Eldar Morgot - Дорога Смерти

• Название: Дорога Смерти
• Автор: Eldar Morgot
• Жанр: Фэнтези

Нет мира в Солнечном Королевстве. Война продолжается: мятежники, под предводительством Влада Картавого, готовятся к решительному штурму города Цум. Директория Элигершдад оказывает душевникам помощь оружием и людьми. Королева солнечников Ламира, невзирая на распространяемые слухи, приближает к себе тех, кого боятся обычные люди. Кудиан-ведьмы ведут свою игру, каджи продолжают собственные интриги. Новые порождения Грани, дуэли спецслужб, обесцененные деньги, морские и сухопутные столкновения, поиск утерянного дара и волшебный конь — третья книга про Зезву Ныряльщика.

---

— И племянник еще, совсем малец, — добавил Кадык. — Звать вроде как…

— Гаиска? — спросил Зезва, кусая губы.

— Точно, Гаиска! — заулыбался махатинец. — Откуда ты знаешь?

Зезва промолчал. Вздрогнул, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, резко повернул голову. Бастиан тут же отвернулся и принялся шептаться с Ивоном.

Разочарованию Убийцы не было границ. Но раздражение нужно унять. Злись, не злись, от этого Цель ближе не станет. А она так близка. Напарник молчит, как обычно. Убийца часто завидовал этому спокойствию. И, хотя они знают друг друга не так давно, некоторые черты характера Напарника искренне восхищали Убийцу. Впрочем, нужно вернуться к делу. Проклятая разведка все планы перевернула задницей вверх. Но ничего, любой хаос можно превратить в порядок. Хотя, по мнению Убийцы, лучший порядок — это хаос. Подождем.

Припав к земле, Марра напряженно смотрела вперед, прямо в заросли кустарника. Все та же дикая смородина, думал Зезва, чувствуя, как начинает затекать правая нога. Вернее, одичалая. Но откуда в лесу старые кусты этой ягоды? Значит, рядом жили люди, был их дом. В лесу? Он осторожно перевернулся и встретил яростный взгляд оглянувшегося на движение Ивона. Зезва готов был поклясться, что он все сделал бесшумно, но проклятый элигерец все равно учуял.

Губаз тихо свистнул. Вскоре откликнулись криками совы Бастиан и Кадык. Зезва знал эти сигналы: значит, все в порядке. Но сотник не отрывал глаз от джуджии, которая по-прежнему не двигалась, пожирая глазами что-то, видимое или слышимое только ей одной. Затем карла дернулась и двинулась назад. Двинулась как-то странно, и в любой другой ситуации Зезва бы засмеялся, настолько потешно выглядела джуджия, ползущая задом наперед. Впрочем, вскоре Ныряльщику стало не до смеха.

— Не двигаться! — одними губами прошелестела Марра, замирая на месте.

Они залегли перед узкой расщелиной, вгрызшейся меж двух поросших можжевельником и молодыми дубками курганов. Вперед вела едва заметная, но все же тропа. Бесшумно вернулись Бастиан и Кадык, заняли позиции за деревьями с арбалетами наготове. Губаз оглянулся. Зезва видел его бледное как мел лицо. Ивон что-то едва слышно бубнил себе под нос, сжимая в руках самострел.

Зезва вздохнул и посмотрел вперед. Перед тропой, исчезающей между курганами, стоял маленький человек.

* * *

— Тетя Йиля, а что вот это за человечек? И почему его изображение в книге про чудовищ?

— Где, Зезва? А, вот этот… Это годжин.

— Годжин? На джуджу похож! Только пониже!

— Похож, да не он. Не вертись, сядь прямо! Вот так, хорошо.

— Тетя Йиля?

— Чего тебе, негодник? Там же написано всё под картинкой!

— Да, я прочитал. А что значит: "Опасней самых чудищ страшных Грани порождение сие. Бежать что есть сил потребно сразу, едва годжина увидишь, ибо хранит он Двери Страшные от всего живого или разумного создания. Ворота в мир иной…"

— Так, Зезва! Хватит глупостями заниматься. Годжина ты никогда не встретишь, не волнуйся.

— А вдруг встречу? Тетя Йиля, почему ты молчишь?

— Ну, чего тебе еще?

— А вот тут еще написано: "В иных землях звались годжины по-разному: аданы, ацены, испыы… Жили карлы эти в незапамятные времена по всей земле, еще тогда, когда лайимары и ткаесхелхи по пещерам бегали…"

— Гм.

— "… а человеков даже и духу не было." Тетя Йиля, а почему тогда людей не было? Где же мы были тогда?

— В других местах.

— В каких?

— Зезва, у меня уже болит голова от твоей болтовни. Слышишь, Хольга уже зовет обедать. Назар утку притащил жирную утром. Ты же любишь утку?

— Тетя Йиля?

— Ох, ну что еще?

— А вот тут еще написано… Ага, вот: "Годжины прогневали богов, и ниспослали небожители на нечестивых карлов пламя небесное. Прошелся ад огненный по земле аданов, превратив в пустыню их жилища. Немногие уцелевшие умирали от странной болезни, волосы падали с их голов, и плавали они в собственных нечистотах… Ушла под землю годжинов часть, но изредка выходят карлы на поверхность земли… Хранители Врат Огня и Грани годжины земные есть, но горе путнику, что карла встретит на дороге…" Тетя Йиля, а почему горе? Что в них такого страшного? Тетя Йиля? Почему ты молчишь?

* * *

Годжин смотрел перед собой застывшим взглядом. Маленького роста, пожалуй, он едва достал бы Марре до пояса. В серой одежде, на поясе кривой нож. И борода чуть ли не до земли. Глаза, похожие на два колодца: черные и бездонные.

Затем карл медленно провел левой рукой перед собой. Зезва готов был поклясться, что воздух перед годжином изменился, словно превратился в подобие воды, по которой бегут волны. Сдавленно охнул Кадык, моментально заработав яростный взгляд Марры.

Годжин опустил руку. Поднял вторую. И снова заволновался воздух вокруг маленького бородача, заметались пыль и хвоя. За спиной карла засияло что-то настолько яркое, что люди отворачивались, глаза были не в силах выдержать ослепительные снопы, бившие в разные стороны. Но Зезва успел увидеть главное: годжин смотрел на Бастиана, который не отвел взгляда.

Едва заметная улыбка коснулась губ серого карлика.

— Как говорят джуджи, народ наблюдательный, — бормотал Зезва, вытирая слезящиеся, горящие глаза, — кирдык пришел на тоненьких курячьих лапках… налетел вонючей задницей… и ка-а-а-к запенделячил… ненавязчиво, но настойчиво… Ну не курвова могила, а?

Ныряльщик поднялся во весь рост, не сводя глаз с махатинца с заячьей губой. Промелькнуло изумленное лицо Марры. Еще он услышал сдавленный вопль Губаза, преисполненный чувственных пожеланий всем родным Зезвы по материнской линии. Зезва улыбнулся, когда Бастиан наконец встретил его пристальный взгляд.

Годжин опустил руки. И пропал, словно испарился. Призрачное ничто волной ринулась к людям и джуджии. Зезва присел и закрыл глаза, усиленно глотая слюну. Затем приступ тошноты и головной боли ударил по бравым разведчикам. Ненавязчиво и очень настойчиво.

Когда Зезва открыл глаза снова, Ивон и Кадык все еще мучительно кашляли, сотник Губаз пил из бутыли чач, а Марра злобно смотрела на Ныряльщика, что-то свирепо бормоча себе под нос. Не иначе, ругательства.

— Где Бастиан? — спросил Зезва, дружелюбно кивая Марре. Та зашипела и отвернулась.

— Я здесь.

Ныряльщик повернулся к махатинцу. Долго смотрел ему в глаза. Затем взгляд Зезвы скользнул вниз, на рукав солдата. Несколько ярко светящихся крупинок. Бастиан спрятал руку за спиной, вызывающе набычился.

Зезва улыбнулся и даже успел открыть рот, намереваясь что-то сказать, но за спиной раздался смачный звук сморканья, и голос Марры прокаркал:

— А, ну хорош дерьмо пальцем ковырять! Эта сраная расщелина мне не нравится, и страховидлов я тоже не терплю, ясно? Кому нравится блевать себе на коленки, может оставаться, а я ухожу.

— Конечно, — согласился Зезва. — Страховидлов и я не переношу. А ты, друг Бастиан?

Не дождавшись ответа, Ныряльщик поднял глаза к небу. Низко летали ласточки, и ветер лениво покачивал верхушки деревьев. В воздухе пахло грозой.

— Аинэ, останься. Сядь у моих ног.

Властный голос королевы гулким эхом метался под потолком. Два воробья испуганно спорхнули вниз, к настежь открытым окнам. Ламира проводила птиц взглядом и улыбнулась девушке, замершей в почтительной позе перед креслом.

Высокий монах, стоявший у окна, поклонился и стал пятиться к выходу, но королева остановила его:

— Отче, останься и ты. Не оглядывайся — наш милый Снеж дежурит за дверьми.

Брат Кондрат вздохнул, повел могучими плечами. Его круглое лицо добряка и кутилы, заметно осунувшееся в последнее время, не выражало ничего, кроме усталости.

Ламира закинула ногу на ногу и некоторое время изучала свои ухоженные ногти на пальцах рук. Но горничная и монах видели, как дергается шрам на подбородке правительницы Мзума.

— Милочка, посмотри на меня. Не бойся.

Аинэ повиновалась.

— Вот так, умничка. Я не кусаюсь.

— Государыня… — Как Олаф? — Ламира повернула голову к окну, и налетевший морской ветер резко взметнул покрывало, за которым прятала волосы королева. Такие покрывала носят лишь незамужние девушки, подумала Аинэ, собираясь с мыслями. Брат Кондрат переминался с ноги на ногу.

— Ему лучше, государыня. Господин Ваадж говорит, что ранение серьезное, но есть одно обстоятельство…

— Какое же?

— Ранение не смертельно.

— Шутник! — усмехнулась Ламира. — Что скажет уважаемый отче? И пусть улыбнется, наконец! Мой духовник не должен ходить с таким видом, словно он на похоронах!

Брат Кондрат покачал головой.

— Государыня, дочь моя…

Аинэ вздрогнула. "Государыня, дочь моя!" — эти же слова инок из Орешника произнес совсем недавно, когда королева спросила, согласен ли он стать ее духовным отцом. "Сможешь ли ты отпустить грехи нелюди, отче? Прикоснешься ли ладонью к голове хвостатой ведьмы?" Аинэ помнила, как смертельно побледневший Кондрат рухнул в ноги Ламиры, схватил руку королевы и прижался к ней лбом. В ту ночь Аинэ долго не могла уснуть. "Могу ли я положиться на вас? Отец Кондрат? Ваадж? Аинэ… Аинэ, девочка?" Высокий, дрогнувший голос королевы и слова клятвы…