Мария Сакрытина - Клятва (СИ)

• Название: Клятва (СИ)
• Автор: Мария Сакрытина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Бывают клятвы королям: защищать их самих и их семьи, сражаться за них, даже если их враг - твой лучший друг. Бывают клятвы чародеев: свою жизнь и силу вручают они господину и не могут ослушаться, даже если убить прикажут их ребёнка или возлюбленного. А бывают клятвы любви и верности, в которых не важно - рыцарь ты или чародейка. И которые никогда не нарушаются.

---

чародеев ставил. Вот и вся польза. Чего он тогда, перед битвой за столицу, вздумал с

овидстанским Вороном-чародеем сражаться – ума не приложу. Может, знал? Он же вроде

будущее видит.

Так вот, ещё раз повторяю: войну выиграл не я. Не. Я. А Элизкина дурость.

Утром перед сражением – ярким, солнечным, аккурат на начало лета – армии построились, бледный Арий, покачиваясь в седле, выехал на поле между нами. Я к тому времени

выдохся его отговаривать, только и смог что доспехи напялить. Целитель в доспехах

смотрелся ряженой куклой, причём девчачьей. И ведь даже меч не взял. Отправился на

битву, что б его!

Ему навстречу выехали два всадника, оба без доспехов, тоже, вроде бы, без оружия. А

зачем им оружие, чародеям? Один из всадников – Элиза – отъехала в сторону, а Ворон, послав ей воздушный поцелуй, улыбнулся и громко посоветовал малышам и целителям

валить в свои люльки и прятаться за юбки Матери. А потом ударил.

Сразу стало ясно, что долго Арий не продержится. Заклинание ему, правда, особого вреда

не причинило, но из седла выбило почти сразу. И швыряло потом по полю, как мышь, с

которой вальяжный, сытый кот никак не наиграется.

Наши орали – как и овидстанцы. Только те своего чародея подбадривали, а наши

проклинали. И лишь всадница в стороне замерла под собственными прозрачными щитами,

спокойная и молчаливая, как статуя. Пару раз Ария швырнуло под копыта её кобылки, но

ни лошадь, ни всадница даже не пошевелились.

После чёрной волны, которая нас чуть не задела, золотой прозрачный щит Ария

окончательно померк и исчез, а целитель так и остался лежать кулем посреди поля.

Чародей, что-то тихо говоря – я видел, губы шевелились, величественно поехал к нему. А

у нас, я уверен, все поняли, что если Арий сейчас умрёт – а он умрёт – нас раздавят, как

мошек. Впрочем, думаю, все это и так понимали – что нам всё равно не жить. Скажу о

себе – я понимал, с самого начала понимал, что умру здесь, может, не на этом поле, но

умру точно. И когда Арий не поднялся, и сердце ёкнуло, я не особенно-то удивился.

Честно говоря, я этого ждал. Наверное, даже устал от ожидания.

Когда чёрная-красная туча заволокла небо, мы решили, что это по наши души. Я слышал, как ропщут лучники у меня за спиной, и командиры приказывают им не покидать позиций.

Все же знали, на что способны чародеи. И все знали, что от кого-кого, а от овидстанского

Ворона не скрыться, даже если дезертируешь. Этот всех добивал. Но за сердце брало его

колдовство – жуть.

Туча тем временем сгустилась и ринулась вниз. Казалось, сначала, на целителя. Но, когда

она выстрелила молнией, стало ясно – в чародея.

Вот тогда глупость Элизы нас и спасла.

***

(Из записок Элизы Северянки)

Щиты исчезли, когда Арий потерял сознание и остался лежать после удара Зака. Я

почувствовала это – и тут же странную, волной накатившую тоску, по чему-то

потерянному, раньше меня почти не волновавшему.

Зак медленно ехал к Арию – конечно же, добить. Я смотрела и… Да, Арий всё-таки

изменил моё сознание – когда лечил. Чтобы не убивалась по потерянному ребёнку и могла

жить дальше. Наверно, это было милосердно. Целитель заставил меня почти забыть про

сына, оставив только лёгкую грусть и жалость. Сейчас его колдовство рассеялось, и я всё

почувствовала в полной мере. Ужас и тоска ударили, и я оказалась к ним совсем не готова.

Я покачивалась в седле, едва дыша, я смотрела на шагом едущего Зака… И со страхом

понимала то, что раньше меня просто не волновало, чтобы приглядеться и понять.

Зак был ревнив, я это знала. Он ревновал меня ко всем вокруг, он хотел, чтобы я

принадлежала только ему. И он совсем не желал, чтобы моё внимание занимал «чужой»

ребёнок. «Лиззетта, милая, у нас будут дети, у нас будет много наших детей, если ты этого

хочешь». Это из-за него я чуть не умерла тогда. Из-за его собственнической страсти ко

мне. За неё Зак извинялся во дворцах Адстании. Он ведь не смог даже признаться вслух, вместо этого он одел мне обручальное кольцо. После того, как сделал это со мной, он даже

не смог сказать мне это вслух!

Убийца. Моего. Сына.

Не рассуждая, ослеплённая болью и горечью, я ударила.

А Зак всё понял только в последнюю минуту. Он даже закрыться, как следует, не успел – я

ранила его, больно, опасно. Так, чтобы он тоже почувствовал.

Зак был сильнее меня, опытнее, но я его ненавидела в тот момент – люто. Ненависть

лишает нас сил. Даже лучших из нас. Это то единственное, что позволяло людям иногда с

нами справляться.

Я до сих пор помню, как он кричал, как звал меня, сначала вслух, а потом моя голова

раскалывалась от его криков. «Элиза, послушай! Послушай меня! Он бы ослабил тебя, он

бы был человеком, твоей слабостью, Элиза! Наши дети…»

Я била его, яростно, зло, забыв обо всём, кроме видений моего сына, которые у меня тогда, на втором (или третьем?) месяце уже появлялись. Я била, а Зак… Зак слабел. И он никогда

не мог ударить меня со всей силы.

Когда земля под нами вскипела, а небо, кажется, сошло с ума, он перестал даже

защищаться. Я била его ненавистью, била злобой – для нас это ужасней физической боли.

Он просто обессилел под конец – а я даже не сразу поняла, что он умирает.

Ярость схлынула, ушла также внезапно, как появилась. Я рухнула рядом с распростёртым

на земле Заком, упала сначала на колени, потом на четвереньки. Шёл дождь – результат

нашего поединка. Горячие алые капли падали мне на лицо, но я не обращала внимание. Я

слизывала их с губ, чувствуя металлический привкус – вместе со слезами и смотрела

прямо перед собой, шатаясь.

Хотелось умереть – просто исчезнуть, не быть. Прямо здесь. Провалились бы все

пропадом – и я вместе с ними. В бездну или ещё дальше, неважно.

- Элиза, - хрипло шепнул Зак, приковывая моё внимание. Я смотрела на него, избитого, раненого, обессиленного, и не могла понять: неужели это я? Неужели это я его…?

Поймав мой взгляд, Зак рвано выдохнул, кашляя кровью. И с трудом пробормотал:

- Я люблю тебя.

И где-то там, за густыми чёрными тучами, за сияющими лучами солнца, на небе среди

звёзд закрылся Глаз Чародея.

***

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Я вынес Ария из этой бездны – не знаю, каким чудом нас не задело. Целитель не

шевелился, но дышал. Рвано, с трудом, но дышал. «Если повезёт, - думал я, - придёт в себя

и поправится». Но тогда он был абсолютно бесполезен, а мы, соответственно,

беспомощны против чародеев.

Мы отступили к городу, готовясь уйти, если что, за стены. Щит целителя нас больше не

охранял, так что когда чародеи разберутся, нам останется только посочувствовать.

А чародеи разобрались довольно быстро. Когда у нас в глазах прояснилось, и земля

перестала ходить ходуном, мы увидели, что от поля остались клочки выжженной травы да

вздыбленные земляные насыпи. И посреди всего этого лежал их Ворон, а над ним

склонилась растрёпанная бледная Элиза.

Земля вздрогнула в последний раз, подняв тучу пыли, а чародейка, задрав голову,

безбоязненно подставив лицо под плачущее кровью небо, дико закричала. И исчезла,

растворилась в алом тумане.

Без чародеев овидстанская армия почти не оказала сопротивления. Мы гнали её и гнали –

несколько дней, до границы. На второй день кровавый дождь, наконец, закончился,

наступили нормальные летние дни, но земля ещё долго смердела – особенно на том

злосчастном поле. И урожай на юге у нас в тот год не уродился.

За овидстанскую границу мы не пошли – сил не было. Какое там наступление на южан,

когда у меня от армии благодаря чародеям одно воспоминание осталось. Нам бы себя

порядок привести… Хотя знаю, меня за это упрекают. Могли, мол, отхапать плодородные

земли у Овидстана, пока у них неразбериха. Могли контрибуцию получить. Ну-ну. Во-

первых, овидстанская «неразбериха» довольно быстро закончилась. Во-вторых, не стоила

бы та контрибуция наших жизней – дурак тот, кто думает, будто южане сдались бы без боя.

Да и потом, посмотрели бы вы тогда, сколько у нас хлеб стоил! Никакая бы котрибуция не

помогла. Работы снова было…

Вечером второго дня марша меня нашёл чародейкин волколак. И, скуля да подвывая,

принялся невесть куда звать. Сначала Бурыша замутил, потом давай меня подталкивать и

тянуть. Ребята предлагали его зарубить, но я не смог. Он так умоляюще смотрел на меня –

её глазами…

Я поехал за ним. И, конечно, где-то около полуночи нашёл в лесу полуживую (или