жизнях? Так вот, это была её вторая крупная работа, после самой княгини Волконской, и отец тогда так хвалил её, так гордился ей! И Викентий Иннокентьевич, которому она ассистировала, тоже говорил много хорошего. А вечером она пришла домой, гораздо позже отца, и увидела это платье, расстеленное на кровати. Батюшка тогда сказал, что это ничего не стоящий подарок, по сравнению со спасением человеческой жизни, но кто бы знал, как счастлива она была в тот момент!

Это было её любимое платье. С той поры она уже успела из него вырасти — фигура её становилась всё женственнее и изящнее — но платье, тем не менее, исправно расшивалось и подгонялось по её тонкой талии и высокой груди, благодаря чему сидело по-прежнему идеально. Да, оно было старое, и, наверное, давно вышло из моды, но от этого Сашенька не любила его меньше. Оно напоминало ей об отце.

Но в последнее время всё, что так или иначе напоминало об отце, у неё безжалостно отбирали, словно стараясь навсегда вычеркнуть его образ из памяти. Всё это — и её работу в больнице, и их старый домик, и даже это платье!

От осознания собственного бессилия, Александра прижалась спиной к стене, разрыдалась в отчаянии, и сползла по ней вниз, оставив бесполезные попытки привести платье в порядок. В таком состоянии её нашла Алена, пришедшая следом спустя несколько минут.

Она была настроена отругать дочь за недопустимое поведение, сделать ей строгий выговор и прочитать целую лекцию по поводу того, как стоит, а как не стоит вести себя в высшем обществе, но все её строгие намерения разом развеялись, когда она увидела Александру, сидящую прямо на полу в ванной комнате, со слезами на глазах. Боевой настрой тотчас же сменился безграничным чувством жалости, и Алёна присела подле неё на корточки, и взяла её руки в свои.

— Девочка моя, что с тобой? — Участливо спросила она, заглядывая в её лицо. Александра старательно отводила взгляд, как будто ещё хранила надежду, что мать не заметит её слёз, до того ей не хотелось показывать свою слабость.

— Ничего. — Недовольно проворчала она, и, высвободив одну руку, быстро смахнула слёзы, продолжая по-прежнему глядеть в сторону.

— Ты так расстроилась из-за платья? — Попробовала угадать Алёна, оценив огромное пятно на юбке, ставшее ещё больше, благодаря влажным разводам от воды. — Господи, милая, я куплю тебе десяток новых, ещё лучше, чем это!

«А воспоминания мои об отце ты тоже купишь? А спокойную, тихую жизнь, к которой я привыкла, и которой вы меня лишили? Это ты как собралась купить?»

— Мама, я не могу так! — Прошептала она, наконец-то повернувшись к Алёне и встретившись с её участливым взглядом, полным сострадания. — Зачем ты всё это затеяла? Зачем мы вообще сюда приехали? Неужели ты думала, что у тебя или у меня получится стать такими же, как они?

— Господи, милая, из-за этого ты так расстроилась? — Алёне, кажется, версия с платьем нравилась больше. — Из-за того, что они нас не приняли?! Пф, какие мелочи, разве стоит обращать внимания на эту зазнавшуюся худышку со злыми глазами и речами, полными яда? И это она довела мою дочку до слёз? Она? Мою самую сильную, и самую твёрдую духом девочку?

— Мама, она здесь не при чём! А, впрочем, кого я обманываю? — Александра отмахнулась. — Да, и она тоже. Но просто всё это… всё это до такой степени не нужно! Ты же видела, как они на нас смотрели!

— Если бы ты оделась соответствующим образом, на тебя бы и смотрели иначе. — Напомнила Алёна, подняв указательный палец. — А ты? Кому и что ты собиралась доказать? У них в доме горничные одеваются лучше, чем ты! И волосы… неужели было трудно заплести волосы? Я могла бы сделать тебе причёску, ты же знаешь, мне не трудно, и нужно было только попросить!

— Я не успела. — Честно призналась Александра, и тотчас же осеклась, моля Господа о том, чтобы мать не спросила её, чем же таким она была занята. Не переодеванием — это точно, но не говорить же ей, что она почти полчаса смывала кровь, с волос и шеи, а потом ещё обрабатывала рану на голове, начавшую так некстати кровоточить. Хорошо, что Алёна ни о чём не спросила.

— У тебя на всё всегда отговорки! — Расстроено проговорила она, и встала на ноги, поднимая и её за собой. — Саша, я прошу тебя, хоть раз в жизни послушай меня! Не сопротивляйся. Ты сделаешь только хуже себе. Пожалуйста, давай хотя бы теперь поступим по-моему!

— Ты не права, мама. Ты представить себе не можешь, насколько ты заблуждаешься в своих идеалах! Высшее общество тебя никогда не примет, а меня и подавно. Это первое. Не всё в этой жизни можно купить за гордеевские деньги. Это второе. И третье: по-моему, ты окончательно потеряла свою человечность, в погоне за богатством и славой!

— А ради кого, по-твоему, я стараюсь? — На удивление спокойно спросила Алёна, не став даже обвинять дочь в недопустимости подобных упрёков, ссылаясь на свой материнский авторитет. — Я хочу, чтобы вы с Арсением жили в достатке. Я хочу, чтобы всё было хорошо в первую очередь у вас, и…

— Зачем же ты тогда ушла от отца? При нём, помнится, мы никогда не знали нужды!

— Я ничего не хочу слышать об этом человеке. — Категорично сказала Алёна, покачав головой. — Ни слова о нём, я прошу тебя. У тебя больше нет отца, Саша, но зато у тебя есть мать, которую ты обязана слушаться, чёрт возьми!

— А разве я не слушаюсь? — Уныло спросила Александра. — Я же здесь сейчас, а не у себя в больнице.

Она выполнила свою часть сделки, и не стала говорить Алёне, что Гордеев со своим слугой силой привезли её в город. Оставалось надеяться, что Иван Кириллович выполнит своё обещание, но, если честно, в его искренность она как-то не очень верила.

— Саша, я прошу тебя! — Тихо, вкрадчиво проговорила Алёна, вновь взяв обе её руки в свои ладони. — Пожалуйста, послушайся меня. Давай попробуем начать новую жизнь, и, вот увидишь, она будет в разы лучше старой, если ты не будешь ссориться с Иваном и цепляться к его сыну!