Роузи Кукла - Познание французского языка

• Название: Познание французского языка
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика
• Год: 2105

Вся эта история была рассказана мне Светкой, помните, ту студентку, по фамилии Красивая? Она, после нескольких замужеств с сербами, наконец-то осела рядом с моим домом, купив себе в Сербии, Белграде, квартиру.

Ее нынешней, третий по счету муж, держит вместе с ней ресторан в новом Белграде, куда мы, с моим мужем Гораном зашли, как-то раз, и там с ней случайно познакомились. Видимо, она услышала мою русскую речь, когда я немного перепила ракии и тут же ко мне прилипла на долгие годы.

Она рассказала всю эту историю, а я ее лишь приукрасила, в силу своей эротической фантазии. За что прошу у вас прощения. Но, тем не менее, все или почти все, что ей было рассказано, так или иначе касалось судеб моих героинь. Потому, не могу не сказать о них, что было с ними дальше. Итак…

---

Нет! Я все понимаю, что мы разные… Что Мишка, нас перерастает как мальчишка и что у него все именно так отличается от нас! Вот это, еще одна тайна в нем, которую я все никак не решаюсь раскрыть до конца в его талантах.

А то, что Мишка талантлив, так об этом вся школа знает, ну и я, конечно же.… Как — никак, а, считайте, мы с ним с детства самого вместе растем и садик поначалу, а потом в школу и даже с ним за одной партой…Правда, мне кажется, иногда, что так от того, что так больше всего хочет его мама.…По крайней мере, моя мама так говорит об этом с моим папкой.… А папка мой, он профессор, каких — то там коллоидных химий и мама, сначала его студентка была, а потом уже стала моей красивой мамой…

Я, почему-то, все время, когда рисую, а я рисовала всегда, начиная с самого детства, то я, только и о нем и думаю… А Мишка он и, правда, как мишка, такой же шерстяной и плюшевый, такой же заросший и там.…

Так вот, они всей семьей, с отцом, их мамой и сестрой так и живут на первом этаже в маленькой комнате, где их отец день и ночь только кому-то и шьет. Я, как к ним ни зайду, так все и вижу его вечно согнутую в три полгибели спину у самого окна. И если бы не его ноги, то он бы, наверное, мог…

А у него не просто ноги, он без одной ноги вообще.…Где-то оставил ее и на какой-то войне… Мне его и жаль, да и с Мишкой не хочется порывать…

Уж больно, все у него со мной как-то смело и так волнует меня, что он ищет руками во мне, да так целует меня в губы, что у меня все время от этого кружится голова, и я ощущаю тогда, как в трусиках у себя, при этом слегка…

Так, стоп, снова о нем? А то придется вам рассказать, как у меня, после его поцелуев, даже трусики слегка.…Потому мне мама, как только я купаюсь, все их разглядывает и говорит задумчиво:

— Ничего не понимаю? Рано еще, а вот физиология твоя, что-то она слишком рано вылазит из тебя. …Нет, ничем не пахнет…

А потом мне, все о том же, что я ни в коем случаи не должна к себе сама и никого чужого с руками подпускать и давать там себя трогать. Но Мишка, он, же мне не чужой!

Спросила, об этом маму, а она мне, да, говорит, с Мишей можно гулять, только никуда далеко не уходить и гуляйте с ним во дворе, пожалуйста.

— А вот, если погода плохая, то уже лучше сидите по домам. Но пусть он у себя, а ты в нашей квартире и его в дом к нам, больше не приглашай! Никогда и что бы я даже не слышала! Понятно?

Но понятно ли это мне? Да и как мне ему отказать? Вот и сидим с ним вдвоем и, несмотря на запреты мамы и хорошую погоду, мы все время и вдвоем с ним. …И если бы не его сестра, Майка, то я бы так с ним и пропадала бы где-то, на целый день. С ним интересно и потом, он, ну…не знаю, нравился он мне…

Нравился тем, что все время со мной, что считается с моим мнением, что я для него и не просто так, а мы с ним — не разлей вода, куда он туда и я.

А еще, что он такой талантливый, смелый, открытый со мной и во всем, и ведь, совсем не стесняется, ничего и я знаю такое о нем, чего вы даже себе не представляете… Да! Он мне сам показывал — его! Он маленький такой у него и уже с оголенной головкой. И он, мне показывая, говорил, что он такой от того, что он у него обрезанный.…Как это, обрезанный, нет! Я же вижу у него такую маленькую и смешную головку. А он говорит.…

Так, снова я о нем? Да и о чем же еще?

Но, как — то так получается каждый раз, я всегда — когда я думаю о Мишке, то все больше, о его глупой и такой обнаженной, но видно, что такой же, его талантливой головке…

Возвращаюсь к тому происшествию, о котором начала сначала рассказывать…

Потому и такую картину нарисовала, между нашими этажами, в подъезде и во всю стену. Все о том, о чем он мечтал. Нарисовала красную и большую, как на картинке в заграничном журнале, открытую машину, красивый дом, он рядом. Нет, себя я почему-то рядом с ним не нарисовала…Просто он рядом с ней, и обнял ее за плечики такую красивую и длинноногую девушку и только в деталях, я не поскупилась в изображениях одежды из своего гардероба.… Но то, только мы оба об этом знаем, он и я. А вот остальные.…А, кто как!

Одни, с возмущением стали и осуждать мою бесподобную живопись, а другие, так стали говорить, что, видно у профессорской девочки тоже талант, потому что у нее так все красиво и как в заграничной жизни.…Вот, что значит дочка — профессора!

А мне что, жаль? Да пусть смотрят и любуются!

Вечером к нам снова, заявляется с дочкой — Роза Самуиловна. Она так всегда поступает и за собой таскает свою вечно голодную дочку. Знала, прекрасно, что ее тут же отведут на кухню и покормят, как будто бы она сорвалась с голодного края.…И кушает, и кушает! Совсем уже как тетя Роза стала и так на нее похожая…

После того, как они ушли, мне мама сказала и просила меня, больше на стенах не рисовать…

А я все рисовала и рисовала везде, где придется и как только, так я сразу же… Вечно в карманах носила то мелок, то уголек. … Самый лучший — это был тот, из батарейки. Мне его каждый раз доставал и дарил Мишка…

И вот я, как-то стою у стены и рисую, как передо мной вырастает тень, от этой фигуры…

— Так! Кока-кола… — слышу, и, не оборачиваясь, уже знаю кто это так ко мне. Только один такой, самый в нашем районе опасный, так называет меня — это наша гроза и все его бояться, но только не я. Я как стою, продолжая рисовать, так и называю:

— А, это ты, Мамай! Что надо? Отойди от света и не мешай!

— Слушай, ты Профессорка… — он так меня, во дворе называл, потому, что очень отца, с некоторых пор уважал.

А все от того, что мой папка, как-то раз, выслушав маму и ее рассказ об опасном соседстве с местным бандитом и понимая расклад сил во дворе, он так решил мне помочь, избегая конфликтов. Отец, как-то, его защитил и доказал милиции на пальцах, что он не виноват, и тем помог ему избежать очередных неприятностей.… И видно, отцу, то надо было для того, чтобы его дочь этот хулиган никогда потом не обижал, а даже наоборот — стал бы ее еще, защищать. Так потом и оказалось: умный у меня был папка! Недаром он у меня был — профессор!

А вот, прав он был тогда, защищая его, хотя все было против него, то пусть так и останется на совести — моего умненького папеньки. Только, с того самого дня меня так и стали все называть — Проффесоркой.

— Ты вот что? — продолжает он, стоя за моей спиной, — ты мне это, для наколки изобрази кое-что…

И дальше мне принялся объяснять что-то такое, чего я никогда не видала в глаза. Ведь тогда, ни о каких тату даже не шло речи, тем более, о мастерах, легально работающих в мастерских и салонах. Какой там! Все делалось втихаря и, как правило, где-то на задворках…Я один раз была приглашена на такой сеанс и видела, как делалась та наколка.

На плече у одного пацана производилась наколка.… И вот я, тогда не удержалась, и стала советовать, как надо правильно рисовать…. русалку! И тем завоевала огромный авторитет всей дворовой компании. Это надо же, как она так красиво и какая у пацана русалка соблазнительная нарисовалась! Потом он ее только и показывал, а его все просили, засучить рукава…

Обо мне пошла слава и меня частенько просили на кальке им что-то такое нарисовать, для наколки.… И я рисовала сначала для них, а больше, наверное, для своего куража! И кураж мой был не только отмечен ими, но и теми, кому это было надо…

А тут еще и отец удружил, дворовому авторитету. Кстати, тот авторитет, он тоже мои художества на своей коже носил.…И вот он мне, желая закрепить наш союз, на этот раз, отвалил необычный заказ. Подобный заказ поступил впервые и от кого, от самого Мамая!

После бесплодных попыток мне как-то и что-то объяснить, он не вытерпел и сдался.

— Вообще так, я приеду и заберу тебя…, — он уже тогда по городу передвигался на Жигулях… — ты все сама увидишь, понятно? Только ты сама, понимаешь, никому ни гу-гу. И потом, если ссы…,можешь с собой кого-то взять, хотя тебя и так пальцем никто не посмеет тронуть.…Ну, а если что и кто спросит тебя, то назови меня, поняла?

А я, между прочим, не так, как он говорил, а на всякий случай попросила со мной поехать Мишку. Откуда же я тогда могла знать, что потом у них такое знакомство завертится…

Но Мишка, в отличие от меня, собирался по-настоящему: к кому-то бегал, с кем-то переговаривал и, когда пришло время, то он ко мне прибежал, запыхавшись…

— Ты, чего это? Как будто бы за тобой кто-то гнался с собаки? — пошутила. — В следующий раз свои дела делай и больше не опаздывай, вон машина уже во дворе стоит и ждет. Туда опаздывать нельзя, сам знаешь, там люди серьезные… — говорю ему значительно и с каким-то возрождающимся, просто у него на глазах, авторитетом.

— Да знаю, прости, потому и бегаю, что в другой раз у меня никогда такой возможности не представится. А Мамай, он как, хотя бы слушает тебя, с ним можно по — деловому переговорить? — и дальше, засыпая меня такими, как мне показалось тогда, нелепыми вопросами.…Но при этом я вижу впервые его таким нарядным: брюки, пиджак, галстук! Наверняка, это отец его приодел по случаю… И хотя, все это с чужого плеча, но одет он как раз и на этот раз, хорошо! А меня разбирает важность, и я ему обещаю устроить встречу с Мамаем. …