Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

• Название: Благими намерениями
• Автор: Эмиль Гнитецкий
• Жанр: Фэнтези

Знаменитый сыскарь должен найти виновника, превратившего дочь могущественного короля в оборотня за несколько дней до её свадьбы, иначе начнётся война, способная перечертить границы нескольких государств.

---

Из горла несчастного пошла кровь, капая на ноги. Он попытался ещё что-то сказать, но понял, что у него пропал голос. Совсем. Вместо речи из горла выходили какие-то звериные рыки, бульканье, шипение и сип.

- Выковыривайте его из кресла! Снорре, бумаги и перо! - ликовал Бартольд, сделав Лукасу знак отойти.

"Созрел! Наконец-то!" - заглянув в безумные глаза сыскаря, со злобным удовлетворением подумал он.

- Вы кого угодно заставите, выродки! - пытался прохрипеть пленник, глотая слёзы.

Мольха отвязали, освободили ногу и на руках поднесли к столу. Он стонал, выл и рычал. Между тем писарь выложил на свободный край пачку бумаг, подал уже приготовленную чернильницу и перо. Бордул сунул в трясущиеся руки Мольха перо и проворковал, подняв его голову за волосы и глядя бесконечно злыми глазами:

- Давай-ка подписывай да поаккуратнее! И без глупостей! Если ты откажешься от своих слов, если попробуешь выкинуть какой-нибудь номер, то я, право, не знаю, что с тобой будет. Всё, что ты испытал, покажется тебе ласками любимой женщины, я обещаю! Смотри, мы снова посадим тебя на это кресло и туго свяжем. А потом вобьём в твои колени по десятку гвоздей, чтобы ты не смог стоять на ногах. Потом палач подпалит ноги, чтобы ты не смог ходить. Потом мы разведём медленный огонь под твоей задницей, чтобы ты не смог сидеть. Раскалёнными щипцами мы вырвем мясо на твоих боках, животе и спине, чтобы ты не смог лежать. А чтобы ты не отключился, Фродд вставит тебе в ноздри ватки со специальным эфиром. Ты будешь в сознании! Ты пожалеешь, что вообще родился на свет!

Окончательно сломленный, обессиленный, почти ничего не соображающий Панкурт Мольх, шипя от едкой боли, страха и злости на всё и вся, начал послушно ставить подписи на документах. Они изобличали его, как шпиона из враждебного княжества, крупнейшего бандита, отъявленного организатора множества громких убийств и казнокрада, по которому плачут навзрыд все виселицы и плахи Верузии.

Сыскаря выволокли из камеры пыток, насильно влили в рот какое-то снадобье, взятое лекарем со стола, приволокли в малюсенькую темницу, сковали, чтобы не наложил на себя руки, и оставили наедине с собой.

Он лежал один-одинёшенек в кромешной тьме. Тело немилосердно палило и жгло. По сути пытка не прекратилась, а всё ещё продолжалась. Мольху казалось, что внутри него поселилось множество мелких огненных жуков, как напоминание о недавних истязаниях. Они копошатся, выгрызая маленькими огненными клешнями потроха изнутри. Он уже перестал различать отдельные очаги боли, ему мерещилось, что он сам - один большой источник собственных страданий. Потом к нему пришла мысль, что эти жгучие жуки были оставлены специально, чтобы мучить и терзать его даже вдали от палачей.

Узник пытался поговорить с ними, стонал, пытаясь их разжалобить, просил покинуть тело и уйти в другое место. Но они оставались безразличны к его мольбам и продолжали перемещаться тысячами маленьких угольков в его нутре. Мольх едва мог пошевелиться, но он был полностью уверен, что если он переместится - то боль переместится вместе с ним. Куда бы он ни пошёл, какую бы позу он ни принял - она будет с ним, будет его спутницей. Они не разлучатся до конца его уже недолгой жизни.

Он лежал в приступе жара и скрежетал зубами. Солнце, взойдя под потолком, упало ниц и превратилось в жгучий обруч, который сжал Мольха, закольцевал беспомощное тело в огненный кокон. Он всё сжимался и сжимался, обугливая руки, ноги, голову, тело до костей.

Мольх попробовал пошевелить истерзанной ногой, и тут же провалился в чан с кипящей водой. Пузыри, скачущие по поверхности кипятка, ринулись внутрь тела и стали лопаться, выпуская раскалённый пар. В месте, где побывали пузырьки, не оставалось ничего, кроме выжженной изнутри оболочки. Панкурт понял, что надо немного потерпеть, и тогда боль уйдёт, так как всё внутри сгорит, и нечему будет болеть.

Иногда это истязание на короткий период заканчивалось, как будто кто-то выливал на горящее тело бочку воды. Оно шипело, превращая воду в пар, а затем та жидкость, что не испарилась, замерзала до состояния льда и распирала изнутри. Боль возвращалась с новой силой. Человек чувствовал себя стеклянным сосудом, который вот-вот лопнет от напиравшей массы замёрзшей внутри воды. А потом снова спускался обруч из пламени, и доводил воду до кипения в пустой полости под кожей. Тело пульсировало и подпрыгивало от страданий, как беспомощная кукла на верёвочках, которой кто-то манипулировал.

Вдруг он испытал нечто странное. Тело его как будто исчезло. Как это произошло, Мольх так и не понял, но с удивлением обнаружил, что боль поутихла, отошла назад, размазалась и стала не такой мучительной. Спустя какое-то время он разглядел свою крохотную темницу и самого себя, лежащего на полу в скрюченной позе в кандалах. Оказывается, его поместили в каменный мешок, где он даже не смог бы встать в полный рост. Он свободно летал по помещению, и оно уже не казалось ему маленьким, словно его самого уменьшили в несколько раз.

Конечности сначала сделались свинцовыми, затем невесомыми, а потом и вовсе куда-то пропали. Он не понимал своих чувств, но что-то подсказывало ему, что сейчас он принял форму облака или даже светящегося пузыря. Боль окончательно утихла, он стал бодр и весел, а нынешнее состояние показалось ему единственно возможным, естественным и гармоничным, словно он существовал таким образом всю жизнь.

Осмотрев каземат, он с удивлением увидел, как из ниоткуда появились две светящиеся точки, которые стали распухать, увеличиваться в размерах и превращаться в золотистые горящие подсолнухи. Да, это были именно они, сыскарь хорошо знал эти цветы. Они выросли до натуральной величины, и подсвечивались изнутри ярким огнём, рассыпая маленькие звёздочки. От них веяло успокаивающим, обволакивающим теплом.

- Привет, Мольх! - произнёс один подсолнух, стряхнув с листьев сноп искорок, - Ну, ты как здесь? Как себя чувствуешь, друг?

Сыщик не видел, но был почти уверен, что подсолнух улыбнулся. Эта картинка почему-то возникла у него прямо в сознании.

- Здравствуйте, - ответил сыщик, с удивлением обнаружив, что голос к нему вернулся, словно бы он и не срывал горло от крика, - А вы кто?

- Узнал? Так как дела-то?

- Вообще-то нет. Так вы кто? - снова поинтересовался Мольх, - И что это за странное место такое? И что я делаю на полу в цепях?

- Стой, Мольх, не гони лошадей! - рассмеялся подсолнух, покачиваясь, переливаясь, щедро рассыпая светящиеся звёздочки, - Не всё сразу. На некоторые вопросы ты получишь ответы прямо сейчас.

- Меня зовут Бордул, - ответил второй цветок, - А это Бартольд. Неужели не признал? Слушай, тут недоразумение вышло. Мы выяснили, что ты ни в чём не виноват!

У Мольха перехватило дыхание от радости.

- Правда? Вы разобрались наконец-то?! Как здорово!

- Ага! Всё нормально. Мы одумались и послали запрос в Гардарию. Ты действительно Панкурт Мольх, сыскарь его величества короля Ровида. Теперь тебя отпустят, граф!

- Ух ты, наконец-то! Но почему я лежу на полу прикованный?

- Ты отдыхаешь. Мы же не можем отпустить тебя в таком виде. Утром проснёшься, тебя вылечат, вернут лошадь с мечом, гербом, кристаллом и поедешь домой.

- Ну вот, а вы мне не верили! Мучили меня!

- Да ладно, извини, друг. Погорячились, - смутился один из цветков, - Все обвинения сняты! Даже более того, тебя ждёт щедрая компенсация и подарок, о котором ты и не мечтал.

- Здорово! А что за подарок? - радостно спросил Мольх.

Подсолнухи переглянулись, пошептались.

- Слушай, Панкурт, а какое у тебя увлечение самое любимое?

- Ну, вообще-то... - остановился Мольх.

- Панкурт! Мы ждём с нетерпением, не стесняйся! - бодро сказал подсолнух, паря в воздухе.

- Это... - снова запнулся.

- Ты не хочешь об этом говорить? Или не можешь?

- Могу.

- Значит, не хочешь?

- Просто я особо никому это не говорю. Это личный секрет.

- Так с нами-то можно! Мы же друзья, забыл?

- Хорошо, мне нравятся красивые женщины с большой грудью и хорошо выдержанные вина, - смутившись, скороговоркой произнёс Мольх.

Подсолнухи, не сговариваясь, рассмеялись, осыпав сыскаря снопом оранжевых искр.

- Да мы не о том. Мы об увлечении для ума!

- Ах, так бы и сказали. Люблю древние манускрипты собирать, - пробормотал сыскарь.

- Книги? Прекрасное увлечение! А хочешь, чтобы у тебя были самые редкие манускрипты, которые только можно найти в мире?

- Вы это серьёзно?

- Конечно! Ты наш друг, Мольх, а для друзей ничего не жалко! Мы даже решили подарить тебе большой шкаф, который ты поставишь у себя в покоях. Он будет набит самыми редкими книгами мира, - рассыпал искры подсолнух, - Они настолько редкие, что существуют в единственном экземпляре!

- Ничего себе! В единственном?

- Представь себе. Более того, книги напечатаны только для тебя!

- Для меня? Вы серьёзно? Вот это подарок! А можно посмотреть на этот шкаф?

- Да легко! Ты готов?